Дар ухмыльнулся.
— Ну… все-таки получше мула будет. Неподалеку. Прошу вас…
И он указал в сторону выхода.
Она снова прищурилась и, запрокинув голову, прошла мимо него. Дар улыбнулся и последовал за ней.
Когда они проходили мимо столика, за которым сидели Чолли и сержант, бармен говорил следующее:
— И тогда Декарт понял, что должен доказать все это, усекаешь? Все, начиная с самых основ. Чтобы не осталось никаких недоказанных предположений.
— Угу. Эт я понимаю, — решительно кивнул сержант и сдвинул брови. — Ежели что-нть пред… положишь, а оно окажется непра… льно, то тода и все остальное тоже будбт непра… льно.
— Верно, верно! — радостно закивал Чолли. — Ну, вот он и остановился в этом городке, снял номер в гостинице и поклялся, что не тронется с места, пока не отыщет хоть чего-нибудь, что сумеет доказать наверняка — то бишь не найдет точного подтверждения собственного существования. А потом он думал, думал, думал… и наконец его озарило.
— Эт-то чем же?
— Он ведь думал! А если он думал, стало быть, должен же был существовать тот, кто думает? А этот кто-то был он сам, естественно! Вот так самый простой факт стал доказательством: он мыслил — следовательно, он существовал!
— Ай-юу-у-у-у-у! — издал клич восторга потрясенный находчивостью Декарта сержант, физиономия которого отражала нечто весьма близкое к озарению. Девица-гьюм вздрогнула, остановилась в дверях и настороженно обернулась.
Чолли торжественно кивнул. Он просто-таки сиял.
— И тогда, именно тогда он вывел свой знаменитый постулат и записал его на бумаге, чтобы потом прочесть. «Cogito, ergo sum» — написал он по-латыни — в те времена, понимаешь ли, все философы писали исключительно по-латыни — «Cogito, ergo sum», что означает: «Я мыслю — следовательно, я существую».
— Ай-юу-у-у-у! — снова выкрикнул сержант. — Угу, я все понял! — Он устремил взор к потолку, поскреб макушку и вернулся взглядом к Чолли. — Ну… так ведь потому мы и люди, верно я говорю? Из-за того, что думаем, то есть?
Бритоголовая спутница Дара испустила долгий судорожный выдох и обернулась к Дару.
— Тут у вас что? Забегаловка или колледж?
— Да, — подтвердил Дар оба ее предположения. — Ну, так мы…
Они вышли на улицу. Только-только начало вечереть. Дар подвел девицу к длинной тележке-антиграву, заваленному всевозможными грузами, накрытыми брезентом.
— О-о-о, боюсь, тут нам места не хватит. Каждая унция груза оплачена. Придется пройтись пешочком.
— Ни шагу не сделаю, пока не получу ответ.
Девица топнула ногой и встала, уперев руки в боки.
— Ответ? — изумился Дар. — А какой был вопрос?
— Этот твой босс — он кто? Капиталист? Аморальный, неэтичный, беспринципный торговец? Простой бармен? Или проВексор?
— О… — Дар присел на корточки и проверил, надежно ли закреплен брезент. — Пожалуй, капиталистом в прямом смысле слова я бы его называть не стал, поскольку он прибыль делит поровну. Мораль у него — как у проповедника, а этика — как у статуи. К тому же он за всю жизнь никого не обманул. А во всем остальном вы совершенно правы, мисс.
— То есть он все-таки проВексор!
Дар кивнул:
— Было дело — преподавал в университете на Луне.
Бритоголовая нонконформистка нахмурилась.
— И что же стряслось? С чего это вдруг он превратился в бармена?
Дар пожал плечами:
— Думаю, эта идея пришла ему в голову из-за того, что у него такая занятная фамилия — Барман.
— Барман? — задумалась девица. — Чолли Барман? Погоди-ка… Уж не Чарльз ли Т. Барман?
Дар молча кивнул.
— Так ведь он же знаменитость! То есть… я хотела сказать… он должен быть самым знаменитым из ныне живущих преподавателей!
— Ну, по крайней мере — известным. — Дар в последний раз подергал ремешки и встал. — Он в свое время высказывал довольно экстравагантные идеи по поводу того, каким следует быть образованию. Видимо, эти идеи особой популярностью не пользовались.
— Слыхала я об этом. Вот только не пойму — почему. Он ведь говорил всего-навсего, что каждому хорошо бы получить образование в колледже.
— И тогда эти люди стали бы конкурентами для тех, кто уже успел получить такое образование, — вздохнул Дар и весело улыбнулся. — Но дело было не только в этом. Он искренне полагает, что все обучение должно вестись по системе «один на один», вследствие чего его жутко невзлюбили администраторы. Ну, вы сами представьте — каково это было бы, платить такой уйме преподавателей! Кроме того, он предлагал проводить занятия в неформальной атмосфере, дабы студент как бы и не догадывался о том, что его обучают. А это означало, что преподавателям следует работать тайно — ну, к примеру, под видом тех же барменов. Из-за этой идеи он навлек на себя возмущение педагогов.
Бритоголовая нахмурилась.
— Вот об этом я не слыхала.
Дар пожал плечами:
— А он, между прочим, публиковал эти идеи, и о них можно было прочесть — вернее говоря, можно было бы успеть прочесть до того, как партия ЛОРДов убедила книготорговцев, что эту книгу рекламировать и распространять не стоит.
