— Довольно! — Рявкнул Каэтани. — Ещё один шаг, и я пристрелю того, кто его сделает!
Делла Ровере сплюнул, вложил меч в ножны. К бледному Хуану Васкесу подбежал его слуга. Каэтани опустил пистолет и обратился к маркизу:
— Сударь, убирайтесь с глаз моих! Идите к чёрту!
Делла Ровере снова сплюнул и направился к своей палатке. Ландскнехты потянулись за ним.
— Как вы, дон Хуан? — спросил герцог.
— Царапина, — отозвался де Коронадо, — жить буду.
— По вашему виду не скажешь, что просто царапина.
— Всё будет хорошо, ваша светлость, — пообещал слуга, — я перевяжу его, всё будет в порядке.
Каэтани кивнул и вернулся в палатку. Зеваки разошлись. Через несколько минут багровый диск солнца утонул в море.
Герцог отпустил Серено отдыхать и сам растянулся на ложе, не сняв сапог и не погасив лампу. Масла было ещё много. На час точно хватит.
Сон не шёл, Онорато трясло от злости. По своему обыкновению он вновь и вновь прокручивал в голове весь конфликт. "Махал кулаками после драки", как он нередко сам над собой посмеивался. Искал, где совершил ошибку. Понимал, что бессмысленно, но вот никак не мог отучить себя от этого.
Когда немного успокоился, вернулись другие мысли. Двойственные. Неприятно заныло внизу живота, как в детстве, когда он на спор прыгал в море с высоченной скалы. Только теперь эти ощущения дополнялись нарастающей эйфорией от перспектив и возможностей. Шутка ли — увидеть мир Великого Александра! Когда-то за такое он бы отдал… Да пёс его знает, что. Многое. Очень многое.
"Бойтесь своих желаний".
Онорато нащупал нательный медальон и раскрыл его. С одной половинки на него смотрела красивая темноволосая дама в зелёном платье и расшитом бисером бальцо. С другой — два мальчика, девяти и шести лет на вид, одетых по строгой испанской моде, очень серьёзных и оттого уморительно смешных.
"Агнесина, Пьетро, Филиппо".
Такова цена за исполнение мечты? Да и кто сказал, что она исполнится? Можно сдохнуть, не сходя с этого пляжа.
Да, в словах маркиза конечно был резон. Новую Испанию Карлу Пятому и Филиппу Второму подарила горстка конкистадоров. Какая всё-таки похожая ситуация. Ведь Кортес тоже высадился в совершенно чужом мире. И завоевал его. Не только сталью и порохом, но ещё и умом, хитростью, действуя по римской максиме: "Разделяй и властвуй!"
Но как бы ему не приходилось туго, он всегда знал, что за спиной Испания. Он всегда мог даже если не рассчитывать, то хотя бы надеяться на подкрепления, на припас для пушек и аркебуз.
А что за спиной Онорато и кому он подарит этот мир? Если конечно сможет покорить его.
Филиппу Второму? Какая ирония. Насмешка судьбы.
Что делать, как поступить? Глупо рассчитывать на то, что завтра взойдёт солнце и к берегу подойдёт галера с Маркантонио, который скажет: "Онорато, куда ты запропастился? Мы уже выпили всё вино за победу, тебе ни капли не осталось".
Может так и будет. Может это всё сон.
А если нет?
Что делать, как поступить?
Слава тебе, Господи, провизии пока хватает. В Кефаллонии заправились под завязку. Принц, конечно, ожидал встретить турок уже следующим утром, но могло случиться всякое. Больше на галеры не принять и грабить прямо сейчас Эниады, как намекал маркиз, в общем-то нет смысла. Но дальше что? Где-то нужно бросить якорь. Взять город сил хватит. Даже не эти захудалые Эниады, а покрупнее. Но вот удержать… Чужой, чужой мир.
Каэтани вздохнул, сковырнул коросту с обветренной губы.
Нет, действовать как Кортес не годится. Тут не Мешико.
В этом мире есть Рим, а ведь Онорато в определённом смысле римлянин. Податься туда? Преподнести предкам пушки? Некоторые офицеры и все капелланы знают латынь. Но нужно ли это испанцам, которых большинство? Нужно ли венецианцам, которые навряд ли ощущают себя римлянами? Пойдут ли они за ним? Ведь здешний Рим не тот, что во времена Цезарей. Это не Рим Сципионов, Катонов, Метеллов. Это провинциальный городишко, о существовании которого ещё даже не слышали греческие историки.
Да и кем там будет герцог Сермонета? Уважаемым союзником, другом римского народа, но всё равно при этом варварским вождём в штанах? "Путь чести" ему заказан. Нет, в этом мире суровой старины Тита Манлия Торквата Онорато себя не представлял. Видать, в жилах его текла кровь не благородных патрициев, а королей готов.
И был другой путь. Податься к Филиппу Македонскому. И он, и сын его Александр всегда радушно принимали полезных чужаков. Даже вчерашних врагов, если те покорялись. Он мечтал увидеть этих людей с детства. Мечтал быть, как они. Неужели упустит эту возможность? Служить королю Филиппу…
У входа кашлянули.
— Кто там? — спросил Каэтани.
— Это я, ваша светлость, Паоло Бои.
— Входите, сударь.
Шахматист вошёл внутрь. Онорато приподнялся на локте.
— Вас прислал ваш патрон?
— Нет, ваша светлость. Я тут своей волей и по другому делу.
— Говорите.
