— Надо же, как осторожно и скромно. Не просто все виновные, а члены их родов и семей до третьего колена. Все, кто видел Нетленное тело, члены их родов и семей до второго колена. Все, кто слышал о смерти, члены их семей. Твой мир будет запечатан для переходов, будет полностью остановлена торговля и любые контакты. Вы захлестнетесь мерзостью и утонете в собственных нечистотах.
Интересно, теоретически я тело еще не видел, только силуэт. И не слышал ничего толком. И вообще мимо проходил. Вот Тараканов удивится, поди четверть клана под этот устой попадает.
Плечи толстяка поникли, ноги подломились, и он тоже плюхнулся на колени. Не так эффектно, как куратор. Просто растекся бесформенной булькающей кучей и заголосил фальцетом:
— Лорд-пилигрим, умоляю о милости. Если есть хоть крохотный шанс, если есть малейшая надежда. Я, мы ошиблись. Жестоко ошиблись и готовы на все, я готов поклясться…
— Да? Вот это уже интереснее. Теперь разговор приобретает любопытные… — проговорил старик, растягивая слова. — С удовольствием послушаю, что ты можешь мне предложить.
— Все, я отдам все.
— Понимаю, что на своей должности наворовал ты немало. Но зачем мне твои жалкие копейки, исчисляемые миллионами?
— У меня есть артефакты, много, редких и ценных. У меня запас слез, даже есть…
— Давай слегка направлю тебя в нужное русло. Ответь-ка милый друг, императрица по-прежнему верит твоим прогнозам?
— Да, лорд-пилигрим, я могу, я готов поклясться.
Старик резко обернулся, хищный цепкий взгляд резанул меня как лезвие.
— А не слишком ли ты свободно, при посторонних клясться собрался? Или это сынок твой? Похож, особенно в профиль.
— Это… Это просто студент.
— Просто студент значит. А вот это просто учитель. А тут у нас просто слуга и охранник. Давай продолжим нашу содержательную беседу без лишних простых ушей.
— Да, да, лорд-пилигрим, сейчас отправлю.
— Отправлю? После того, что они слышали и видели?
— Да, я понял, господин.
Чуть ниже спины появилось тянущее чувство. Затыкать тебя сейчас будут, Боря, способом простым и безотказным. Нет человека — нет проблемы. Ректор развернул руки ладонями в стороны. Лицо напряглось.
Если смысл кого-то с собой забрать? Хотя бы попытаться. Разве что куратора за подставу.
Фигура охранника отделилась от стены. Сделала несколько шагов вперед и потянулась, не скрывая зевка. Старик поперхнулся, рассматривая нового участника во все глаза.
Голос прозвучал громкий, бодрый и слегка насмешливый:
— К сожалению, уважаемые, скрыть факт смерти Нетленного не получится в присутствии наблюдателя совета пилигримов. Лорд-пилигрим, вы являетесь главой совета, но это не отменяет необходимости докладывать о таких происшествиях. Решение такого уровня принимается только сообща. Очень ценю ваше желание добраться до императорской семьи, но осмелюсь напомнить, что пилигримы не вмешиваются в дела смертных.
Старик уронил челюсть. Куратор вытянулся по струнке. Я тоже обернулся и замер, хотя и так стоял в позе суслика. Странно, не ведут себя так перед простыми слугами, и простые слуги тоже так себя не ведут. Что-то тесновато тут становится.
— Господин птомант четвертой ступени, — выдохнул я.
Совсем не похож, ни телом, ни голосом на мрачного экзаменатора. Откуда уверенность, что это тот, кто никому не подчиняется в этом мире? Просто появилась такая уверенность и все.
— Борис, надо же, признал. Рад встрече, хотя не ожидал, что она случится так скоро и при обстоятельствах весьма печальных.
Старик зашевелился, спрятал изумление и недовольство, продолжил скрипеть, как ни в чем не бывало.
— Ничтожные, всем договоренностям конец. Ваша дальнейшая судьба будет решаться советом, но, думаю, решать там особо нечего.
— Лорд-пилигрим, — осторожно вмешался новый участник, — не стоит торопиться. Нашим друзьям стоит завершить дело, для которого они тут собрались.
— Я лорд-пилигрим, прекращаю все жалкие попытки оправдаться.
— Я наблюдатель, а значит выражаю волю совета.
С минуту парочка играла в гляделки, потом старик уронил взгляд.
— Не обращайте внимание и не отвлекайтесь. Птолемей, продолжайте, с того, от чего тебя отвлек уважаемый лорд-пилигрим. Только давай пропустим нравоучения по поводу мелких пакостей. Давай немного помогу. Вчерашнее блестящее выступление этого молодого человека записывалось и было передано экспертам. Они долго совещались и подобрали ему несколько рабочих инструментов.
Птолемей засеменил к железному столу, подхватил тяжелый саквояж, оглядываясь на старика, поджавшего губы.
— Да, да. Вот здесь все, что может понадобиться для этого самого. Для твоего патологоанатомического вскрытия.
— Борис, — опять вмешался птомант, — Не торопись рассматривать всякую рухлядь. Я взял на себя смелость кое-что тут заменить и дополнить.
Во все времена находятся люди, не считающиеся с правилами и запретами. Они стали причиной многих несчастий, и вызвали то, от чего нас спасло благословение Вечного ученика. Такие люди бросали вызов небесам и не терпели непостижимых загадок, одной из которых всегда являлось человеческое тело.
