Артем на трясущихся ногах двинулся к верстаку.
– Дяденька, – зарыдал он, – дяденька!.. Это не я. Честное слово, не я! Я не хотел, вернее, хотел… Это вон тот не хотел, – Артем указал руками, скованными наручниками, в сторону Альфреда. – Он то хотел, то не хотел… Что само по себе подозрительно.
– Да, конечно, – равнодушно сказал Егор. – Давай сюда руку. Отличная маленькая ручка, прямо-таки женская… Так, правильно делаешь, что не сопротивляешься, даже знаешь, куда вставлять нужно. Молодец! С тобой приятно иметь дело, не то что с плешивым. Он все ругаться норовит. Так не больно? Немного? А так? Еще больней? Ну ничего, потерпи. – Егор достал из кармана брюк носовой платок и вытер им слезы с лица Артема. – Тебя как зовут? Артем. Замечательное имя. Итак, Артем, предстоит небольшая операция. Я собираюсь вот этой пилой отпилить тебе большой палец на левой руке. Если ты начнешь говорить, возможно, я и передумаю, если нет – буду пилить тебе пальцы один за другим. На один палец уходит примерно пять минут. Боль, я скажу, неимоверная. Ну как, будешь говорить?
– Я ничего не знаю!.. – заверещал Артем. – Я не хотел никого взрывать… я не хотел вступать ни в какую организацию… Я думал – это просто игра такая…
– Игра такая, – повторил Егор. – А оказалось, не игра вовсе. Чтобы впредь ты отличал развлечение от серьезного дела, с пальцем придется расстаться. И вот когда в будущем у тебя возникнут сомнения, взгляни на ладонь левой руки, и все сразу станет ясно. – Егор приставил полотно пилы к ладони Артема и резко на него нажал.
Пухлый парень взвыл нечеловеческим голосом, из пальца обильно хлынула кровь, он зашатался и повалился с ног. При этом рука нелепо вывернулась, но на пол он не упал. Егор подхватил его и бросил на верстак.
– Слабонервные все какие, – с издевкой произнес он, – революции делать у них нервов хватает. А ведь революция – это террор. Других, значит, убивать можно и нужно, а себя… Ну ничего. Шрамы украшают настоящего бойца. – Егор снова взял в руку ножовку.
– Погодите, – послышалось со стула. Егор повернул голову.
– Это я подменил батарейку, – через силу произнес Дима.
– Так, – сказал Егор, – так! Нашелся, значит, виновник. Неплохо. Объясни, для чего?
– Просто идея со взрывом часовни мне не нравилась.
– Почему не отказался сразу?
Дима иронически посмотрел на Егора:
– Ладно, делайте свое дело. Только хочу спросить: моих товарищей вы не тронете?
– Да за что же их трогать, они пламенные приверженцы идеи, особенно вон тот, – Егор кивнул на лежащего на верстаке пухлого Артема, он, похоже, пришел в себя… – Ну-ка, толстячок, вставай. Ничего страшного с тобой не произошло. Бери пример вот с него.
Артем сунул окровавленный палец в рот и со страхом взглянул на Егора:
– Можно сесть?
– Садись, толстячок, садись. Итак, виновник найден. Остается вынести приговор и привести его в исполнение. Как я уже сказал, исход один – смерть. А привести его в исполнение должен куратор. – Егор впервые посмотрел в сторону Ольги Бочкаревой. – Твой прокол, тебе тоже придется отвечать.
– Но почему я?
– А кто? Твои подопечные…
– Я не буду его убивать, – твердо сказала Ольга.
– Тогда я убью тебя, а потом его.
– Он – хороший парень, лучший из них!
– Не спорю. Поэтому он и должен умереть. Он не выполнил приказ, усомнился… А если сомневаешься, значит, нам не по пути. Давай, не тяни… Тебе же не впервой убивать.
– Нет!
– Подумай о дочери. Что с ней будет?!
– Ты дьявол!
– Не нужно громких слов, стреляй.
Оля медленно подняла пистолет в направлении Димы, но внезапно резко повернулась лицом к Егору и наставила дуло на него. Однако тот оказался проворнее. Ударил выстрел. Женщина выронила свой ствол, качнулась вперед и медленно повалилась лицом вниз. Секунд десять сохранялась гробовая тишина, потом Артем тоненько взвыл и бросился к выходу.
– Назад! – загремел Егор. – Назад, толстяк! А то и тебя… – Он обвел троицу неудавшихся террористов твердым взглядом. – Ситуация изменилась. Твою вину, – обратился он к Диме, – взяла на себя эта дама, поэтому пока живи. Теперь, ребята, вы поступаете полностью в мое распоряжение. Еще какой-нибудь фортель… – он повел пистолетом из стороны в сторону, – понимаете, надеюсь. Щадить во второй раз никого не буду. Все ясно?!
– Конечно! – в один голос закричали Альфред и Артем.
– А ты, парень? – Егор в упор взглянул на Диму. Тот стоял у стены, понуря голову.
– Тебя спрашиваю?!
– У нее правда есть дочь?
– Была…
– Я не буду на вас работать!
– Вот как?! И жить не хочется?
– Это мое дело. Почему вы не убили меня?
– Ты же видел, пришлось обороняться.
– А сейчас?..
– Ты что?! – закричал Артем. – Он тебе жизнь подарил. Разве можно?!.
– Все, ребята. Хватит дискутировать. Давайте я сниму с вас наручники. Теперь подгоню автобус ко входу, берите тело, волоките в автобус. Костя, проследи, чтобы все было о'кей.
Костя поднял с пола пистолет, молча показал Альфреду и Артему на тело. Те подхватили труп Ольги и потащили к машине.
