— Ничего подобного, — настаивал его собеседник. — Пошевели чуток мозгами. Каждый из состоятельных членов клуба может оставить половину своего состояния наследникам, а остальное вложить в экспедицию. Сообща мы сможем ее снарядить без особых усилий. Ну, во сколько это обойдется? Не больше сотни миллиардов. А в клубе с полдюжины баронов, которые стоят больше.
Маркони задумался.
— Возможно, возможно... Вроде пикника за границей... К тому же, всегда можно вернуться...
— Думай, думай, — понукал его Боселло. — Если это делать, то делать немедленно. Не тебе объяснять политическую ситуацию.
Можно было слышать, как хлопнули веки Маркони.
— О чем ты? Имеешь в виду референдум, после которого Ассамблея изберет исполнительного секретаря на одобренный послушным большинством пост диктатора?
— Да будет тебе, — пророкотал Горацио. — Не собираются же они действовать в наглую.
— Все уже давно подготовлено, нужен только повод. Какая-нибудь надуманная угроза, и тогда все наши свободы будут весело заткнуты — сам знаешь куда — ради мнимой безопасности, и мы с ними в придачу.
— Так-так... Уж кому, как не нам, знать, как отреагируют обыватели. Что ни говори, деньги для них не главное, только намекни, что существует некто, способный отнять у них иллюзию благополучного существования, как они тут же ударятся в панику.
— Ты прав, ох, как прав. А что ты думаешь о межзвездном заговоре телепатов?
— Чепуха на оливковом масле! — отрезал триллионер. — Сплошная фальшивка, Маркони. Речь ведется об одном одаренном человеке, вокруг которого сплели паутину лжи.
— И кто же этот человек?
— Вы встречались — величайший бард Терры, Тод Тамбурин. Агенты правительства следуют за ним по пятам от самых колоний, вначале тайком, а теперь в открытую, лживо объявив и его самого, и его друзей телепатами.
— Преследуют Тода Тамбурина? — вскрикнул Маркони с неподдельным негодованием. — Знаешь, приятель, это превосходит всякие границы понимания.
— Это уж точно, — кивнул Боселло.
— Но если они преследуют поэта ради каких-то низменных целей, то способны начать охоту и на нас.
— Согласен, мы — лакомый кусочек для завистников. Тем более, что у нас есть, что отнять. Лично я не собираюсь дожидаться конца, — проинформировал экран Горацио. — По крайней мере, рисковать шкурой не намерен. Я куплю звездолет и приму на борт всех своих гостей. Что скажешь, Маркони? Ты со мной?
— Вне всякого сомнения. Да здравствует баронство Рудигора на деле, а не на словах! Покупай звездолет, Боселло, и не вздумай стартовать без меня.
Изображение размылось. Триллионер повернулся к гостям.
— Итак, начало положено. Уверяю вас, все пойдет как по маслу. Сегодня же звездолет будет куплен и снаряжен, а через пару суток пассажиры займут свои места.
Уайти развел руками.
— Послушай, Горацио, я же просто так ляпнул. Первое, что пришло в голову. Никак не ожидал от тебя такого размаха.
— Вы не сможете за два дня набрать достаточного количества людей, — возразил Дар. — Возможно, дюжина миллиардеров успеет собраться, но для обыкновенных людей потребуется больше времени, чтобы решить свои проблемы.
— Ты так считаешь? — Боселло схватил со стола восковую дощечку и с силой бросил на террасу, завопив:
— Замрите!
Бушевавшее веселье прекратилось в одно мгновение.
— Они лояльны по отношению ко мне, — сказал богатейший из смертных Дару и затем обратился к толпе, ждущей перед замком:
— Я и барон из Рудигора решили купить звездолет, чтобы отправиться к звездам, открыть мир, не известный никому, и основать там самое реальное королевство. Я хочу жить, как должны жить люди — с верой, с потом и сталью. Нам нужны вилланы и кузнецы, джентльмены и рыцари! Старт через два дня. Кто хочет присоединиться, поставьте здесь свою фамилию, — с этими словами Боселло поднял дощечку с пола террасы и запустил ее в толпу.
Моментально вместо толпы образовалась очередь, готовая от нетерпения рыть землю. Акробаты и жонглеры тут же принялись тешить очередников своими талантами.
Триллионер повернулся к Дару с торжествующей улыбкой.
— Вот каков дух моих подданных.
— Они передумают, как только окажутся на передовой, — предсказал Дар.
Будущий король кивнул.
— Кое-кто да, без сомнения. Но большинство останется, ведь мы все хотим лишь одного — жить в мире, где правители достойны доверия, а народ желает единения с природой. Что скажешь на это, храбрец?
— Я с вами, — просияла Самми.
Боселло удивленно взглянул на девушку сверху вниз, потом по его лицу проплыла застенчивая улыбка.
— Пожалуй, мысль соблазнительная, — незамедлительно высказался отец Марко. — Священникам средние века — как манна небесная.
— Бардам тоже, — весело заметил Уайти. — Мне кажется, отличная идея, Горацио. И я готов славить тебя каждую астрономическую единицу пути. Однако тебе известно, что я по натуре — одиночка.
— И я, — Лона покачала головой. — Затесаться в общество, которое не слышало об электронах... это ужасно.
