ое. — Помнишь?
Хотела бы — не забыла. Он говорил что-то… прийти к нему и не брать меня с собой.
— Ты ходила к нему?
Нэнси смущенно кивнула.
Неприятный укол обиды остался между ребер.
— Когда?
— Вчера.
Не на что обижаться. Нэнси ведь не ребенок, способна сама решать, что для нее лучше.
Могла предупредить. Наверно.
Тогда бы я попыталась ее отговорить, возможно сделала бы тем самым хуже.
Я с ней тоже не советовалась. Приняла предложение Дрейка и даже не задумывалась с кем-то это обсудить. И сама до сих пор не обдумала свой поступок как следует.
— Как ты решилась? — спросила, пока мы не дошли до столовой.
До нее осталось немного. Разговаривать об этом за столом точно не стоит.
Нэнси смотрела под ноги. Приоткрытые губы будто застыли на полуслове.
— Не знаю, — она мотнула головой, не поднимая взгляд. — Поддалась страху и отчаянию. Я не такая сильная, как ты.
— Пойти к незнакомому столичному в комнату… Нэнси, мне бы на такое духу не хватило.
Усмехаться и улыбаться не тянуло совершенно. Уголки губ словно магнитом тянуло вниз.
Мы все — в одной большой ловушке. За нами наблюдают и веселятся, загоняя в очередные рамки, зная, что сопротивления не последует. Безвольное стадо, безропотно исполняющее прихоти.
Сжала лямку сумки. Челюсть заныла от стиснутых зубов.
Повсюду эти столичные, "хозяева". Довольные жизнью и новым днем.
Швырнула сумку под стол, рухнула на стул. Разговор между Мишелем, Риной и Олдосом прекратился. Они уставились на нас, будто никогда не видели.
— Что? — набросилась я без видимой причины.
Ребята переглянулась, а я шумно выдохнула.
— Извините.
Тяжелая пустота заполняла грудную клетку, придавливая к стулу.
Аппетита не было. Ни грамма.
Краем глаза видела, как ребята переглядываются, но смотреть на них не хотелось.
На другом конце зала за окном под давлением ветра колыхалась листва. Некоторые деревья уже начали желтеть. Сочетание цветов на фоне голубого неба впечатляло.
Что толку от красивой осени, когда не можешь ей радоваться?
Сцепила руки под грудью, не притронувшись к завтраку.
Шум столовой стучал молотком по нервам.
В спокойствии сила контроля. Я далека от него как никогда.
От вида преподавателей хотелось скривиться. Молча потакать текущему порядку вещей значит быть сопричастными.
Мышцы лица окаменели. Моргнуть не получилось. Перед глазами желтые и зеленые листья за окном, трава, только воздух не свежий — отравленный ядом истинности. Медленно проник в легкие, червями расползся по венам, заполонив все. Мозг. Легкие. Сердце отбивалось от ползучих тварей, не позволяя себя отравить.
Сжала кулаки из-за жгучего желания обернуться.
Одеревеневшая смотрела в окно перед собой и не шевелилась.
Сладкие импульсы в солнечном сплетении протянули туманные щупальцы к разуму. Затмевая, опутывая ласкающими движениями.
Посмотрела в центр зала.
Столкновение с бледно-желтыми глазами вышло болезненным. Я будто на скорости влетела в бетонную стену и разлетелась на части.
Малин одной рукой держался за спинку стула. Втягивал воздух, набирал полную грудь и неспеша выдыхал. Грудная клетка снова расширилась под моим прямым взглядом.
Он вдыхал медленно, словно отделял запахи один от другого, выискивая нужный.
Крем действовал хорошо. Безотказно. Блокировал мой запах полностью.
Очередной взгляд полоснул меня острой бритвой. Малин сел ко мне спиной.
Пальцы в кулаках ныли от сильного напряжения. Расслабилась, насколько вообще возможно.
Дрейк коротко усмехнулся мне и вернулся к беседе за столом.
Нет, все. Не могу больше здесь находиться. Подняла сумку и на подрагивающих коленях покинула столовую. Нэнси что-то спросила в спину, но я не обернулась.
Мне необходим свежий воздух. Здравый рассудок. Тело должно слушаться меня, а не глупые истинные инстинкты.
Глава 7
Ничто я не ждала сильнее биологии. Расширенный курс на полгода с наибольшим вниманием к окружающей среде и новым видам животных. Мутации изменили прежнюю картину флоры и фауны, существовавшей сотни лет назад.
Я ждала окончания лекции, чтобы лично задать миссис Гринвуд тревожащий вопрос.
Она профессор, изучает мутации. Вероятность, что у нее найдется ответ, высокая.
Дождалась, пока студенты освободят кабинет, пообещала Нэнси догнать ее… где-нибудь.
Гринвуд сосредоточенно смотрела в монитор, не обращая внимания ни на что другое.
Сжав и разжав пальцы, потопталась на месте и порывисто направилась вперед.
Профессор коротко глянула на меня и вернулась к созерцанию экрана.
— Что вы хотели? — строго поинтересовалась она, тапая по тонкому сенсорному монитору.
Плечи ныли от напряжения. С тяжелым дыханием покусывала губу изнутри.
— Разрешите задать вопрос не по теме лекции?
Гринвуд посмотрела на меня с видимым недовольством.
Колено дернулось в нетерпении.
