атель и пытливо воззрился на Вайти. — Ну?
— О, сейчас, дайте-ка я посчитаю. — Вайти подошел к столу и высыпал на него содержимое кармана. Монетки разлетелись в разные стороны. Вайти собрал их в кучку и старательно пересчитал. — Двадцать… Восемьдесят… Двести…
Старатель провожал взглядом каждую монету, выпучив глаза.
— Восемьсот пятьдесят шесть… восемьсот пятьдесят семь… пять квачасов… десять квачасов…
Старатель беззвучно шевелил губами.
— Восемьсот пятьдесят термов, двадцать три квачаса — две тысячи триста девяносто две терранских УЕ. — Вайти посмотрел на старика. — Хотите — берите. Но это все, что у меня есть.
— Договорились! — Старатель бросился к столу и торопливо рассовал монеты по карманам. — Итак, мистер, вы стали хозяином бурового катера!
— И его компьютера заодно. — Вайти посмотрел на монитор, установленный над пультом управления. — Теперь ты работаешь на меня.
— Вас обманули, — предупредил его честный компьютер.
Старатель смущенно кашлянул.
— А я знаю, — спокойно отозвался Вайти. — Больше пяти сотен термов эта покореженная калоша стоить не может.
Старатель пытливо вгляделся в глаза Вайти.
— И вы поэтому ее купили?
— Компьютер жалко стало, — ответил Вайти и повернулся к монитору. — Теперь приказы будешь получать от меня. Точнее, от моей племянницы — она пилот.
— Привет, — сказала девушка. — Меня зовут Лона.
Дар смотрел на нее, зачарованный теплотой ее голоса.
Какая преступная расточительность! Кокетничать с машиной в то время, когда он, Дар, только и ждет, чтобы она хоть немного внимания обратила на него!
Лона уселась за пульт.
— Ну, давай знакомиться, ВКС 651919. Кстати, ты не будешь против, если я буду называть тебя Веке?
— Веке? — нахмурился Дар. — Это зачем еще?
Лона оглянулась на него через плечо.
— А ты бы как произнес «ВКС»? Собственно, это не важно. Важно, что так буду обращаться к компьютеру я! — И она развернулась к монитору. — Если ты не возражаешь, конечно.
— Мое мнение значения не имеет, — отвечал компьютер. — Мой владелец передал бразды правления вам, так что вы имеете право называть меня, как вам заблагорассудится.
— Этого делать не стоит, если тебе это не нравится, — возразила Лона. — Хороший компьютерный мозг нуждается в определенной степени согласованности с самой машиной.
— Эта согласованность существует только в вашем сознании, — отвечал компьютер. — Я же не способен ни к каким чувствам.
— Хорошо. В таком случае постарайся веселить меня — мне нужна хотя бы иллюзия. И потом… поскольку компьютер — машина математическая, в нем должна быть заложена электронная тяга к гармонии и благозвучию. И я вновь спрашиваю тебя: подходит тебе имя Веке?
Компьютер растерялся и ответил не сразу, но когда он заговорил, Дар мог поклясться, что в голосе его звучало неподдельное уважение:
— Это звукосочетание мне приятно.
— Отлично. — Лона с сияющими глазами принялась за работу. — Теперь скажи мне, Веке, когда ты впервые приступил к работе?
— Пять лет, семь месяцев, три дня, шесть часов, двадцать одну минуту и тридцать одну секунду назад — по терранскому стандарту, естественно. Надеюсь, более точного ответа вам не нужно?
— Нет, этот меня вполне устраивает, — весело отозвалась Лона. — Компьютеры сейчас выпускают очень надежные, так что ты, можно сказать, новенький, с иголочки. С учетом того, что ты установлен на этом буровом катере, можно считать, что он стоит вдвое больше того, что за него отвалил мой дедушка.
Старатель снова нервно закашлялся.
— Что с вами? — требовательно спросила Лона.
Компьютер, немного выждав, ответил:
— Мой первый владелец унаследовал приличное состояние и потратил большую его часть на материальные блага…
— Плейбой… — несколько презрительно проговорила Лона. — Теперь я понимаю, зачем ему понадобился такой сговорчивый компьютер.
— Несомненно. Из-за его… излишеств мне частенько приходилось принимать на себя управление этой аэрояхтой.
— Ты хочешь сказать, что он то и дело напивался в стельку, а тебе потом приходилось отвозить его домой?
— Вы верно описываете ситуацию, — признался компьютер. — Правда, во время нашего последнего полета он сохранял сознание, хотя его суждения и рефлексы были в значительной степени нарушены. Но я не мог, согласно заложенной во мне программе, принять на себя управление до тех пор, пока не стало совершенно очевидно, что его жизни грозит серьезная опасность.
— То есть он мог врезаться в астероид, но ты смог вмешаться только тогда, когда было уже почти поздно. И что же произошло?
— Мне удалось развернуть корабль и избежать повреждения кабины. К сожалению, моя рабочая часть располагалась в районе кормы, а эта часть корабля получила кое-какие повреждения.
Лона кивнула.
— И что именно повредилось внутри тебя?
— Ничего. Но один из источников питания значительно подсел. Теперь в моменты напряженной работы он дает сильные разряды.