Дар открыл было рот, собираясь вставить в дискуссию свои двадцать кредитов, но тут раздался какой-то жужжащий звук. Звонок видеофона. Слуга в гимнастическом трико и в чалме появился на террасе.
— Мистер Строганофф спрашивает мистера Тамбурина, сэр.
Уайти удивился.
— Уже? Так быстро? — и ушел внутрь дворца.
Дар направился за ним.
— В чем дело, Дэйв? — спросил Уайти, как только они оба приблизились к экрану.
— Ничего-ничего, все в порядке. Даже наоборот — чересчур все гладко. Это меня и беспокоит.
— Ты поэтому сам на себя не похож?
Строганофф нервно кивнул.
— Сразу после вашего отлета я послал факс исполнительному секретарю. Зная тягомотину бюрократических проволочек, я решил действовать побыстрее, если мы собираемся отснять программу хотя бы в ближайший год.
— Разумно, — Уайти навис над экраном, словно коршун. — И?
— Его референт только что позвонил: секретарь согласен дать интервью. Но только в случае, если мы приступим к съемкам завтра.
Уайти и Дар ошеломленно застыли.
— Да не может первый гражданин Терры согласиться так быстро! — выкрикнул Строганофф с надрывом. — Почему так экстренно решился наш вопрос?
— Действительно, странно, — сказал Уайти, задумавшись. — С другой стороны, у меня имеется определенная репутация...
— Ну да, ты, по крайней мере, так же знаменит, как и он. И все же...
— Что ж, моя слава способна запечатлеться в веках, — без ложной скромности высказался Уайти. — Судя по текущим событиям, вижу, что секретарь не слишком уверен, останется ли он на своем месте через несколько месяцев.
— А то и через несколько недель, — согласился Строганофф.
— Значит, он печется о собственном бессмертии. Если согласится на интервью, то ему уготовано местечко в единственной сценической постановке Тода Тамбурина. Так что, если даже история забудет о нем, то литература нет.
— Знаешь, в этом что-то есть, Тод, — согласился Строганофф.
— Да, придется вызвать такси и отнести расходы на счет твоей компании.
Строганофф скривился.
— Тод, умоляю тебя, возьми первый класс на общественном транспорте.
— Как тебе угодно, — пожал плечами Уайти. — Что насчет оборудования?
— Смысла нет транспортировать его с Луны. Эта затея отпадает, нам придется арендовать местное. Выясню и перезвоню.
Уайти ухмыльнулся.
— Всегда мечтал подержать в руках студийную камеру.
— Постой-постой! — Строганофф поднял руки. — Не выйдет, Тод. Камеры строго под опекой членов профсоюзов или мы вообще ничего не получим.
— Это еще почему? — нахмурился Уайти. — В моей команде два профессиональных оператора.
— Знаю-знаю. Но если профсоюз обнаружит, что ты что-нибудь снял без их уведомления, можешь распрощаться с мыслью о студийных съемках. Нравится тебе или нет, но мы вынуждены привлечь к работе членов профсоюза.
— Ладно, я попытаюсь полюбить их, — вздохнул Уайти. — Когда можно с ними познакомиться?
— Я дам знать. Где ты будешь?
— А где надо?
— Благодарю вас, миннезингер, — улыбнулся Строганофф. — Держи путь на Гамелон и свяжись со мной, когда доберетесь до озера Чамп Лейн.
Глава 11
— Ты уверен, что это Гамелон? — пробормотал Дар. — Что касается меня, думаю, мы с таким же успехом можем находиться внутри Моби Дика.
— Моби Дик — это кашалот, а не змей, — буркнул Уайти в ответ. — Или ты не заметил, сколько поворотов мы уже сделали?
— Со стороны и не скажешь, что он так велик, — проворчал Дар.
Так как отец Марко погрузился в длительную теологическую дискуссию с двумя молодыми клерками, ярыми атеистами, маскирующимися под бенедиктинцев, Лона отдалась течению вечеринки, а Самми пыталась пленить нувориша, то Дару с Уайти пришлось в одиночку исследовать длинное здание, которое опоясывало нью-йоркскую гавань. Они следовали за горящей стрелой, которая скользила по полу перед ними, то и дело сворачивая в самых неожиданных местах, чтобы через какое-то время привести в офис исполнительного комитета Федерата.
Наконец путеводная стрелка уткнулась в открытую дверь. За нею располагался верзила в рабочем комбинезоне.
— Вы заблудились? — пробасил он.
— В общем-то, нет, — ответил Дар.
Тут подоспел Уайти, он ткнул пальцем в значок на своей груди, выданный внешней охраной.
— Тод Тамбурин.
— Знаю, вы писатель, — верзила поскучнев. — А это ваш телохранитель?
— Скорее, ассистент.
— Что ж, заходите. Все почти готово.
Верзила был прав. Дар вошел в помещение и увидел огромный стол, над которым раскинулись фотообои с видом необъятного звездного неба. Среди созвездий оранжевым пунктиром светилась паутина путей сообщения Федерата.
Рядом со столом высились две штанги, на которых крепились камеры. В помещении сновало с дюжину технарей.
Дар обратился к верзиле:
— Не возражаете, если я продемонстрирую свое невежество?