— Спрашивайте. У вас одна минута.
Вопрос, который формулировала на протяжении полутора часов, испарился под суровым взглядом.
— Мне хотелось бы узнать… Может быть вы порекомендуете книги про истинность?
Губы женщины изогнулись в саркастичной улыбке.
— Конкретно интересует, какие существуют способы от нее избавиться.
Улыбка пропала. Губы Гринвуд вновь вытянулись в линию. От ее взгляда по загривку пробегал холодок.
— Почему вас это интересует?
Углубляться в детали не планировалось. Истинность встречается не так уж часто, чтобы распространяться о ней перед незнакомыми.
Не величайшая редкость, но и не повсеместность.
— Для общего развития, — улыбнулась и только после поняла, что вышло слегка нервно.
Гринвуд приподнялась и села поудобнее, откинувшись на высокую спинку кресла.
Для женщины за сорок она выглядит весьма неплохо, и всячески стремится это подчеркивать. Об этом прямо-таки кричит ее декольте на белой блузе.
— Истинность — химический процесс в организме, запускающий определенный набор инстинктов, — тон профессора немного смягчился.
Я отрывисто кивнула.
— Его наверняка можно остановить. Он ведь не является необратимым?
— Вы задаете вопросы непохожие на те, что "для общего развития", — Гринвуд покачивалась на кресле, пристально наблюдая.
Она ждала реакции. Опровержения или подтверждения, но точно следующее слово предстояло говорить мне.
Стиснула лямку сумки, колено вновь последовало короткому ритму.
— Просто пытаюсь понять.
Попытка ответить с легкостью почти удалась. Меня явно выдало напряжение, видимое невооруженным взглядом.
— Насколько мне известно, химическая реакция, которая вас по какой-то причине интересует, необратима, — миссис Гринвуд подалась вперед, складывая перед собой руки на столе.
Сердце точно пропустило удар. Сбилось с ритма, замедлилось.
Во рту пересохло. Надежда, питающая организм живительной влагой, иссохла.
— Истинность недостаточно хорошо изучена, мисс Шерп. Желающих от нее избавиться мне встречать не доводилось, — тон профессора приобрел азартную горячность исследователя. — Это была бы большая удача найти человек с истинностью, согласного на… эксперименты.
В ее глазах зажглось любопытство наравне с жаждой. Немного пугающей.
Никогда не мечтала стать подопытной. Подвергнуть себя сознательному риску. Любой опыт над организмом, несомненно, представляет опасность.
Большая удача, если в результате экспериментов я не пострадаю и при этом избавлюсь от истинности. Но… если что-то пойдет не так?
Я потерла занывший висок. Мысли сотнями мячиков отскакивали от черепной коробки, сталкивались друг с другом в тесном пространстве, разбивались.
— На эксперименты? — переспросила, сдвинув брови.
Острый нос туфли под столом постучал по полу. Гринвуд пожевала тонкими губами, щедро выделенными алой помадой.
— Истинность недостаточно хорошо изучена, мисс Шерп, — повторила она и улыбнулась во весь рот. — Мы с вами можем совершить открытия, только подумайте об этом. Если, конечно, вы не испугаетесь.
Ироничный тон и взгляд свысока немного отрезвил.
Решения на эмоциях часто приводят к поражению.
— Мне необходимо подумать, — заявила уверенно, хотя и напряженно.
Фанатичный огонь буквально вырывался из глаз Гринвуд. Облизывал ресницы, достигал бровей.
Чертовски пугал.
Вновь сжала лямку сумки, сцепила зубы. Демонстрация страха даст очевидные преимущества профессорше.
Она медленно кивнула. Улыбнулась, откидываясь на спинку кресла. Грудь подпрыгнула, натягивая пуговицу шелковой блузы.
— Вы знаете, где меня найти.
Я в ответ растянула губы в фальшивой благодарности.
Вылетела из кабинета, не смотря по сторонам. А стоило.
Тело сработало на рефлексах — выставила руки перед столкновением. Едва не снесла человека и не рухнула сама.
Растеряно потерла лоб, провела по волосам, смотря на парня в черной толстовке. Капюшон как обычно скрывал глаза, но я отчетливо чувствовала его взгляд.
— Я ненамеренно, извини.
"Хозяин" Нэнси усмехнулся. Он, похоже, не собирался мне мстить или как-то наказывать. Обычно столичные именно так и поступают.
— В себе интереснее?
Скам, кажется? Он совершенно точно не злился.
— Знаешь, да. Безопасная территория.
— А здесь — нет, так что смотри по сторонам, — он продолжил свой путь, казалось, не обращая ни на кого внимания.
Снова как будто со всеми, но отдельно.
Странное, необычное впечатление. Он столичный, а словно приезжий.
Я развернулась в противоположную сторону. На обед не хотелось идти. Я не завтракала, но чувства голода не ощущала.
Лучше пойду в блок. Вдруг в общей сети удастся найти информацию об экспериментах над истинностью. Успешных и не очень. Любых.
Какое-то подтверждение, что они были, пусть и неудачные.
За несколько часов поисков удалось отыскать только имя ученого — Карл Кристмал. Шесть лет назад он проводил опыты над истинностью, но работы ученого все засекречены. Получить к ним доступ можно только сделав официальный запрос. Даже в таком случае мне доступ никто не даст.