Руки вытянули деревянный футляр, обтянутый кожей. Осторожно раскрыл, пальцы дрогнули, касаясь вещей, до боли знакомых и родных. Не дурно. Здесь было все. На верхней полке скальпели, пинцеты, зонды, иглы для зашивания ран. На нижней предметы для ампутаций и трепанаций: пилы, ножи и костные щипцы. Вот это подгон.
На обратной стороне крышки кармашек. Один пожелтевший листок, свернутый в несколько раз. Поднял к глазам выцветший кусок пергамента и осторожно развернул.
« Божiею милостiю. Мы АЛЕКСАНДРЪ ВТОРЫЙ. ИМПЕРАТОРЪ и САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССIЙСКIЙ, и прочая, и прочая, и прочая. Известно и ведомо да будет каждому, что за оказанную в службе нашей ревность и прилежность, сим жалуем и утверждаем Николая Пирогова служить в НАШИ Тайные советники тысяча осьмисот пятьдесят осьмого года. Повелевая всем нашим подданым онаго Николая Пирогова за нашего тайного советника надлежащим образом признавать и почитать».
Приказ о назначении Пирогова тайным советником. Взглянул на шкатулку совсем другими глазами. Полевой батальонный набор хирургических инструментов, лично принадлежащий Пирогову. Да это же не просто легенда. Это же как для верующего к настоящему кресту прикоснуться, на котором Христа распяли. Это же как…
Сколько же лет этому чуду? По моим подсчетам и прикидкам Холя никак не меньше трехсот. Не могло так хорошо сохраниться или могло? А может это вообще из другого мира.
Птомант довольно крякнул, увидев реакцию на Борином лице. Я запоздало попытался сдернуть с физиономии ощущение незамутненного счастья. А чего он вообще ожидал? Мне скрывать нечего. Почти.
— Признал? Я так и думал. Угодил? Ха, ты еще не все знаешь. Это не просто инструменты, это редчайшие артефакты, напитанные анамой. Давно хотел посмотреть на них в деле. Все никак подходящая кандидатура не попадалась. Надеюсь, ты меня не разочаруешь. Федор Филимонович, извольте, начинать разморозку тела.
Ректор засеменил к постаменту резво, почти вприпрыжку, начал водить руками, что-то шевелить и дергать.
Лорд-пилигрим в очередной раз скривился.
— Чего ты хочешь добиться? Не дело смертных осквернять тело, благословенное Вечным учеником.
— Старик, обвиняемый имеет право оправдаться. Если зверю в загнанному в угол, не дать хоть крошечный шанс — это сильно упростит его выбор.
— Что толку, если всплывет правда? Просто будут лишние жертвы. Все, кто касались тела все равно умрут. Без всяких условий и исключений.
— Тебе разве самому не интересно, от чего на самом деле умер Нетленный? Может смерть и не насильственная вовсе? Может от сам, от старости или болезней?
— Ты сам в эту чушь поверишь? К чем ненужные трепыхания? Никто и никогда не сможет заглянуть в его кости. Ни тебе, с четвертой ступенью, ни даже мне, это тело не доверит свои тайны. Неужели ты думаешь, что это… может в чем-то помочь?
Я уже привык, что постоянно пальцем тычут. Но вот средним родом меня еще не называли. Вляпался ты Боря, вступил. Хотя соглашусь, не твоя это вина. Ты мне всем существом сигнализировал, что не надо сюда идти. Если мы сегодня останемся живы — однозначно приблизимся к разгадке тайны. А если погибнем, не придется жить с осознанием…
— На все воля Вечного ученика, — отморозился птомант. — Борис, приступай к работе. А ты куда собрался, Птолемей, не шали. Будешь помогать мальчику, пока мы с лордом-пилигримом в сатранг сыграем. Наконец, отключите это дилетантство и запустите наблюдателей. Мы же не хотим ничего интересного пропустить?
— Господин куратор, мне нужна информация, — осторожно начал я, — Могу ли я задавать вопросы?
— Можешь задавать Птолемею любые вопросы, даже про его девственность, — пояснил наблюдатель, расставляя фигуры на доске, появившейся ниоткуда. — Если он недостаточно скоро или полно ответит, он ее непременно лишится. Кстати, Борис, от этого набора, еще одна вещь есть, не думаю, что тебе пригодится, но, на всякий случай, держи.
Птомант кивнул в сторону деревянного футляра и протянул еще один сверток. Я уставился на оказавшуюся в руках курительную трубку.
(Курительная трубка, лично принадлежавшая Николаю Ивановичу Пирогову)
— Господин куратор, расскажите, как, где, при каких условиях было обнаружено тело.
Чтобы не терять время я начал изучать другое содержимое саквояжа. Вынимал и осматривал лабораторную посуду, колбы с реактивами. Стеклянные змеевики и трубки. Спирт, формалин, кислоты. Чистая вода в баклажке. Все подписано, пронумеровано. Микроскоп, центрифуга, спиртовая горелка. Тут целую мини-лабораторию можно составить. Были бы знания, а они то есть.
Куратор начал обстоятельный рассказ, косясь на серые фигуры, которые нас обступили в количестве шести тушек. С шести ракурсов ни одно движение не останется незамеченным.
— Попечитель Савелий, — продолжил куратор, — Один из старейших руководителей совета попечителей. Не только нашего университета, но и прочих, да все образования Империи в его ладонях. Нас вызвал Лаврентий Савельевич — светлый князь, сын покойн… усопшего. Утром четвертого мая Савелий себя почувствовал плохо, живот говорит прихватило. За лекарем послали, сначала родовым. Как совсем худо стало в город. Когда из гильдии бригада целителей прибыла, уже все кончено было.