- Форма, говоришь? – присев на металлический ящик, брошенный рядом с заляпанным грязью гусеничным мотоциклом «Kettenkrad», священник не спеша раскурил самокрутку. – А я думал, что ты давно это заметил… впрочем, не важно. У мертвецов особые знаки различия, на петлицах перевёрнутые сатанинские кресты, так что их легко отличить от живых не только по трупному запаху…
Святой отец хрипло рассмеялся, затем закашлялся и, пристально посмотрев на майора, спросил:
- Что с тобой стряслось, солдат? Ты сильно изменился за этот бой. Словно тебя подменили. Раньше шутил, балагурил всё, детишек малых оставшихся в тылу поминал. Я вот думаю, головой повредился, может, слегка. Но ведь мы с тобою и не через такое раньше проходили…
Что Карел мог ему ответить.
- Сегодня я другой, - усмехнулся майор. – Смирись с этим. В любом случае ты, по-прежнему, можешь на меня положиться.
Докурив, священник сокрушённо покачал головой и, тихо помолившись архангелу Гавриилу, пошёл в обход двух неуклюжих танков, до половины увязших в земле.
- Нужно ждать конца боя, - знающе сообщил он. - Так мы ничего не добьёмся. Лежбище непросто обнаружить, к тому же его наверняка тщательно стерегут по ночам. Через час мертвецы вернуться сюда, чтобы восстановить свои силы…
Из-за перекошенной, прострелянной во многих местах цистерны, на них выскочил полуразложившийся эсэсовец. Зазевавшийся святой отец не успел вовремя среагировать, и они кубарем скатились в вырытую рядом заполненную до половины водой яму. Выхватив кол, Карел прыгнул в яму следом. Мертвец оказался на удивление прытким, его челюсти уже сомкнулись на плече отбивающегося священника. Святой отец вскрикнул громко молясь. Майор ударил эсэсовца сапогом в голову, скидывая врага с трепыхающейся жертвы. Немец зарычал, снова бросаясь в атаку. Острый кол мягко вошёл ему между рёбрами. Распавшееся тело кучей гнилого мусора повалилось на влажную землю.
- Наверняка один из охраны лежбища… - простонал священник, ощупывая кровоточащее плечо, - таки укусил меня, антихрист… Аверин, перевяжи-ка меня, брат…
Карел обнаружил висящую у себя на боку брезентовую сумку с вышитым красным крестом, с удивлением найдя там бинты, шприц и два пузырька с мутной желтоватой жидкостью.
- Что это? – удивлённо моргнул святой отец, глядя, как майор набирает в шприц загадочное лекарство.
- Кровеостанавливающее и противовоспалительное, - ответил Карел делая укол в руку раненого. – Сейчас я тебя перевяжу… потерпи немного…
Майор умело забинтовал плечо священника предварительно полив рану спиртом из маленького круглого пузырька. Святой отец при этом даже не поморщился.
- Небесных воинств Архистратиже, молим тя присно мы, недостойнии, - хрипло проговорил он, проверяя барабан у своего автомата. - Да твоими молитвами оградиши нас кровом крилу невещественныя твоея славы, сохраняя нас, припадающих прилежно и вопиющих: от бед избави нас, яко чиноначальник Вышних сил…
Невдалеке послышался уже знакомый стон.
От базы отозвались.
- Возвращаются, - священник осторожно выглянул из ямы. – Не меньше пятидесяти тел, наши всё-таки их достали, утром было две сотни.
Прямо из тумана на базу шли оставшиеся в живых эсэсовцы. Кто-то хромал, едва переставляя перебитые ноги, кто-то полз, цепляясь за сырую землю чёрными костлявыми пальцами.
- Вот это место… - указал автоматом святой отец. – Возле вагонетки, чуть левее водонапорной башни.
Земля под ногами эсэсовцев разверзалась, и они с протяжными стонами погружались в шевелящуюся вздрагивающую почву. Колючая проволока пришла в движение, тщательно оплетая то место, где живые мертвецы зарывались для своего временного отдыха.
- И что теперь нам делать? – спросил майор, не представляя, как с этими всеми тварями можно бороться, имея при себе одно ружьё, автомат и несколько заострённых осиновых кольев.
- Жаль, мы не успели как следует запастись серебряными пулями,- посетовал священник.
Небо потемнело.
Приближалась ночь.
- Нужно подождать пока все вернутся, - чуть погодя сообщил святой отец, снова закуривая.
- Ну а потом?
- А потом польём землю святой водой.
И священник указал на продолговатую оловянную флягу у себя на поясе.
Понаблюдав за туманом ещё около получаса, они осторожно двинулись к перепаханному вдоль и поперёк лежбищу немецкой дивизии «Тотенхерц».
- А они… не проснутся? – неуверенно спросил майор, сжимая в руке осиновый кол.
- Не а… - мотнул головой святой отец, - спят как сурки, мертвецким сном…
И священник тихо рассмеялся своей оригинальной шутке. Затем отвинтил у фляги железный колпачок и обильно полил святой водою колючую проволоку, тихо произнося слова очередной молитвы:
- Перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его найдешь убежище; щитом и ограждением будет истина Его. Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень…
В грудь Карела впилось раскалённая игла. Удар был таким сильным, что он даже пошатнулся. Мгновенно сделалось трудно дышать. Он просто не мог сделать новый вздох, не мог набрать в грудь воздух. «Донор» присел на корточки и стал медленно заваливаться на спину.