Паоло замялся. Было видно, что прийти сюда стоило ему больших усилий.
— Ну же, сударь, смелее.
— Тут такое дело… Похоже я знаю, из-за чего, вернее из-за кого мы угодили в это место.
— Вот как? — Онорато сел и предложил гостю, — присаживайтесь, сударь, я вас слушаю.
И Бои, смущаясь и заикаясь, рассказал ему историю своей встречи с чёрной дамой.
Каэтани слушал очень внимательно, не перебивал. Когда Паоло закончил, герцог некоторое время молчал, потом сказал:
— Вы рассказывали об этом кому-то ещё?
— Нет, ваша светлость. Даже Мартину.
— Мартину де Феррера? Он был вашим другом?
— Да. И он знал лишь часть истории.
Каэтани снова надолго замолчал, опустив взгляд и покусывая губу.
— "Когда белое станет чёрным…" Я всё-таки не совсем понял, с чего вы взяли, будто именно вы…
— Я подумал об этом далеко не сразу, — перебил его Сиракузец, — просто в тот момент, когда я стоял на коленях перед телом Мартина и смотрел, как полощется знамя ордена под полумесяцами на стяге Луччиали, я подумал… Даже не подумал, я не помню, о чём вообще думал в тот момент. Меня захлестнула ненависть, вот я и решил, что…
— Бросили таким образом некое проклятие?
— Ну… да… вроде того. Не совсем. Хотя, возможно…
— Вы привели в действие ловушку, — сказал Каэтани, — которую эта дама расставила для вас. Для всех нас.
— Да, ваша светлость. Похоже на то…
Они помолчали.
— Думаете, это был он? — тихо проговорил Бои.
— Кто?
— Ну он… Дьявол.
— Я не знаю, — покачал головой Каэтани.
Он встал, прошёлся по палатке. остановился.
— Никому об этом не рассказывайте, сеньор Бои. Всё это следует осторожно, очень осторожно обсудить с отцом Себастьяном и другими капелланами. Ваш рассказ многое представляет в новом свете. Мотивы этого… этой дамы. Мы ведь сейчас находимся в мире, где до Рождества Христова ещё лет двести, а то и триста.
Сиракузец втянул голову в плечи.
— Не бойтесь, Святой Инквизиции здесь нет. Мы тут все солдаты. Даже отец Себастьян, в определённом смысле. И вот ещё что. Этот Диего. Я хотел было плюнуть на него, но теперь нам нужно вызволить мерзавца. Утром я отправлюсь в Эниады и попытаюсь его выкупить. Если, конечно, его ещё не прикончили.
Так Онорато и поступил. Едва рассвело, он с Николо Империале и парой слуг выступил в город. Де Коронадо, рука которого висела на перевязи, пытался возражать и навязать большую свиту, но герцог остался непреклонен. Слуги тащили небольшой мешочек с золотом, которое Онорато занял у капитанов, а также турецкий доспех и оружие с одной из захваченных галер.
В город его пустили. Внутри он сразу заметил, что местные готовятся к осаде. Архонты, как показалось Онорато, были настроены ещё менее дружелюбно, нежели накануне.
— Ты лжёшь, варвар. Мы уже наслышаны, с каким "миром" вы пришли, — проговорил (Онорато показалось, что пролаял) архонт-полемарх[30], муж крепкого сложения в самом расцвете сил, — до нас дошли вести из Навпакта.
— Прошу тебя, уважаемый, повтори ещё раз свои слова, — стараясь, чтобы голос звучал как можно более учтиво, попросил Каэтани. Он уже понял, что силы свои несколько переоценил. Одно дело свободно читать и совсем другое понимать речь местных на слух.
Полемарх презрительно усмехнулся и повторил.
— Такие же корабли, с треугольными парусами, — медленно добавил архонт-эпоним.
Каэтани нахмурился.
— Я не имею к этому отношения.
— И снова ложь.
— Я не лгу! Те люди, которые напали на Навпакт, такие же враги мои, как и ваши.
Ему не верили, но и не гнали. Каэтани чувствовал, что архонты совсем не против побеседовать, дабы побольше узнать странно одетых пришельцев. Видать Луччиали (а кто бы там ещё мог быть?) крепко их напугал. Устав оправдываться, Онорато попытался перевести разговор на Вибору.
— Твой человек убийца и будет казнён, — отрезал полемарх, выслушав просьбу.
— Я согласен с тобой, уважаемый, — кивнул Каэтани и тут же придумал ответ, — но он не мой человек. Он из тех, кто напал на Навпакт. Я так же обвиняю его в убийствах, но он мне нужен живым ради дознания. Я готов щедро заплатить за него.
Каэтани развязал тяжёлый кошель и вытащил дублон с гербом Филиппа Габсбурга.
Они не верили. Онорато и сам понимал, что выглядит нелепо. Так просят за друга, а не за врага. Архонты снова начали допрашивать Каэтани о стране, из которой тот прибыл, хотя о ней он уже говорил накануне, назвав себя прибывшим из Испании. Про Испанию местные слышали от карфагенских купцов, но только то, что есть далеко на западе такая земля и оттуда карфагеняне плавают к ещё более далёким Касситеридам за оловом. Ну и ещё то, что халибское железо[31] испанцы делают лучше, чем сами халибы.
Онорато немедленно продемонстрировал турецкую саблю и шлем. Полемарха сие впечатлило куда больше золота, но он уже понял, что пришелец готов заплатить за пленного очень дорого, а значит нельзя продешевить.