– Мне нечего скрывать, – ответил Алекс, но невольно провёл языком по брекету. Он был уверен, что миссис Ротман его увидит.
– Конечно, нечего. Я просто проявляю осторожность.
– Пойдём. – Найл показал большим пальцем на дверь ванной. Его, похоже, происходящее забавляло.
Через двадцать минут Алекс и Найл спустились на первый этаж. Алекс был одет в мешковатые джинсы и рубашку с круглым воротником. Найл принёс всю одежду с собой – в том числе свежие носки, обувь и трусы. Миссис Джонс была права. Возьми он с собой хоть пенни, Найл бы его нашёл. Он очень тщательно обыскал Алекса.
Но вот брекеты Найл не заметил. Он не стал заглядывать Алексу в рот.
– Ну? – спросила миссис Ротман. Она уже очень торопилась.
– Всё чисто, – ответил Найл.
– Хорошо. Тогда едем.
В углу коридора, вымощенного чёрной и белой плиткой, стояли большие напольные часы с маятником. Когда Алекс шагнул к двери, они пробили два часа.
– Уже столько времени? – спросила миссис Ротман, потом протянула руку и потрепала Алекса по щеке. – Тебе осталось всего два часа, Алекс.
– Два часа до чего? – спросил он.
– Через два часа ты всё узнаешь.
Она открыла дверь.
На улице их уже ждала машина. Она направлялась на юг. Они проехали Олдвич, потом мост Ватерлоо, и на мгновение Алекс увидел один из самых картинных видов Лондона: здание Парламента, Биг-Бен и Лондонский глаз на другом берегу. Как всё будет выглядеть через два часа? Алекс попытался представить себе Лондон, заполненный полицейскими машинами и каретами скорой помощи, изумлённые толпы зевак, маленькие тела на тротуарах. Словно началась новая мировая война – но без единого выстрела.
Они пересекли Темзу и направились на восток через район Ватерлоо. Здания вокруг становились всё более старыми и пыльными – словно они проехали не только несколько миль по земле, но и несколько сотен лет назад во времени. Алекс сидел на заднем сиденье рядом с Найлом. Миссис Ротман – впереди, рядом с молчаливым водителем с пустым лицом. Никто ничего не говорил. В машине было жарко – дневное солнце светило во всю мочь, – но по коже Алекса от напряжения пробежал холодок. Он был уверен, что они едут к какому-то высокому месту, где спрятан «Незримый меч», но даже не представлял, чего можно ожидать. Офисное здание? Какой-нибудь строящийся дом? Он смотрел в окно, прижавшись лбом к стеклу и пытаясь сохранять спокойствие.
Они остановились.
Машина стояла на странном пустом участке дороги, который тянулся вперёд метров на пятнадцать и заканчивался тупиком. Миссис Ротман и Найл выбрались из машины. Алекс последовал за ними; у него похолодело в животе. Судя по всему, его всё-таки отвезли не туда, где стоят антенны. На целую милю вокруг не было ни единого высокого здания. Улица – практически такой же ширины, как длины, – шла между двумя рядами полуразрушенных магазинов. Нижние этажи были заколочены, окна выбиты или перепачканы. Сама улица была забросана мусором: обрывки газет, мятые банки, старые пакеты из-под печенья.
Но вот здание в конце улицы привлекло его внимание. Улица вела к церкви, которой было самое место где-нибудь в Риме или Венеции, чем в Лондоне. Она явно была давно заброшена и обветшала, но всё равно пыталась сохранить хоть какие-то остатки былого величия. Две огромные потрескавшиеся колонны поддерживали треугольную крышу над главным входом. Мраморные ступеньки вели к огромным бронзовым дверям, позеленевшим от времени. Здание увенчивал большой купол, блестевший в лучах солнца. Вдоль ступенек и на крыше стояли статуи, но их явно не пощадили ни время, ни стихии. У некоторых не хватало рук, у многих стёрлись лица. Когда-то это были святые и ангелы, но двести лет в Лондоне превратили их в калек.
– Зачем мы приехали сюда? – спросил Алекс.
Миссис Ротман стояла рядом с ним, разглядывая церковь.
– Я думала, тебе захочется увидеть окончание операции «Незримый меч».
– Я не знаю ничего о «Незримом мече».
Стараясь не выдать себя, Алекс искал взглядом спутниковые антенны. Но на куполе ничего не было, да и в целом здание, конечно, было впечатляющим, но не слишком высоким. Антенны должны быть выше.
– Что это за место?
Миссис Ротман с любопытством посмотрела на него.
– Знаешь, Алекс… Готова поклясться, что в тебе что-то изменилось.
Алекс тихо прикрыл рот, пряча брекеты. Он озадаченно посмотрел на неё.
– Найл? Ты обыскал его с головы до ног?
– Да. В точности как вы сказали.
– Я-то думал, вы уже мне доверяете, – запротестовал Алекс, но на этот раз смотрел в сторону, чтобы она не увидела его зубы. – Я сделал всё в точности как вы сказали. И меня чуть не убили.
– Я никому не доверяю, Алекс. Даже Найлу.
Миссис Ротман помолчала.
