- В таком случае вперёд. Да, если хотите, можете взять одного из солдат «Тотенхерц».
- Нет уж, спасибо, - тут же запротестовал профессор, - я и так за время перелёта весь пропах сырым погребом… теперь меня всё время преследует этот неприятный запах. Даже в моей палатке.
Зикс не стал настаивать.
Карел уселся за руль ближайшего «Кюбельвагена» и они с Зигелем не спеша покатили в обратном направлении к Лхасе.
- Откуда у вас такая отличная зрительная память? - поинтересовался археолог. – Специально тренировались?
- Это у меня профессиональное, - кивнул майор. - Кроме того, я заранее изучил материалы этнографического и исторического характера, касающихся Тибета и его древней столицы. Имеющиеся в архивах Аненербе карты исследовал особенно тщательно. Не люблю, знаете ли, работать вслепую.
- А вы можете мне сказать, каково ваше непосредственное задание?
- Ну, разумеется, это классификация рас Тибета, - с готовностью ответил Карел. - Я вот только не пойму, как оно сочетается с нашей главной целью поиска следов пропавших экспедиций.
- Кстати, классификацию местных рас уже проводили. Если мне не изменяет память в 1938 году, - посчитал нужным сообщить профессор. – Кажется, этим занимался антрополог СС Бруно Бергер.
- Совершенно верно, скорее всего, вы имеете в виду экспедицию Эрнста Шеффера конца тридцатых годов. В то время контакты с Лхасой только налаживались.
- Но ведь никто из членов той экспедиции не пропал без вести, все благополучно возвратились домой в Германию.
- Тогда у них были совсем иные цели, - усмехнулся штурмбанфюрер, - Шеффер собирал исключительно этнографический материал, особо не углубляясь в местные горы полные опасных мистический тайн …
Через полтора часа они уже въезжали в Лхасу.
***
Обергруппенфюрер СС Хъюго фон Артц прибыл в лагерь «Тойфельханд» ранним февральским утром. Шикарный тёмно-вишнёвый Maybach SW38 величественно затормозил на военном плацу. Следовавший за ним как верная собачонка серый Opel Olympia остановился в паре метров позади. Из машины тут же вышли эсэсовцы в чёрных блестящих плащах во главе с начальником охраны фон Артца унтерштурмфюрером Уве Диркманом. Сопровождающие зашли в здание лагерной картотеки и быстро поднялись по широкой лестнице на второй этаж. Через пару минут наружу вышел один лишь Диркман, давая обергруппенфюреру знак зайти в здание.
Все эти предосторожности появились сравнительно недавно после воздушного покушения на фюрера и пары необъяснимых смертей среди высших офицеров Аненербе. Похоже, кто-то объявил Аненербе тайную войну и недавние успешные исследования в области переселения были в этой ситуации как нельзя кстати.
Хъюго фон Артц вышел из машины, с удовольствием вдыхая колкий морозный воздух. С неба срывался мелкий снег вперемешку с пеплом. Труба лагерного крематория в этот день коптила сильнее обычного. Стянув с руки кожаную перчатку, негласный начальник лагеря растёр чёрные снежинки у себя на ладони, как никогда ощущая в этот момент тщетность и мимолётность человеческого бытия. В глубине души обергруппенфюрер считал себя немного романтиком и даже философом. Он всегда тонко чувствовал аллегоричные жизненные моменты вот такие как прямо сейчас. Если бы он был поэтом, то наверняка сочинил на эту тему красивые стихи. Но, увы, поэтический дар не был одной из его добродетелей. Впрочем, как и любые иные добродетели, которые напрочь у Хъюго отсутствовали. Ну разве что маниакальное увлечение древностью.
Фон Артц зашёл в помещение, кивая отсалютовавшей охране всегда дежурящей у картотеки. Затем неспешно поднялся по лестнице на второй этаж, с удовлетворением отмечая, что его телохранители уже привычно расположились на своих местах, полностью блокируя длинный коридор.
- Мой секретарь уже на месте? – небрежно спросил обергруппенфюрер, проходя мимо застывшего у двери кабинета Уве Диркмана.
- К сожалению, ещё нет, - быстро ответил начальник охраны. – Ваш кабинет заперт.
- Хм, странно, - Хъюго подёргал дверь, убедившись что кабинет действительно закрыт. – Эрих редко когда опаздывает. Пошлите кого-нибудь из ваших людей вниз пусть позвонят ему домой и выяснят причину этой досадной задержки.
Отдав распоряжение, Фон Артц отпер дверь кабинета своими ключами и, зайдя в тёмную приёмную, включил электрический свет. Осмотрелся. Всё было как обычно. Рабочее место Эриха пустовало. Вторая дверь отперлась после одного поворота ключа.
Обергруппенфюрер замер нахмурившись. Ведь он точно помнил, что в прошлый раз, когда покидал кабинет, запер его на два оборота. Выходит он ошибся? Нет, этого просто не может быть. Возможно в его отсутствии в кабинет заходил Эрих? Нужно будет обязательно выяснить все обстоятельства, когда секретарь, наконец, соизволит объявиться.