— Понятно. — Губы девицы вытянулись в ниточку, а выражение лица стало такое, словно она проглотила какую-то кислятину. — Свобода печати нынче уже не та, верно?
— Конечно, не та. Но теперь вы хотя бы понимаете, почему он ведет такие глубокие философские беседы. Чолли никогда не упустит шанса немножечко попреподавать на стороне. А уж стоит ему подцепить кого-нибудь на крючок философскими штучками, он позволяет таким приходить к нему со служебного входа. Там у него есть такая комнатка, где всегда открыт бочонок с пивом и полки с книгами — от пола до потолка.
Девица несколько смущенно кивнула:
— Похоже, ты… вы тоже кое-что читали?
Дар усмехнулся и покрепче ухватился за привязанный спереди тросик.
— Ну, пошли?
Они вышли по переулку на улицу, залитую пластритом. Девица шагала следом за Даром в глубокой задумчивости.
Наконец она не выдержала и обратилась к Дару:
— Но здесь-то он чем занимается? То есть… я понимаю, он занимается тем, что осуществляет свои идеи на практике, но почему здесь? Почему не на какой-нибудь планете побогаче и поближе к Терре?
— А-а-а… тут дело вроде бы в ЛОРДах, насколько мне известно.
— В этой фашистской клике? Что они фактически руководят Ассамблеей — это я знала, но что они и на систему образования лапу наложили — это я слышу впервые!
— Да вы сами посудите, — развел руками Дар. — Они говорят, что им нужно сильное централизованное правительство, — то есть на самом деле ведут речь о тоталитаризме. А для тоталитаристского правительства нет угрозы страшнее, чем либеральная система образования.
— О… — На лицо девушки словно грозовая туча набежала. — Ну конечно! Ну и что же они предпринимают в этой связи?
— Ну… Чолли со мной подробностями не делился, но у меня такое подозрение, что на Луне на него готовилось покушение, вот он и удрал оттуда. Наемные киллеры преследовали его, потому он бежал от них, покуда они не прекратили погоню, и в конце концов оказался здесь.
— И что, он до сих пор опасается покушения?
Дар одарил девицу белозубой ухмылкой.
— Пока тут всем заправляет Шаклар, опасаться ему нечего. Кстати… если мы собираемся в путь вместе, неплохо было бы познакомиться и перейти на «ты». Собственно, вы уже перешли… Меня зовут Дар Мандра. — И он протянул руку.
Девушка снова как бы отшатнулась и задумалась над его предложением. Потом все-таки медленно, нерешительно протянула руку и торжественно представилась:
— Саманта Байн. Можешь звать меня просто Сэм.
Дар сжал ее руку, тряхнул и изобразил самую теплую улыбку, на какую только был способен.
— Приятно познакомиться, Сэм. Добро пожаловать на урок.
— И верно… — задумчиво проговорила она. — Тут ведь так много такого, что не попадало в отчеты, правда?
Проходя под аркой городских ворот, Сэм запрокинула голову и нахмурилась.
— Как-то… архаично, что ли… Я-то думала, что города, обнесенные стенами, строили только в Средние века.
— Это исключительно из-за того, что на момент создания здесь колонии у военных на вооружении имелись пушки, а у вольмарцев их не было.
— А теперь есть?
— Ну… — Дар подумал и ответил уклончиво: — Скажем так: они над этим работают.
— Эй, вы! Стоять! Ни с места!
Дар и Саманта оглянулись и увидели, что за ними следом бежит полковник в невообразимой военной форме.
— Эй, ты, Дар Мандра! — задыхаясь, проговорил он, поравнявшись с парочкой. — Ты-то точно знаешь… что в два часа… за ворота уходить запрещается!
— А что, уже два? — Дар с притворным изумлением воззрился на солнце. — Боже мой, как же быстро время пролетело! — Он развернул тележку-антиграв. — Пойдем, Сэм. Нужно вернуться в город.
— Это почему? — подозрительно прищурилась Сэм. — Что не так?
— Абсолютно ничего. Просто сейчас время для того самого сражения, которые, как ты справедливо отметила, происходят тут непрерывно.
— Время? — удивилась Сэм. — Вы что же, тут по расписанию сражаетесь?
— Естественно. В восемь утра и в два после полудня, ровно через восемь часов. Как раз хватает времени передохнуть, перекусить и переварить пищу.
— Восемь часов? — недоверчиво переспросила Сэм. — Но ведь с восьми утра до двух дня всего шесть часов!
— Нет, восемь. На Вольмаре в сутках двадцать восемь часов, так что полдень тут наступает в четырнадцать ноль-ноль. — Дар подтянул тележку к стене и прислонился к ней спиной. — Ну вот. А теперь постарайся держаться здесь, далеко не отходи.
— Не волнуйся, не отойду. — Сэм прижалась спиной к пластритовой стене и решительно скрестила руки на груди. — Я твердо намерена вернуться на Терру, чтобы рассказать обо всем, что увижу. Так что я вовсе не намерена попасть под шальной луч бластера.
— О, не попадешь, за это можешь быть спокойна, но тебя могут захватить в плен.
Из-за холмов показались размалеванные яркими красками фигуры. Они быстро приближались. Сэм вздрогнула и напряглась.