- Снайпер… - закричал святой отец, падая на землю.
- И если пойду я долиною смертной тени, - из последних сил выдавил из себя задыхающийся майор, - не убоюсь я зла…
После чего двинулся дальше вверх вдоль «цепочки».
***
Оберштурмбанфюрер Гельмут Ридель редко задерживался на работе допоздна, но всё же иногда такое случалось. Весь день он с большим интересом наблюдал за сотрудниками Аненербе, которые буквально на каждом углу обсуждали исчезновение очередной научной экспедиции на Тибет. Это уже превращалось в какую-то зловещую систему. Потеря очередных ценных исследователей была довольно болезненна для Аненербе и с этим следовало что-то решать. Так продолжаться дальше уже не могло. Нужно было либо свернуть все эти исследования, либо провести настоящее детективное расследование с привлечением лучших специалистов гестапо. Какой именно вариант выберет Генрих Гиммлер, волновало сотрудников «Наследия Предков» больше всего.
Слегка задремав в удобном кресле над папкой с последними отчётами из лаборатории переселений, Гельмут внезапно резко проснулся от звуков стрельбы и истошных криков. Первой его мыслью было что на концлагерь напали. Подойдя к окну, оберштурмбанфюрер увидел ярко освещённый лагерный плац, по которому бежали несколько солдат с автоматами. Бежали они, судя по всему, в сторону южного корпуса лагеря, откуда как показалось Риделю, исходило зарево сильного пожара.
- Какого дьявола здесь происходит? – вслух воскликнул Гельмут, снимая трубку с внутреннего телефона.
Чёрный телефон молчал, как молчал и обычный гражданский аппарат. Оберштурмбанфюрер несколько раз раздражённо ударил по рычагам отбоя. Но это, конечно же, не помогло.
- Чертовщина какая-то… - пробормотал Ридель, набрасывая кожаный плащ и выходя из кабинета.
Его личного секретаря на своём месте не было, так как Гельмут отпустил его домой к беременной жене ещё два часа назад. Спросить что именно происходит было решительно не у кого.
Снаружи царила ночь. В воздухе пахло гарью. Выстрелы вдалеке больше не звучали. Зато истошно завыла сирена тревоги и ярко зажглись дополнительные прожектора на сторожевых башнях, зашарив жадными языками яркого света по территории концлагеря.
Мимо с рёвом промчалась пожарная машина. Затем ещё одна и ещё. Гельмут поспешил на зарево пожара. Сердце неистово выскакивало из груди. Снова эти мерзкие предчувствия. В который уже раз. Рука машинально нащупала за пазухой заветную фотографию, но легче от этого не стало. Как было бы здорово сейчас оказаться вместе с любимой где-нибудь далеко-далеко отсюда. От всех этих ужасов, от этой смертельной тоски и постоянного ожидания разоблачения и неминуемой расплаты. Что ждало его впереди? Пытки и смерть? Нет, его ждало кое-что похуже. Его ждало превращение в полуживую безмозглую марионетку. Нет, лучше уж сразу смерть, чем такое. Пустить пулю в лоб он всегда успеет. Хоть какой-то, но выход.
Южный корпус и в самом деле горел. Языки яркого пламени с гулом вырывались из выбитых окон. Под ногами скрипело стекло. Солдаты с автоматами оцепляли пылающее здание. Пожарные разматывали длинные брезентовые рукава шлангов. Оберштурмбанфюрер не сразу заметил мёртвые тела, лежащие у горящего здания, а когда заметил резко остановился с трудом вспоминая что именно находилось в данном корпусе концлагеря. Кажется там были какие-то склады. Да, точно, склады всевозможного оборудования и мастерские для починки местной техники.
Рядом промелькнуло знакомое лицо и Ридель тут же схватил пробегавшего мимо эсэсовца за рукав армейской куртки.
- Оберштурмбанфюрер, извините, я в этой темноте вас не заметил, - виновато улыбнулся унтерштурмфюрер Уве Диркман, отдавая честь. – Я был уверен что вы уже покинули лагерь и находитесь у себя дома. Вся связь накрылась. Представляете! Я вот всё ломал голову как с вами связаться, а вы вот где, прямо передо мной. Чудеса.
- Что здесь случилось? – спросил Гельмут, глядя как пожарные поливают водой пылающие окна.
Диркман нахмурился и, взяв оберштурмбанфюрера под локоть, увлёк его чуть в сторону.
- Кто-то проник на склад Аненербе и похитил нефритовую пирамиду убившую Хъюго фон Артца.
- Да вы что? Но кто это мог сделать?
- Я не знаю. Возможно диверсант. Вся охрана убита. А это не просто была охрана, а опытные фронтовые вервольфы. Они успели перевоплотиться, войдя в боевое состояние, но тот, кто напал, оказался сильнее, искромсав оборотней словно тряпичных кукол.
- Искромсав? – удивился Ридель. – Значит ли это что лагерные охранники столкнулись с другим более сильным вервольфом?
- Всё может быть, - пожал плечами Диркман.- Судя по характеру оставленных ран когти у нападавшего была намного больше и смертоноснее чем у охраны склада. Мы потеряли важнейшую улику в моём расследовании. Не знаю как я теперь буду докладывать об этом наверх. Это мой просчет, в конце концов. Надо было сразу отправить проклятую пирамиду в штаб квартиру Аненербе, а не держать её на территории лагеря.