— Но ведь и мы граждане своей страны, — возразил я.
— Верно, лейтенант. И вы сделаете свою работу, оставив нам нашу, — улыбнулся Лодж ещё шире.
— Увидим, бригадир, — Маутнер шагнул ближе и обнял его, крепко похлопав по плечу. — Не думай о смерти столь рано. Успеешь ещё познакомиться.
— Триединый защитит, — осенил он себя святым знаком, а потом покинул наше общество, криками собирая офицеров и солдат.
— Дерьмо, — выругался капитан. — Резоны понятны, но… Чёрт!
— У нас хорошее положение, я бы оценил шансы как относительно высокие, — сказал я. — Разбить войско Зарни мы более чем сможем. В конце концов Логвуд явно предвидел подобную ситуацию, когда сворачивал именно к Дахабским горам.
Маутнер некоторое время смотрел в спину Райнаба Лоджа, а потом сплюнул.
— Дурень, — пробормотал он. — Изен!
— Да, капитан.
— Бери Полос, направишь их наверх. И слушай приказы…
На рассвете, как и ожидалось, прибыла сайнадская рать. Сигнал тревоги запоздал, всадники уже выезжали и строились под рёвы горнов и труб. Стоя сверху, я смотрел на эту процессию и казалось, что эти ублюдки встали по всему горизонту, везде одновременно. Это была охренительно страшная демонстрация силы и мощи, спектакль с целью нас напугать и отбить желание сражаться. И почти сразу же они атаковали.
Начали с правого фланга. От стены воинства оторвался один кавалерист, потом второй, третий и четвёртый. Около пятисот всадников двинулись рысью, затем галопом, чтобы у границы досягаемости ружей перейти в карьер (наиболее быстрый конский бег, ускоренный галоп). Остальная сайнадская армия издала оглушительный воинский клич, затрясла оружием, стала бить саблями о щиты. Волна звука ударила по ушам, захлестнула баррикаду и ворвалась в долину. Толпа беженцев, сгрудившаяся под горой, заклубилась, словно муравейник, облитый кипятком, и откликнулась криками ужаса.
Мчащийся отряд нёсся на нас напрямую, с каждым шагом приближаясь к баррикаде. Они не знали, что у нас наготове, очевидно ожидая лишь примитивной стрельбы в ответ.
А Первая молчала. Полоса проверченных дырок, кольев, мин, волчьих ям и заострённых осей растягивалась не дальше чем на полсотни метров от повозок, а до этой границы у конницы была свобода манёвра. В первой атаке Зарни, очевидно, собирался проверить расстояние до ловушек и посмотреть на нашу реакцию.
Добравшись до дистанции открытия огня, кавалерия сайнадов подняла заранее заряженные ружья, выпустив град пуль. Вся конница сразу затянулась пороховыми газами.
Тут же убрав ружья, больше половины всадников вытащили мушкеты, разрядив и их.
Я наблюдал, как защитники прячутся от смертоносно жужжащих пуль, впивающихся в деревянные ограждения. Часть из них была зачарована мною и немногими колдунами, знающими руны. Серыми Ворóнами, например. Но, увы, не все. У нас попросту не хватило времени и сил.
Полосы и почти три тысячи самых сильных и опасных представителей Первой армии залегли выше, на скалистых стенах. Логвуд приказал скрываться и не выдавать своего присутствия. Здесь были наёмные отряды, типа Диких Гусей, сизианские кланы, ветераны Фирнадана, немногие маги и сионы. Пусть мало, но это была настоящая элита. Люди, которые не сломаются и не отступят, что бы ни случилось. Те, кто станет сражаться до последнего, если не увидит способа нагадить врагу ещё больше.
И все мы выжидали. Проклятье!
Нет, понятно было, что если наших внизу прижмёт, то офицеры скомандуют помочь войскам, это факт. Однако… понимает ли это высшее командование? Я не склонен его недооценивать, однако может ли статься, что я… переоцениваю? Может ли так быть, что все мы попросту умрём здесь?
Неприятная перспектива, ведь ежели так случится, то все, кто отступал и отступает за нашей спиной, тоже найдут свою смерть.
Сидящий рядом Ворсгол, посмотрев на происходящее внизу, мрачно выругался и сплюнул.
Место нашей засады, как и склоны ближайших гор, поросли соснами. Между ними можно было легко спрятаться и затаиться, хотя бездеятельное ожидание было противно всем закалённым войной бойцам. Особенно когда враг находился на расстоянии выстрела.
— Чего они ждут? — ко мне подполз Лотар, отряхивая налипший на усы снег. — Ты уверен насчёт приказа, Изен? Сидеть и не высовываться?
Звание сержанта недотягивало до присутствия на совещаниях высшего звена. Маутнер же сейчас был недоступен — общался с Гралкием Дуфом, капитаном Гусей, и Торконом, вождём Серых Ворóн.
— Сидеть и не высовываться, Лотар, — подтвердил я.
— Херня какая-то… Там бы пригодилось каждое ружьё.
Вздохнув, я почесал затылок. Итоги битвы будут подводить уже историки. Кто знает, раскритикуют ли они в пух и прах тактику Логвуда или начнут петь ему дифирамбы?