– Раз уж ты спросил, это церковь Забытых святых. На самом деле это даже не церковь, а ораторий[15]. Его построила в девятнадцатом веке община католических священников, живших в этом районе. Они были довольно странными. Поклонялись группе святых, которых уже мало кто помнил. Ты удивишься, сколько на самом деле есть святых, которых совершенно забыли. Святой Фиакр, например, – покровитель садовников и таксистов. Очень занятой человек! Святой Амвросий – покровитель пчеловодов, а где бы были портные без святого Гомобона? Ты знал, что даже у гробовщиков и парфюмеров есть свои святые покровители? Им здесь тоже поклонялись. Полагаю, не стоит удивляться, что церковь стоит заброшенной. В войну её разбомбили, и с тех пор сюда никто не ходит. Несколько лет назад она стала собственностью Скорпии. Как ты увидишь, мы внесли парочку очень интересных поправок. Зайдём внутрь?
Алекс пожал плечами.
– Как скажете.
У него нет выбора. Джулия Ротман зачем-то решила привезти его сюда, и, судя по всему, здесь же он останется и тогда, когда по Лондону выпустят терагерцовые лучи. Он снова посмотрел на купол – защитит ли его металлическая поверхность? Почему-то он в этом сомневался.
Они пошли вперёд. Машина тем временем уехала. Алекс оглядел магазины по обе стороны улицы – ни один из них не работал. Интересно, кто-нибудь наблюдает за ним? Любой, кто решит зайти в эту церковь, вынужден будет пройти по улице, и, конечно, за ним будет очень легко наблюдать с помощью скрытых камер. Они дошли до главного входа; тут же открылась автоматическая раздвижная дверь. Интересно. Миссис Ротман говорила о «поправках», и уже стало ясно, что этот ораторий вовсе не такой заброшенный, как кажется.
Они прошли в большой прямоугольный зал, служивший прихожей для главного помещения церкви. Всё было серым: огромные каменные плиты, потолок, каменные колонны, на которые он опирался. Алекс огляделся, его глаза постепенно привыкали к тусклому свету. По обе стороны виднелись круглые окна, но стекло было таким толстым, что оно скорее задерживало солнечный свет, чем пропускало его. Всё было выцветшим и пыльным. Две статуи (другие забытые святые?) стояли по обе стороны растрескавшейся, сломанной купели. В воздухе стоял едва заметный запах сырости. Легко было поверить, что сюда никто не заходил больше пятидесяти лет. Алекс кашлянул и прислушался к уходящему наверх звуку. В зале стояла полная тишина, никакого очевидного пути вперёд видно не было. Позади улица, впереди – прочная стена. Но затем Джулия Ротман пересекла зал, стуча каблуками по каменному полу.
Её движение, похоже, стало каким-то сигналом. Послышалось громкое жужжание, и включились целые ряды дуговых ламп, спрятанных в потолке и стенах. Лучи яркого белого света осветили её со всех направлений. В это же время беззвучно, одна за другой, открылись пять панелей. Они были частью стены, встроены в неё, замаскированы под обычные кирпичи, но сейчас Алекс увидел, что они сделаны из стали. Из открывшегося помещения тоже били яркие лучи, а с ними – звуки шагов, работы машин, лихорадочной активности.
– Добро пожаловать в «Незримый меч», – объявила миссис Ротман, и в этот момент Алекс понял, зачем она сюда его привезла. Она очень гордилась своей выдумкой и не могла скрыть удовольствия в голосе. Она хотела, чтобы он увидел всё своими глазами.
Алекс прошёл в открывшуюся потайную дверь и увидел сцену, которую ни за что не забудет.
То была классическая церковь, подобно монастырю на Малагосто. Скорпии, похоже, нравилось прятаться под маской религии. Пол был выложен чёрно-белой плиткой. Алекс увидел витражные окна, резной деревянный амвон, даже несколько старых скамей. К одной стене жались останки органа, но некоторые трубы были сломаны, некоторые вообще отсутствовали – на этом инструменте уже явно никто и никогда не сыграет. Над головой изгибался купол, расписанный изображениями святых – мужчин и женщин, державших разные предметы, с которыми больше всего ассоциировались: мебель, обувь, библиотечные книги, буханки хлеба. Всех этих забытых святых запечатлел на огромной картине забытый художник.
Церковь была наполнена электронными приборами: компьютерами, мониторами, прожекторами, различными переключателями и рычагами; здесь всё это выглядело удивительно неуместным. По обе стороны зала построили стальные платформы, на которых стояла вооружённая охрана. В операции участвовали двадцать или тридцать человек, по крайней мере половина была вооружена автоматами. Пока Алекс рассматривал всё это, из колонок, развешанных по стенам, раздался голос.
– Шесть минут до запуска. Шесть минут, обратный отсчёт продолжается…
Алекс понял, что добрался до самого центра паутины. Даже не задумываясь, он провёл языком по нёбу и нажал на кнопку, которую Смитерс установил на брекеты. Марк Келлнер, пиарщик премьер-министра, снова всё перепутал. Скорпия не устанавливала терагерцовые излучатели на высокие здания.
Она установила их на воздушный шар.
Шесть человек в чёрных комбинезонах накачивали его воздухом. Места на полу было много, а купол располагался на высоте шестиэтажного дома. Воздушный шар был раскрашен в голубой и белый цвета. Поднявшись в воздух, он полностью сольётся с небом. Но как он поднимется в воздух? Церковь же полностью закрыта куполом. Тем не менее, план явно состоял именно в этом. Под воздушным шаром располагалась прочная рамка с прикреплённой к ней горелкой, а под ней – платформа площадью примерно двадцать квадратных метров. Воздушный шар выглядел до странности старомодным, словно сошёл со страниц викторианского приключенческого романа. Платформа, с другой стороны, была суперсовременной – из какого-то лёгкого пластика, с низкими перилами, которые защищали установленное на неё оборудование.