– Попробуй.
Водитель поднял пистолет и прицелился. Костя как завороженный уставился в черный зрачок пистолетного дула. Вот сейчас, сейчас!.. Грянул выстрел, пуля щелкнула сантиметрах в двух от левого плеча.
– А теперь моя очередь, – заявил Иван Иванович. Прозвучал новый выстрел, на этот раз пуля оцарапала мочку правого уха.
– Ну что, жить хочется? – участливо спросил Иван Иванович.
Костя не отвечал, с ненавистью глядел на своих мучителей.
– А он, видишь ты, жизни нас учить вздумал, – с сожалением сказал Иван Иванович, обращаясь к водителю. – Причем, заметь, говорил от души, искренне так и даже, я бы сказал, по существу. А вчера обвинял меня в использовании ненормативной лексики, и тоже, заметь, справедливо.
– И упрекал, – подтвердил водитель, – в отсутствии героизма, например. Поехал бы, говорит, в Чечню… Тоже, в общем-то, справедливо упрекал. Я с ним согласен.
– Такого парня нужно бы беречь, – вслух размышлял Иван Иванович.
– Он бы у нас политзанятия проводил, – добавил водитель.
– Вот-вот, резал бы правду-матку, а мы бы внимали…
– …и вынимали, – продолжил водитель.
– Зачем издеваетесь, гады? Кончайте быстрее! – крикнул Костя.
– А куда спешить, – Иван Иванович отогнал ладонью вившихся перед лицом комаров. – Вокруг буйствует природа, комарики вот…
Костя вскочил на ноги и бросился вперед, в топкие просторы болота.
– Беги, беги, – услышал он за спиной, – нам работы меньше будет. Тут довольно глубоко. Уже некоторые бегали…
«Хотят, чтобы я утонул. Не доставлю им такой радости. Лучше уж от пули…»
Костя остановился и, обернувшись, взглянул на преследователей. Они стояли рядом, бок о бок, и смотрели на него, видно, немало забавляясь. Костя медленно двинулся навстречу им, понимая: ничего другого не остается, как броситься навстречу смерти, но постараться вцепиться кому-нибудь в глотку. Эх, если бы удалось!
В него не стреляли, на лицах мучителей была написана насмешка.
– Я же говорил, лучше выйти на сухое место… – произнес Иван Иванович и поднял пистолет.
Неожиданно откуда-то справа раздался глухой хлопок, вместо глаза у Ивана Ивановича образовалась зияющая дыра, и он без звука рухнул наземь. На лице водителя на мгновение возникло тупое удивление, но он тут же резко развернулся, выставив перед собой пистолет, однако последовал новый хлопок, и простреленная рука, выпустив оружие, безвольно повисла вдоль тела.
Из-за кустов показалась знакомая фигура.
– А вот и я! – воскликнул Егор. – И как будто вовремя.
От удивления Костя разинул рот и во все глаза смотрел на своего наставника.
– Откуда?! – только и произнес он.
– Друг мой, главное в жизни – находиться в нужное время в нужном месте. Вот как сейчас. Подними его пистолет! – Костя исполнил требуемое. – А теперь сделай доброе дело, добей этого урода.
– Не надо! – завопил водитель.
Костя уже принял решение. Размахнувшись, он зашвырнул пистолет в болото.
– Зря, – с сожалением сказал Егор. – Хотя ты и хороший парень, но нашей структуре не подходишь, нам не нужны чистоплюи.
Он поднял свою «беретту» и прострелил водителю голову.
– Всем привет, – произнес в заключение, – давай пошевеливайся, нас еще ждут срочные дела.
Глава 27ВСЕРОССИЙСКАЯ ИЗВЕСТНОСТЬ
Костя медленно двинулся за Егором, то и дело озираясь, словно ожидал, что мучители вот-вот поднимутся и бросятся следом.
– Чего озираешься?! – недовольно произнес Егор. – Двигай конечностями, по лесу вон как шустро бегал!
– Так ты все видел? – изумился Костя.
– Конечно, видел, а иначе как бы я тебя выручил?
– Но откуда узнал?!
– Э-э, – засмеялся Егор, – долго рассказывать… А ты решил, тебя бросили? Нет, браток, у нас так дела не делаются. Своих не сдаем.
«Ой ли?» – подумал Костя, но вслух свою мысль развивать не стал.
– Я видел, как вы подъехали, – продолжал рассказывать Егор. – Давно тут ждал.
– Чего же сразу не вмешался?
– А зачем? Ведь ты скорее всего не поверил бы, какая опасность тебе угрожает. Решил бы, наверное, что я их ради спортивного интереса кокнул. А так почувствовал, каково это, побывать рядом со смертью.
– А если б меня прикончили раньше, чем ты их? Ведь стреляли же.
– Не успели бы. Я повадки подобной публики знаю. Любят мерзавцы покуражиться, с тобой еще не особенно старались, а других по часу, а то и больше гоняют. Видать, домой торопились, к ужину, надо думать…
– Неужели действительно?! – изумился Костя. – И именно в здешнем болоте?
– Ну конечно! Специально у них это местечко припасено. Это-то и подвело. Привыкли действовать стереотипно.
– А если бы меня в другой лес повезли?
– Что ты все дурацкие вопросы задаешь? Повезли, не повезли. Ты жив, здоров, чему я искренне рад! А потом, нестыковки бывают только у дилетантов, а я профессионал!
– Но зачем им было меня убивать?
– Ты – свидетель. Причем нежелательный. А так – концы в воду, и привет! Сейчас нужно сделать еще один ход, надеюсь, последний.