Возможно Лотар прав, но… с высоты было отлично заметно, что войско, собранное Пилексом Зарни, по-настоящему огромно. Куда больше, чем тогда, когда мы столкнулись у реки. Похоже, опасаясь поражения, младший воевода набрал побольше людей, усилив боевой кулак до непомерных значений. И большинство из них — всадники. Всё-таки сайнадам надо было не только поспевать за нами, но и загонять, «кусать».
И теперь чужеземное войско казалось конско-человеческим морем. Каждый кавалерист вёл с собой трёх-четырёх запасных лошадей, чтобы и в битве, и во время бегства всегда иметь под рукой свежее животное. А потому сайнадская армия казалась раздутой до непомерных значений.
Теперь вся эта силища полукольцом окружала вход в долину и баррикаду, должную её защитить — невыносимо слабую на вид. И оно понятно. Вместе с войсками Дэйчера у нас было меньше семи тысяч солдат. Перевес врага казался чудовищным. А ведь у нас не крепость, где высокие стены, в теории, могли бы перевесить чашу весов. Ни хера. Только баррикады и вымотанные солдаты, многие из которых ослабли от систематического недоедания и ран. Нехватка пороха, магов и сионов. Мало компетентных офицеров.
Немудрено, что казалось, будто армия сайнадов просто двинется вперёд — и захлестнёт баррикады, словно морская волна песчаный за́мок. Что атакующим даже не придётся доставать оружие: одной своей массой, одним напором они сровняют с землей всё на своём пути.
И всё же, какое-то время наши войска однозначно удержат врага. Первая линия обороны полукругом выдавалась из выхода в долину, вторая, самая короткая, блокировала вход внутрь каменных врат. Третья, всё ещё не завершённая, была зеркальным отражением внешних рубежей. Если кому и удастся форсировать первую и вторую линию, они окажутся под перекрёстным обстрелом в котле, созданном последней баррикадой.
При условии, правда, что ещё хватит защитников, чтобы там встать.
За последней линией установили всю имеющуюся артиллерию. Крамер Моллиган утверждал, что сумеет вести огонь над всеми тремя линиями укреплений, не вредя собственным солдатам. Оставалось верить ему на слово.
Рядом с артиллеристами крутились и сапёры. Как всегда те занимались хер пойми чем, но итог их трудов приносил результат, а потому никто не лез разбираться и кричать. Во всяком случае сейчас.
Я чётко видел, как те спорили с артиллеристами, указывая на ядра и порох. Неужто хотят что-то подмешать или заменить ядра на бомбы? Как бы пушка не взорвалась от такого фокуса!
Тем временем атакующие, не переставая обстреливать баррикаду, оказались ровно напротив входа. По некоему незаметному сверху знаку укрывшиеся за повозками стрелки высунулись из-под защитных козырьков и заняли позицию для выстрела. Прицелились, раздалась команда, они дали дружный, словно на учениях, залп и спрятались снова. Всё — за время не дольше пяти ударов сердца, в миг, когда противник уже успел совершить выстрелы и ещё перезаряжал свои ружья.
— Даже потерь ещё вроде бы нет, — задумчиво почесал я щетину и посмотрел на покалеченную руку. — Подлечить себя, что ли, пока есть свободная минутка?
Глава 8
«Мир незримо вращается вокруг нас. Слепой танец по кругу. Нельзя убежать от себя самого, и все мечты — яркие ночью, но тусклые днём. И те, и другие — заведомо губительны. Как звали того прокля́того поэта? Злопамятный. Утверждал, что сирота. И написал тысячу историй, чтобы запугивать детишек. Толпа побила его камнями в Тасколе, но он уцелел. Думаю, дело происходило много лет назад. А сейчас его истории живут на улицах. Дети играют и поют песенки-считалочки. Прокля́тый ублюдок, как по мне…»
Харакилтус Лиграгас, «Очерк о достоинстве».
Дахабские горы, взгляд со стороны
Силана уставилась на свои руки. Несмотря на долгий и мучительный переход, начавшийся в самом Монхарбе, она по-прежнему умудрялась поддерживать себя в порядке. Кожа была гладкой и чистой.
«Теперь в уходе за собой ощущается не старая привычка, а стимул, — мысленно подумала она, вспомнив Кирина. — Нет, Изена», — поправила девушка сама себя.
Между руками она сжимала миску, в которой посреди бульона плавали кусочки вымоченного в вине козьего мяса.
Фургон архонта преодолел уже половину пути до вершины. Значительное расстояние. Однако недавно она уловила грохот схватки. Начались бои. А значит, сайнады приступили к штурму. И где-то там, внизу, находится он… её избранник.
Сморгнув непрошеные слёзы, Силана попыталась собраться. Это было не так-то просто. Нервное истощение подтачивало её решимость день ото дня.
— Ты видишь это? — обратилась она к Кейне Клайзис, сидевшей поблизости. — Мясник этой козы. Убийца этой козы. Задумался ли он, когда она отчаянно орала? Остановился ли? Смотрел ли ей в глаза? Сомневался, держа в руках нож? Сейчас мы все — как та коза. Ждём своей участи.
— Убийца этой козы из клана Серых Ворóн, — после недолгой паузы сказала Кейна. — И её убили не здесь, не у подножья горы. Это было позавчера. И погибла она от руки мага, Галентоса. Мы обе отлично знаем ритуал, с которым эти волшебники приносят смерть. Умиротворение. Клановые колдуны взывают к милосердию богов, чьи объятия неизбежны. В ответ благосклонность с