— А ну-ка дайте посмотреть, — заинтересовался ночной пришелец, к чему-то прислушиваясь. — М-да... пожалуй, вы правы, но лишь отчасти.
— Прошу разъяснить.
— Ну... как бы правильней сказать... — Гость защелкал пальцами, ища подходящее сравнение. — Ваше будущее, словно двуглавая змея, с определенного момента оно раздваивается. Один путь, я точно могу сказать, ведет к гибели, второй... возможно, к некой истине, хотя так далеко я, конечно, не вижу... Мне не ясно также, миновали вы уже эту развилку или нет. Полагаю, что самые ближайшие ваши поступки определят дальнейшее будущее...
— Ну а если эти поступки будут обусловлены чужой волей?
— Не имеет особого значения, — категорично возразил ночной гость. — Все, что происходит вокруг, есть суть и плод нашего ума, следовательно, центр вселенной определяете вы. Вы одновременно для себя и Палач и Спаситель. Жаль, не все люди это осознают.
— Иными словами, — усмехнулся Карел, — судьба каждого человека в его руках.
— Не совсем... — явно юлил пришелец. — Скажем так, в любом человеке живут силы, которые отвечают за выбор в его жизни. Просто они, эти силы, зачастую не подчиняются человеку, вот и все.
— По образу и подобию... — тихо проговорил майор.
— Простите, что? — встрепенулся гость. — Я не расслышал...
— В каждом из людей сидит частичка Бога, — разъяснил Карел.
— Ох, бросьте эти суеверные мысли. — Ночной посетитель глухо расхохотался.
— Уж кто бы говорил, — покачал головой майор, открыто намекая на потустороннюю сущность гостя.
— А вот этого я уж, точно, не потерплю! — гневно возмутился тот. — Просто настоящее хамство! Разве вы чуете запах серы?
— Нет, — честно признался Карел.
— А рога и копыта у меня случайно не виднеются?
— Нет, не виднеются.
— Тогда КАКОГО ЧЕРТА вы мне тут заливаете? Сколько раз можно повторять: мы не призраки и не духи, не демоны, не джинны, не эти... как их... потусторонние галлюцинации. Представьте себе годовые кольца на стволе срубленного дерева. Каждое кольцо — мир, множество похожих друг на друга миров, как в Зазеркалье. Похожих, но все-таки разных. Вы как раз и живете в самом крупном кольце. Мой слой, к несчастью, расположен рядом, вот вы меня и выдернули, причем, заметьте, достаточно бесцеремонно.
— Интересная гипотеза, — согласился майор.
— Да нет же, не гипотеза, а самая настоящая реальность! — продолжал настаивать гость. — Ну вот, представьте себе почти такой же мир, как и ваш, но только с некоторыми отличиями. Там тоже сейчас тысяча девятьсот сорок третий год. Там так же, как и здесь, идет война. Но так запросто вызвать меня и поговорить по душам ТАМ невозможно. Там нет языческих храмов — лагерей смерти. Гитлер — самый обыкновенный человек, маньяк, параноик, но вовсе не порождение неких таинственных темных сил. Солдаты СС уязвимы, а читающие мысли собаки реальны лишь в самом кошмарном бреду. Никаких заклинаний, никаких оккультных спецслужб, никаких секретных нейротехнологий. Вы можете себе такое представить?
— Нет, — снова честно ответил Карел. Такое представить он решительно не мог, такое просто не укладывалось в голове. Если бы не существовало всех только что перечисленных вещей, войну никогда не выиграть.
Уж лучше пулю в висок, чем жить в таком мире.
— У меня есть один аргумент в пользу множественности похожих миров, — торжествующе объявил ночной гость.
Майор с интересом слушал.
— Ваша «Лестница Иакова», это что?
— Весьма удобная штука.
— Не только! Вы хоть раз задумывались, ЧТО находится за всеми этими дверьми?
— Разные странные места.
— Но это и есть соседние миры! Разве не понятно?
— Теперь понятно, — кивнул Карел, которому страшно захотелось спать.
Весь этот разговор здорово его утомил: много шума, а толку ни на грош.
— Спасибо за содержательную беседу, можете идти. — И с этими словами майор снял с зеркала камень, перевернув мутную стекляшку блестящей стороной вверх.
— Да, я уйду, — гость гордо поднялся с кресла, — но помните: перед вами лежат две дороги. А это уже кое-что. Другие не могут рассчитывать даже на одну. Никогда не забывайте об этом...
И шагнув в нарисованную на полу звезду, ночной посетитель мгновенно исчез.
Заговорщики собрались в одном из храмов Берлина.
Было чудом, что церковь до сих пор не закрыли.
Несмотря на смягчение репрессий против священнослужителей, Третий рейх по-прежнему весьма неохотно терпел цитадели христианской религии.
С началом войны фюрер несколько смягчился, вернув из лагерей некоторых священников. Бесноватый лидер нации не желал раскалывать немецкое общество на верующих и атеистов.
Что ж, атеистов с каждым годом становилось все больше. Старая религия доживала в Тысячелетнем рейхе свои последние дни, это понимали все и в первую очередь сами священнослужители.
Пришло время действовать.
Провал сулил смерть, бездействие — уютное местечко в адском котле.
Встреча готовилась заранее.
