— Ладно, — отступил его собеседник. — Я тебя понимаю. Замнём тему.
После этого мужчина поднял флягу и повторно протянул её Ворсголу. Тот, немного подумав, взял её, но теперь лишь притворился, что пьёт.
— Тёмные настали дни, — протянул ратник. — Доверие ныне — роскошь. Даже родичи могут враждовать. А мы ведь, — ударил он себя в грудь, — тоже служить пошли не ради своего кармана! Ради всего царства. Ради жён, детей и родителей. И все мы столкнулись с одним и тем же противником. Его, а не друг друга, должны мы ненавидеть. Его, а не друг друга, ставить на колени.
— Отличные слова, — улыбнулся Ворсгол. — И правда, с каждым годом всё хуже, но если народ сплотится, то ему всё будет по плечу, — правда в этот момент ветеран думал не о сайнадах, а о своих настоящих товарищах.
— Так и есть, — рассмеялся главарь. — А теперь ты отдашь мне своего коня и этот прекрасный клинок, который я вижу у тебя за поясом.
Ветеран поддержал смех ратника, но отчего-то его голос прозвучал весьма зловеще, особенно в столь отвратительную и пасмурную погоду. От мужчины будто бы потянуло холодом.
— Вас тут всего шестеро, если я, конечно, верно посчитал, — начал говорить Ворсгол. — Четверо предо мной, ещё двое где-то за спиной. Но звука, с которым заряжают ружьё, я не слышал, значит хотите попытать счастье в ближнем бою, — он замолчал, вперившись в глаза собеседника, которые, казалось, подсвечивались пламенем костра. — Безусловно, это будет опасно, но я очень постараюсь. Во всяком случае тебя, «друг мой», точно прикончу первым.
Ратник явно ощутил себя не в своей тарелке. Поведение ветерана оказалось совершенно нехарактерным. Словно бы у него имелось преимущество, а не наоборот.
«Надеюсь он посчитает меня сионом, — подумал Ворсгол. — Хотя сионы, даже низшего ранга, в качестве разведки не ездят…»
— Совсем ты шуток не понимаешь! — притворно захохотал главарь. — Похоже тебе и правда изрядно досталось во время битвы на реке, раз отвык от солдатских розыгрышей, верно, парни?
Ворчание вокруг звучало насторожено, но в принципе одобрительно. Ворсгол хмыкнул.
— Жрать не хочешь? — тем временем продолжил его собеседник. — Мы тут недавно местных пощипали. Сумели раздобыть хороший запас провизии, включая мясо и выпивку! Ну и скотину, само собой, — кивнул он на навес. — Завтра снова пойдём, — ратник облизнулся. — У них ведь ещё кое-что осталось. Бабы, например.
— У меня задание, — мрачно произнёс Ворсгол. — Мне нужно искать…
— Так это люди и есть! — главарь развёл руками. — Как раз с нами сможешь на дело сходить!
— А какой смысл? Эти земли и так вот-вот станут нашими. Вы же до сих пор ведёте себя, как при обычном набеге. Шире надо мыслить! Если каждый день «на дело» ходить, да высиживать у костра, ожидая непонятно чего, можно и к воротам Магбура опоздать, — строго сказал ветеран. — Для Пилекса Зарни важен каждый солдат. Уж я-то знаю. И как закончу задание, сразу направлюсь к нему, не отвлекаясь ни чтобы пограбить, ни чтобы «пощипать баб».
— Мы желаем того же! — горячо возразил ратник. — Войти в распахнутые ворота Магбура! И грабим не для собственной наживы, а чтобы помочь армии с припасами. Вон, ту же скотину для этого отловили. Так зачем же тогда отпускать местных, ещё и с телегами? Всё пойдёт нашим братьям!
— Они никуда не денутся, — Ворсгол пожал плечами. — Куда им идти? Позади мы, а впереди лишь Магбур. Плюс у вас теперь их скотина.
«Что значит „распахнутые ворота Магбура“? — между тем задумался ветеран. — Ранее ублюдок также сказал, что в городе „сидит Сепарий“. Что это значит? „Сепарий“… Это ведь не имя, что-то иное… какое-то незнакомое словечко… Сайнадское? Нет, я сайнадский диалект хорошо знаю, да и мало он от нашего отличается. Имперское?»
Глава местной банды — а по другому назвать их у Ворсгола не получалось — был не слишком рад услышать слова ветерана.
— Мы выступим в темноте. На конях. Ты с нами, диверсант? — голос звучал жёстко.
— В какой они стороне? — со вздохом спросил мужчина.
— Юго-запад, — на миг призадумавшись и оглядевшись, ответил его собеседник. — Пара километров отсюда. И вряд ли они в состоянии далеко уйти. В крайнем случае отыщем по следам телег. В такой грязи их будет трудно не заметить.
— Деревня, которую я хотел найти, должна быть где-то там, — прикинул Ворсгол. — Хорошо. Раз нам по пути, я составлю вам компанию.
— Вот это отлично! — главарь потёр ладони друг о друга.
— Но насилие к женщинам — это последнее дело, — недовольно проговорил он.
— Конечно последнее, — согласился ратник. — Вначале надо перебить их охрану, а потом как следует обездвижить.
Догонять местных отравились ночью, в самой глухой темноте. В лагере остался лишь один ратник — присмотреть за скотиной и награбленным. С Ворсголом поехало пятеро. Каждый нёс ружьё, но пуль и пороха ветеран особо не заметил. У каждого бойца было лишь по одному полупустому коробку. Выходит, что максимум на один-два выстрела.