Лона нахмурилась.
— Из-за этого ты мог сгореть! Разве нельзя было устранить поломку?
— Нет. Ее никак нельзя было устранить, кроме как путем полной разборки и перепрограммирования, а это стоило бы примерно как покупка нового устройства. Правда, мне установили прерыватель тока и шунт, поэтому источник питания сейчас изолирован. К несчастью, я дезактивирован до тех пор, пока функционирует временный прерыватель.
— Если бы ты был человеком, твое состояние можно было назвать параличом. И что же предпринял твой владелец?
— Он хотел продать меня, что с экономической точки зрения было оправданно.
— Но с этической — аморально.
— Совершенно верно. Однако на Терре покупателей не нашлось, и в марсианских колониях тоже. Никто не пожелал приобретать эпилептический кибернетический мозг.
— Но на поясе астероидов, — пробормотала Лона, — все покупается и продается…
— За небольшие деньги — да. Меня оценили в семнадцать термов.
— Цена невысокая, а ценность безграничная, — печально улыбнулась Лона. — В конце концов, ты только что спас жизнь всем нам.
— Это верно, но эта ситуация не грозила мне повышенным стрессом. В момент настоящего кризиса я могу отказать и погубить всех вас.
Лона покачала головой.
— Когда дойдет до самого плохого, я перейду на ручное управление. Компьютер мне нужен только для того, чтобы вовремя сделать выбор. Нет, Веке, не переживай. Лучшего напарника у меня никогда в жизни не было.
Это заявление стало большим ударом по самолюбию Дара, поэтому, видимо, ему и показалось, что в ответе компьютера прозвучали нотки подобострастия.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам, — ответил Лоне Веке.
Лона только улыбнулась.
— Кстати говоря, — продолжал компьютер, — вероятно, вас заинтересует тот факт, что во время нашей с вами беседы мой бывший владелец тайком передал сообщение в Церес-Сити.
Все взгляды обратились к старателю.
— Чушь! — воскликнул тот, брызгая слюной. — Я от вас ни на шаг не отошел! Ни слова никому не сказал!
— Компьютеры врать не умеют, — ледяным голосом проговорила Лона. Взгляд ее был подобен рапире.
— Да он поломан! Работает кое-как! Ошибка в программе!
— Как он мог это сделать, Веке? — спросила Лона, не отрывая глаз от старателя.
— Посредством нажимания и отжимания клавиши переговорного устройства, — отвечал компьютер. — За счет этого передавались сигналы в коротковолновом диапазоне, трансформируемые в древний код Морзе.
— И что он передал? — почти мечтательно поинтересовался Вайти.
— «Патрулю Солнечной системы — срочно, — процитировал компьютер. — Буровой катер ВКС 651919 только что захвачен преступниками. Похоже, это команда и пассажиры корабля, который вы преследовали. Срочно!»
Лона поднялась из-за пульта с медленной, плавной грацией пантеры. Вайти встал рядом с ней, глаза его стали подобны голубоватым ледышкам.
— В каком виде вы предпочитаете быть выброшенным в открытый космос? В скафандре или без оного?
— Но… Но… Вы не посмеете! — Старатель попятился к стенке. — Я вас подобрал! Я вам жизнь спас!
— Это сделал ваш компьютер, — уточнила Лона. — И теперь он принадлежит нам.
— Убийство человека, — напомнил Веке, — тягчайшее из преступлений.
— Все зависит от того, что вкладывается в понятие «человек», — прорычал Вайти, глядя на струхнувшего старателя.
— Предательство — тоже тягчайшее преступление, — заметила Лона.
— Верно, — подключился отец Марко. — Однако этот человек не имел причин хранить верность нашей маленькой компании, а вот сохранять верность правительству и патрулю Солнечной системы он имел все основания.
— Если называть слепую веру основанием, — проворчал Вайти. — Но вы бы ее именно так назвали, святой отец.
— Сэр! — оскорбленно вздернул голову отец Марко. — Позвольте напомнить вам, что я не только инженер, но и священник! Между тем я способен увидеть сложившееся положение дел глазами этого человека.
Глаза Вайти сверкнули.
— Хорошо, но в таком случае почему бы и ему не посмотреть на положение дел нашими глазами? Пусть увидит его так, как видели мы — час назад.
— Вы не посмеете! — Старатель побледнел.
— О, вы не бойтесь, — скривился в усмешке Вайти. — Вас подберут еще до того, как у вас закончатся припасы. Что там у него имеется на участке, Веке?
— Надувной домик на глубине десяти футов на астероиде, — ответил компьютер, — с полной системой жизнеобеспечения и запасом продовольствия на месяц.
— И рацией, работающей на прием и передачу?
— Нет, он пользовался моим радиопередающим устройством и не считал нужным тратиться на отдельную рацию. Но у меня имеется лишний аварийный маяк.
— Превосходно! — усмехнулся Вайти. — Значит, он сумеет вызвать к себе помощь, а за нами шпионить не сможет. Ой, только не надо на меня так злобно таращиться, старый предатель! Патруль доставит тебя в целости и сохранности в Церес-Сити через неделю!