Пастор Дитрих Бонхеффер тщательно выбирал подходящее помещение. В первую очередь следовало подумать о том, чтобы отыскать такую часть храма, в которой опасные разговоры нельзя будет прослушать.
Такие места в церкви были. Одно — позади органа, второе — в полуподвальном маленьком помещении, расположенном под полом в самом центре храма.
Зона позади органа была, пожалуй, слишком открытой, а вот маленький подвальчик подходил для встречи как нельзя лучше.
Но все-таки пастор решил перестраховаться и для пущей защиты перенес в подвал несколько древних реликвий: принадлежавший некогда одному крестоносцу серебряный крест, священный гвоздь, якобы выдернутый из руки распятого Спасителя, и ряд других менее значимых, но не потерявших свою силу реликвий.
Хотя в подлинности гвоздя у пастора имелись определенные сомнения, но проводить историческую экспертизу было сейчас глупо и совершенно неуместно.
Первым в храм прибыл полковник Фридрих Ридель, имевший давнюю привычку всегда приходить немного раньше назначенного времени. Раза два эта «вредная» привычка спасала ему жизнь.
Перебросившись парой ничего не значащих фраз, пастор и полковник спустились в полуподвальное помещение.
Фридрих скептически осмотрел маленькую комнатку, в задумчивости поглядел на кривой ржавый гвоздь, подержал в руках изящное серебряное распятие.
— Думаете, это нам поможет, пастор? — спросил полковник с явным сомнением.
— Должно помочь, — быстро кивнул Дитрих. — Сатанинские силы не властны в Божьем Доме!
— И они не смогут даже... мм... мельком сюда заглянуть?
— Полагаю, не смогут.
— Милый друг, не сочтите за обиду, вы слишком самоуверенны.
Но пастор все же слегка обиделся:
— В таком случае, может, вы, полковник, знаете более подходящее место для нашей встречи?
Фридрих с недовольством поглядел на Бонхеффера:
— Вы сегодня слишком раздражительны. Не нужно нервничать. Над нами всеми весит огненная петля. Мы все находимся в одинаковом положении, и нам совершенно нечего терять.
— Кроме жизни...
— Да, именно, кроме жизни.
В подвальчике появился иезуит отец Альфред Дельп и интригующим шепотом сообщил:
— Приехал Ханс Гизевиус!
— Так чего же вы ждете? — возмутился Фридрих. — Скорее ведите его сюда.
— Но, понимаете... он прибыл с женой.
— Он что, совсем сдурел? — гневно возмутился полковник. — Скажите, пусть Хельга останется в храме.
Отец Альфред кивнул, поспешив наверх.
— С ума сойти от них можно, — Сняв фуражку, Фридрих вытер платком выступивший на лысине пот.
В подвальчике было жарко. Непонятно для чего пастор расставил по углам толстые зажженные свечи.
— Это что, за наш упокой? — недовольно пробурчал полковник, пряча платок в карман кителя.
— Послушайте, Ридель, — пастор настороженно поглядел на приоткрытую дверь, — а откуда взялся этот Гизевиус? Он что, из вашего ведомства?
— Да, он из Абвера, — подтвердил полковник. — Весьма надежный человек. Недавно вернулся из Швейцарии, входил в тамошнюю агентурную сеть.
Через пару минут в подвале появился и сам Гизевиус, средних лет, невысокий человек с незапоминаюшимися чертами лица.
— Какого черта, Ханс, вы притащили сюда вашу жену? — тут же обрушился на него Фридрих. — Вы в театр собрались или на конспиративную встречу?
— Простите, полковник, — Гизевиус смущенно улыбнулся, — но мне показалось, что моя вечерняя прогулка в компании жены вызовет меньше подозрений. В любом случае она ничего не знает.
— Ему показалось... — недовольно пробурчал Фридрих, нетерпеливо расхаживая по маленькой комнатке.
Следом за Гизевиусом в храм прибыл граф Хельмут Мольтке, юрисконсульт Абвера. Затем появился мрачный как туча полковник Клаус фон Штауффенберг.
Почти все главные заговорщики были в сборе, не хватало только шефа Абвера адмирала Фридриха Вильгельма Канариса.
Через полчаса стало ясно, что адмирал сегодня не придет.
— Что ж, — вздохнул граф, — придется начинать без него.
— Кстати, он предупреждал меня, что может сегодня пропустить нашу встречу, — поспешно добавил Гизевиус.
— И вы все это время молчали?! — возмущенно воскликнул фон Штауффенберг.
— Ну... я полагал, что адмирал все-таки появится, — в замешательстве пробормотал Ханс.
— Господа, господа, не ссорьтесь, — примирительно поднял руки отец Альфред. — Пора начинать.
— Секундочку. — Пастор Бонхеффер внимательно оглядел присутствующих. — Сперва я хочу убедиться, что все вы по-прежнему люди.
— А по-моему, это излишне, — снова вспылил фон Штауффенберг.
— Но я вынужден настаивать...
С этими словами каждому из заговорщиков пастор дал подержать священный серебряный крест.
— Ну и как?! — в конце короткой процедуры усмехнулся граф. — Похоже, среди нас нет ни оборотней, ни живых мертвецов. Хотя, если бы мы были ими, то как в таком случае переступили бы порог Храма Божьего?
— Хитрость нечистого не имеет границ! — спокойно ответил пастор, заворачивая серебряный крест в расшитую золотом ткань. — Теперь можете начинать.