Открыв дверь Хъюго внимательно осмотрел порог, тут же убедившись что защитная полоса на полу из серого пепла не потревожена. Она бы обязательно сместилась, если бы в помещение попытался проникнуть чужак со злыми намерениями. Конечно стопроцентной гарантии это не давало, но пренебрегать даже такой предосторожностью определённо не следовало.
Сняв кожаный плащ и фуражку, хозяин кабинета, повесил их на старинную, антикварную, викторианскую вешалку справа от входной двери. Затем мельком пробежался взглядом по своим любимым артефактам и, подойдя к изваянию богини Кали, ласково провёл рукой по её левой груди.
- Ты соскучилась по мне, моя девочка? – хрипло спросил обергруппенфюрер, как обычно при прикосновении к холодному камню статуи чувствуя странное энергетическое поле, от которого слегка немели кончики пальцев, словно при лёгком ударе электрическим током. – Ты хорошо себя вела в моё отсутствие?
Изваяние, разумеется, не ответило, но Фон Артц продолжал гладить идеальной формы каменные груди, почувствовав лёгкое сексуальное возбуждение.
Как только у него появился этот удивительный артефакт, он напрочь забыл про любых женщин. Бросил свою давнюю любовницу, перестал посещать элитный бордель для высших офицеров СС. Это было совершенно ненормально, но Хъюго не замечал своих абсурдных отклонений, считая что всё что с ним происходит вполне логично и естественно. Он уже давно подумывал забрать статую из рабочего кабинета и перевезти в своё загородное поместье, но всё не решался это сделать. Он слишком дорожил ценным артефактом понимая, что в концентрационном лагере он находится в большей безопасности, чем за городом.
Каменная богиня Кали попала в коллекцию обергруппенфюрера при очень необычных обстоятельствах. Меньше года назад Хъюго фон Артц участвовал в частной научной экспедиции в Индию. К Аненербе эта поездка не имела никакого отношения. Это была личная инициатива самого обергруппенфюрера и ещё нескольких заядлых коллекционеров древностей из высших эшелонов Третьего Рейха.
Поехал в Индию один лишь фон Артц, остальные коллекционеры ограничились лишь денежными вложениями. Найденные артефакты было решено поделить между собой при помощи жребия.
В поисках необычных исторических мест фон Артц вместе со своей небольшой командой (куда входил опытный археолог и охрана из солдат вермахта) оказался в районе Пуны штата Махараштра. Именно там, на горном перевале в западных Гатах возле Джуннара по утверждениям местных жителей находился легендарный пещерный храм Нанегхат. Гость из Германии выразил желание поучаствовать в неком местном обряде под названием «Проникновение в сокровенное». В противном случае в запретный для чужаков пещерный храм его бы попросту не пустили.
Воспоминания от этого посещения остались крайне расплывчатые. Хъюго опоили чем-то наркотическим. Он точно помнил полуобнажённых соблазнительных танцовщиц, странную ритмичную музыку, в которой преобладали литавры и свою собственную кровь из рассечённой правой ладони, которой он лично окропил статую древней богини. Шрам на руке остался до сих пор. Фон Артц повторял какие-то непонятные мантры обращаясь к каменному изваянию, словно к живому существу. Кажется он даже признался жуткой статуи в любви. По всей видимости от наркотика у него слегка померкло сознание. А затем начался настоящий кошмар…
Обергруппенфюрер не любил вспоминать последующие события, списав всё на очередное помутнение собственного рассудка. В самом конце церемонии он очень быстро пришёл в себя и внезапно услышал в своей голове ласковый голос индийской богини отдавшей строгий и страшный приказ.
Фон Артц тогда безропотно подчинился, дав знак автоматчикам расстрелять всех присутствующих в тот момент в храме индусов. Это была настоящая кровавая бойня. Принесённая жертва в оплату за будущие услуги. Затем при помощи солдат и археолога статуя была бережно извлечена из пещеры, упакована и на армейском грузовике вывезена из Индии. Никто особых вопросов не задавал. Решения обергруппенфюрера никогда не обсуждались, а местным пришлось дать приличную взятку в посольстве, полиции и на таможне. Учинённую немцами расправу на горном перевале Нанегхат индусы предпочли замять чтобы не осложнять дипломатические отношения с Третьим Рейхом.
Всё это за какие-то доли мгновений пронеслось в голове Хъюго фон Артца, пока он ласково касался холодного безжизненного камня, выкрашенного тёмно-синей охрой вивианитом. Ему показалось, что соски у древней статуи увеличились в размере. Обергруппенфюрер отступил на шаг и, зажмурившись, сжал пальцами переносицу. Лёгкая паника сразу же отступила, как и странное и совершенно неуместное постыдное видение. Подойдя к письменному столу, фон Артц уселся за него и, выдвинув верхний ящик, достал оттуда массивную кожаную коричневую папку с тиснёнными позолоченными молниями Siegrune. Внутри были результаты последних экспериментов по переселению.
В дверь постучали.
Хъюго поднял голову от стола.
- Войдите!
В кабинет зашел, осторожно переступив линию из пепла, начальник личной охраны.
- Мы связались с вашим секретарём, - браво отрапортовал Уве Диркман. – Он сейчас в больнице.
- А что с ним случилось? – с тревогой в голосе спросил фон Артц.