Главарь, которого звали Аксун, по пути поведал Ворсголу, что беженцев всего четверо — мужчина, две женщины и мальчишка. К тому же, он считал, что мужчину ранили в прошлой стычке, так что никакого сопротивления и быть не могло.
Впрочем, дело это не меняло. Мужчину они планировали убить первым.
— Потом можно и развлечься, — ухмылялся он. — Две бабы, диверсант. Две! Молодые ещё. Свежие. Ну и мальчишка тоже сгодится, ха-ха! Уверен, едва мы начнём, как ты сразу передумаешь и присоединишься.
Но ветеран лишь улыбался в ответ. Он уже успел изучить характер своего нового спутника. Храбрились такие, как он, лишь пока числом превосходили врага, а доблестью полагали возможность задавить и запугать беспомощных жертв. Таких созданий в мире было полно, и когда в стране началась война, для них наступило раздолье. Такова жестокая тень всех противостояний.
Несмотря на ночь, группа двигалась споро. Похоже ратники успели вдоволь изучить местность, так что не опасались завести коней в овраг или едва прикрытую снегом лужу, что лишь на вид будет казаться неглубокой.
Как Аксун и обещал, цели они достигли крайне быстро. Не прошло и двух часов, как всадники заметили свет костра, который освещал склон холма. Рядом расположилось два фургона.
Ворсгол лишь сплюнул. Подобную беспечность он ненавидел.
«Неужели непонятно, что огонь привлекает внимание?» — с раздражением подумал ветеран.
Главарь остановил отряд за сотню метров, после чего быстро начал раздавать своим людям указания.
— В огонь не смотреть, — важно заявил он. — Ослепните ко всем чертям. Наши глаза уже привыкли к темноте и отлично видят мелкие детали. Пусть они, — Аксун кивнул на будущих жертв, — слепнут, а мы будем точны и стремительны.
Остальные закивали. Ворсгол тоже кивнул, чтобы не сильно выделяться на общем фоне.
— Теперь делимся, — продолжил ратник. — Я с диверсантом обойдём их с той стороны, — ткнул он пальцем. — А вы четверо пойдёте здесь. Только дайте нам пять минут на подготовку. Потом нападайте, не тяните.
Ворсгол с трудом удержал лицо.
«С той стороны, значит, — мысленно прикинул он. — С риском 'случайно» поймать от этих ублюдков пулю-другую? Неужто снова «солдатский розыгрыш»?
Тем не менее, ветеран промолчал и направился с Аксуном.
— Твои ребята меткие стрелки? — негромко спросил Ворсгол у своего невольного напарника через пару минут.
— Жалят, как гадюки, диверсант, — оскалился главарь.
— И с такого же расстояния, — пробурчал ветеран.
— Не изволь беспокоиться, они не промахнутся.
— Не сомневаюсь.
— Это что, опаска? — загоготал Аксун. — От тебя? Ты ведь весь вчерашний вечер важничал и перья распускал. Да и на вид ведь — здоровяк. И тут такая реакция? Удивил.
— Ты сейчас ещё сильнее удивишься, — хмыкнул Ворсгол, а потом молниеносным движением меча ударил собеседника по горлу.
Полилась кровь. Ратник невнятно забурлил, а потом завалился, едва не упав. Ворсгол в последний момент успел подхватить главаря и заставить его труп принять в седле более-менее устойчивое положение.
Отряхнув клинок, ветеран спрятал его в ножны, а потом продолжил двигаться бок о бок с ратником, придерживая его истекающее кровью тело за плечо.
— Ещё немного побудем вместе, — прошептал Ворсгол. — Ох, надеюсь Троица закинет твою чёрную душу в кипящий котёл.
«Однажды я составлю тебе там компанию, — подумал мужчина. — Может быть уже сегодня, но надеюсь, что у меня ещё есть немного времени».
По истечению пяти минут, которые Аксун дал своим людям, ветеран добрался до противоположной стороны костра, чьё дрожащее пламя замерло впереди. Тут Ворсгол ускорился, пустив коня рысью. Жеребец главаря не отставал, хоть его труп и болтался из стороны в сторону.
Приближаясь к намеченной цели, ветеран Полос заметил остальных ратников. Бандиты подъехали к лагерю, тут же выстрелив из ружей в большую фигуру, замотанную в старое одеяло и лежащую подле костра.
Ворсгол хмыкнул. Судя по звуку попадания пуль, под тканью никого не было. Значит и остальные фигурки тоже фальшивые.
«Видать мужик тот, раненый, оказался толковым. Устроил засаду», — про себя усмехнулся ветеран, а потом наклонил тело Аксуна на коня, чтобы мёртвые руки упали на его шею, а дальше хлопнул жеребца по крупу. Тот сразу рванул к огню.
Сам Ворсгол остановил лошадь и спешился, сохраняя дистанцию и оставаясь в тени. Он тихо направился вперёд, внимательно поглядывая по сторонам.
Внезапно раздался чужой выстрел. Это был короткий мушкет, коих не имелось у ратников. Кроме того, последние как раз перезаряжали свои ружья. Таким образом число сайнадов уменьшилось ещё на одного. Остальные трое отбросили ружья, выхватив кривые клинки, но откровенно растерялись, дёргая коней за уздцы. Очевидно, они не поняли, откуда прозвучал выстрел.
В следующий миг в костёр бросили небольшой бутылёк, отчего Ворсгол мгновенно упал на землю, закрыв глаза и заткнув уши. Однако это оказалась не граната, а всего лишь какой-то зажигательный состав, может быть смешанный с маслом, потому что костёр ослепительно вспыхнул, напугав лошадей и близко стоявших ратников. Кто-то из них закричал, умудрившись на время ослепнуть.