Дима продолжал безмолвно стоять возле стены.
– Давай следом! – приказал Костя. Тот словно через силу заковылял за остальными.
Труп бросили прямо на пол. Егор сел за руль и рванул прочь.
– Довезу вас до ближайшего метро, – не оборачиваясь, сказал Егор, – а эту сбросим в отстойник. Значит, так. Ваши координаты у меня имеются. По первой команде в мое распоряжение. Не пытайтесь скрыться, все равно найдем. Уяснили?
Альфред молча кивнул. Артем почему-то начал многоречиво благодарить, и только Дима безучастно смотрел в пол, где подскакивала рыжая голова их недавней кураторши.
– Все, приехали, вылезайте.
Микроавтобус притормозил у обочины, ребята выскочили и опрометью побежали прочь, только Дима замешкался, потом наклонился, поцеловал веснушчатую щеку трупа и только после этого покинул микроавтобус.
Едва машина вновь тронулась, «труп» зашевелился, потом Оля поднялась с пола, уселась на сиденье, достала из пакета щетку и стала оттирать с полы куртки красные пятна.
– Ожила? – хмыкнул Егор. – Неплохо у нас получилось!
– Жалко ребят, – отозвалась Оля, – они и правда поверили в наш спектакль. Особенно жаль Диму. Вел себя – не придерешься.
– И главное – напоследок поцеловал тебя, – засмеялся Егор, – видимо, в благодарность за спасенную жизнь.
– Хороший парень, не то что пухлый хлюпик.
– Бритый парнишка тоже мне понравился, – сообщил Егор, – не трус. Костя, а ты что скажешь? В спектакле ты задействован не был, как думаешь, поверили они?
– Сволочи вы! – отозвался Костя.
– Это точно, – Егор повернулся к нему вполоборота. – Завтра собираемся все вместе, разрабатываем план дальнейших мероприятий.
Глава 19ПОРТРЕТ КОТА
Ночью Костя долго не мог заснуть. Он лежал с закрытыми глазами и перебирал в памяти события дня. На этот раз в подземелье они не пошли. Сначала появилась рыжеволосая женщина Оля. Последовал невнятный, полный недомолвок разговор с Егором. Как понял Костя, речь шла о некоей проверке. Видимо, Егор и рыжеволосая встречались уже не раз, поскольку были на «ты» и общались друг с другом довольно непринужденно. И еще Костю удивило, что этих двоих, казалось, совершенно непохожих друг на друга людей объединяет нечто неуловимое, чему он не сразу подобрал определение. И только позже, после событий в школьной мастерской, Костя понял: оба – типичные хищники. Те же кошачьи повадки, те же мягкие обволакивающие речи и еще жестокость, не нарочитая, показная, а вполне обыденная, профессиональная повадка, своего рода безусловный инстинкт. Егор очень нравился Косте, но его безмерно удивляло, как в одном и том же существе уживался добродушный, даже отзывчивый человек, к тому же весьма обаятельный, и одновременно хладнокровный, беспощадный убийца, для которого жизнь человека – пустяк, не стоящий размышлений. Вон, дрыхнет себе без задних ног, даже похрапывает.
– Не спишь? – услышал он вдруг с соседней кровати.
Вот черт! Стоило о нем подумать – тут как тут! Может, мысли читать умеет? Как называется такое явление? Кажется, телепатия.
– Не спишь, – констатировал Егор, – переживаешь, наверное. Очень тебе жалко этих пацанов, особенно того, который так отважно себя вел. Дима, кажется… Что ж, попереживай… – Егор зевнул. – Вполне естественное состояние. А вообще, что ты думаешь обо всем происшедшем? Не о методах проверки, а о самих ребятах. Мне интересно твое мнение.
– Не понял вопроса?
– По-твоему, кто наиболее подходит для нашего дела, характеристики, собственные симпатии?
– Тут, как мне кажется, все ясно. Самый стойкий из них – Дима. Он может мыслить, не трус, у него есть совесть и сострадание. Но поскольку парень ненавидит подлость и предательство, заставить его действовать по команде представляется маловероятным. Он – идейный. А к идейным трудно подобрать ключик.
– Так-так!..
– Второй – бритоголовый. Этот не особенно умен, грубоват и прямолинеен. Он не трус и в то же время осторожен. И еще! Ему нравится быть в гуще событий, пускай опасных, зато будоражащих нервы. Я обратил внимание, с каким жадным любопытством он смотрел, как ты пилил палец толстяку.
– Неплохо, – прокомментировал Егор, – ну а насчет третьего?
– Погоди с третьим, я не досказал. Бритоголовый, думается, самый подходящий для нас. Да и физически он более крепок, чем остальные. А про третьего – Артема, что сказать? Хлюпик и трус, готов продать товарища при первой возможности. Для дела не годится.
– Ясно. Очень любопытно… – Егор сделал паузу.
– А ты разве не так же считаешь?
– Не совсем. Характеристики ты им дал правильные, но вот с твоим резюме я не согласен. Как мне кажется, для нашей работы лучше всего подходит толстяк, и вот почему – он трус, но весьма самолюбив. Двое остальных подавляли его, один интеллектом, другой – физической силой. И, несмотря на проявленную с моей стороны по отношению к нему самому жестокость, он явно ликовал, когда я собирался убить Диму. Возможно, внешне это и не проявлялось, но глаза выдавали его. Если сделать его лидером, он будет тверд и непреклонен. Между прочим, опыт многих разведок говорит о том, что именно подобные типы работают лучше всего. Не за идею и не за деньги, а потому что их ценят, с ними считаются. Уязвленное самолюбие – страшная вещь.