– И какой же?
– Погоди, расскажу…
Тем временем они вышли к «Волге», одиноко притулившейся возле избы. Егор мельком глянул на нее, но не замедлил шаг.
– А с машиной как же? – спросил Костя.
– Пускай себе стоит. Мешает тебе она, что ли?
– Но до Москвы…
– Все предусмотрено, мой друг. Не нужно горячиться и размахивать руками. Значит, так, рассказываю дальнейший план действий. Сейчас мы едем на телевидение.
– Куда?! – изумился Костя.
– Ты не ослышался, именно в Останкино. – Егор взглянул на часы. – Поздновато, конечно, но тебя должны ждать. Есть договоренность. Ты выступишь в передаче «Час быка».
– Какого быка?!
– Не важно какого. Быка, и все! Дурацкое, конечно, название, но нам-то какое дело? Это такая телепередача… – Егор покрутил пальцами в воздухе. – Ну, словом, в ней рассказывают о разном криминале. Так вот, ты должен поведать стране о своих приключениях…
Костя опешил:
– Ты это серьезно?
– Серьезнее не бывает. Расскажешь, что и как.
– И про тебя тоже?
– Про меня? – Егор почесал нос. – Можешь упомянуть, но вскользь, мол, кто он такой, не знаю, видимо, иностранный разведчик, в общем, говори все, что в голову взбредет. Главное, чтоб ты засветился. Тогда тебя тронуть не посмеют.
– И про этих двух тоже говорить?
– Конечно, только о заключительной части не стоит, поведай, как гоняли тебя по лесу, как стреляли… Ну и обмолвишься, мол, удалось убежать…
– Но как же я буду выступать по телевизору? Я же грязный как свинья.
– Самое то! Наглядное доказательство твоих перипетий. К тому же, если телевизионщики сочтут нужным, умоют и почистят. Им за это деньги платят.
Тем временем миновали шлагбаум, Егор нырнул в кусты, выволок оттуда мотоцикл, вручил Косте шлем.
– Вот наш стальной конь, – иронически произнес он, – зовут его «Харлей», фамилия «Дэвидсон», садись сзади, держись за меня, и мы мигом домчимся до столицы.
Мотор взревел. «Харлей» рванул с места, да так, что Костю едва не сбросило. Он обхватил Егора обеими руками, вжался щекой в его каменное плечо. Оцарапанное пулей ухо слегка саднило, но Костя не обращал на это внимания, он был захвачен скоростью, с которой несся мотоцикл. Что и говорить, водил Егор классно, так же, как делал и все остальное. Через сорок минут они въехали в Москву. Егор притормозил у обочины и обернулся к Косте.
– Сейчас пересядешь в машину, и тебя отвезут в Останкино. Давай-ка еще раз обговорим твое телеинтервью. Значит, так…
Через несколько минут Костя пересел в еще одну «Волгу», рядом с водителем расположился очень высокий, осанистый старик. Он мельком глянул на Костю, поздоровался почти детским писклявым голосом, но вопросов не задавал, а достал телефон и, набрав номер, сообщил: «Мы едем».
Было почти темно, когда машина остановилась возле одного из подъездов телецентра. Здесь их уже ждали. Высокий плотный парень, лицо которого показалось Косте смутно знакомым, провел его в вестибюль, критически оглядел, зачем-то сковырнул присохшую к рукаву тину, хмыкнул:
– Н-да, ну и видок у тебя. Кажется, Костя?.. Ты откуда такой явился?
– Не поверишь, из болота! – бойко откликнулся Костя. – Убивали меня… – Он ткнул пальцем в запекшуюся на мочке уха кровь.
– Почему же не убили? – как о чем-то вполне естественном, буднично спросил парень.
– Удалось сбежать, – сообщил Костя.
Парень усмехнулся:
– Ну-ну. Пойдем покороче, время позднее… Не хочу группу задерживать. Ты, значит, из Чечни сбежал…
Субботним вечерком Костина матушка тетя Паша парилась в бане. Жизнь у родственников в деревне казалась ей раем, лишь одно не давало покоя, грызло душу – от сына до сих пор не поступало никаких известий. Где он, что с ним, кровинушка родная, что с ним? Тетя Паша думала день и ночь, не находила себе места, несколько раз собиралась уехать в город, но вспоминала наказ – сидеть безвылазно у родни, и откладывала отъезд. Сначала родственники отнеслись к ее визиту с прохладцей, но когда выяснилось, что у Павлины Михайловны имеются деньги, отношение переменилось. Тут уж она стала любимой и желанной…
Руки несчастной матери методично орудовали березовым веником, а мысли были целиком поглощены судьбой ненаглядного сыночка. И вдруг в дверь бани забухали кулаком, а потом ногой.
– Павлина, отворяй скорее! – услышала она взволнованный голос сестры.
«От Кости известие, – ударило в голову. – А то с чего бы такая спешка».
– Там Костика показывают! – закричала сестра, как только тетя Паша откинула крючок.
– Где показывают?
– Да по телеку! Беги скорее!
Тетя Паша кое-как натянула халат на мокрое распаренное тело, криво застегнула пару пуговиц и, не разбирая дороги, помчалась в избу. У телевизора сгрудилась родня. Все пораженно замерли, таращась в экран. Телевизор в доме был хоть и цветной, но показывал отвратительно, на экране доминировал красный цвет, тем не менее тетя Паша тут же узрела своего сынулю, беседующего на равных с каким-то видным мужчиной. Она вся превратилась вслух.