— А что сейчас у персов-то? Кто слышал?
— Да хрен знает. Египет вроде подмяли, "пурпурных" проучили…
— Может усобица опять какая? Ну, как с Киром? За семь-то оболов затащат в такую задницу, что неба родного не увидишь.
— Небо, оно везде одинаковое.
— Много ты понимаешь!
Всё же три тысячи изъявили желание присоединиться к Аполлодору. Среди них был и Главк со всем своим отрядом. Его приятель Патрон долго колебался, но в конце концов решился последовать за этолийцем.
К мысу подошли несколько десятков корыт, разной степени ветхости. Ксенаг принёс щедрые жертвы Посейдону, и вся компания отбыла в неизвестном направлении.
Оставшиеся несколько дней пребывали в задумчивости, а ну как прогадали. Аристогейтон посулил те самые два обола в день за службу на Эвбее.
— Да ну его к воронам! За такие деньги пусть афиняне сами с Филиппом воюют.
— Да какая там теперь война? Отвоевались уже. Даже щит расчехлять не придётся, а деньги какие-никакие платят. Не слыхал что ли? Плюнул Филипп на Эвбею.
— Плюнул, ага. Как бы вам в том плевке не утонуть.
Тем не менее, сотни четыре охотников собрали нехитрый скарб и во главе с Афинодором, помощником Аристогейтона, выступили на север. Старший из афинян остался. Очевидно, приглядывать за македонянином.
Мистофоры начали разбредаться, кто куда. Лагерь пустел.
Вскоре одна за другой с разницей в десять дней пришли две новости. Одна о том, что огромное войско карфагенян высадилось на Сицилии, а другая поведала, будто оно уже разбито Тимолеонтом при Кримисе.
Ещё через полмесяца случилось небывалое. На мысе высадились карфагеняне, посланцы военачальника Гискона. Они объявили, что набирают охотников для нового похода на Сицилию. Плату обещали очень щедрую. Кое-кто соблазнился, но таких нашлось немного. Всё же карфагеняне прежде эллинов не нанимали, никто не знал, можно ли доверять этим варварам. Да и впрягаться за них после славной победы Тимолеонта мало кому захотелось.
Буквально на следующий день после их отбытия на Тенар приехал коринфянин Демарат, соратник Тимолеонта. Он был уже немолод, как и его командир, но тоже известен и славен. При Кримисе командовал конницей и был легко ранен в ногу. Тимолеонт отпустил товарища домой на излечение.
Демарат ехал вместе с Телемахом, но в Патрах они расстались. Пожилой стратег с несколькими спутниками решил завернуть на Тенар, дабы попытаться сослужить Тимолеонту ещё одну службу. Несмотря на славные победы, войско гонителя тиранов изрядно поредело. Гикет ещё не был побеждён и ему даже удалось разбить крупный отряд наёмников Тимолеонта. Война на Сицилии продолжалась и требовалось восполнить ряды бойцов.
Демарат не особенно рассчитывал набрать войско. Знал, что сейчас, скорее всего, лагерь уже пустует, но решил попытаться. Увидев, что оказался прав, засобирался домой, но задержался на пару дней, в результате чего стал свидетелем очередного удивительного события, на которые оказался столь богат мыс Тенар в это лето.
— Не делайте резких движений, сеньоры, — предупредил Каэтани, когда под килем баркаса зашуршала галька, — нам ни в коем случае нельзя восстановить этих людей против себя. От этого зависит наше будущее.
— Мне начинает казаться, что вы излишне осторожны, дон Онорато, — заметил Николо Империале, окинув взглядом толпу на берегу, — щиты и копья. Ни лат, ни даже маломальских арбалетов нет. Что они противопоставят пушкам?
— Предлагаете действовать, как Луччиали? — спросил Каэтани.
— Много ли мы знаем, как он действует? — буркнул де Коронадо. — Одни лишь слухи. Неизвестно, можно ли им доверять.
Он посмотрел на герцога, для чего ему пришлось повернуть весь корпус, ибо его сковывали латы, и добавил:
— Может бы вы, дон Онорато, их неправильно поняли.
— В себе я не сомневаюсь, — сказал Каэтани, что было, в общем-то, лукавством. Сомневался, да ещё как.
Он спрыгнул на берег, обернулся:
— Господа, мы всё это обсудили уже неоднократно. Прошу вас, держите себя в руках. Вспомните о судьбе Магеллана и ди Алмейды. Они пали от рук голозадых дикарей с палками, а перед вами воины, коим предстоит покорить полмира с Александром.
— Как-то не очень в это верится, — пробормотал Николо и надел бургиньот.
Следом за герцогом на берег сошёл Хуан Васкес, за ним Империале, Мартин де Чир и пятеро солдат. На галерах, которые становились на якорь, за главного остался Хуан де Риваденейра.
Каэтани положил левую руку на эфес меча, а правую поднял и крикнул:
— Эмейс эйреникос!
На берегу столпилось несколько сот человек. Многие с оружием. Большие расписанные яркими красками круглые щиты, копья, мечи. На солнце блестели начищенные бронзовые шлемы. Люди молчали и недоверчиво разглядывали пришельцев.
Явление многочисленного флота на Тенар было в общем-то обыденным явлением. Даже двум десяткам карфагенских гаулов, зашедших недавно, никто поначалу не удивился. Но эти странные "длинные" корабли, явно боевые, с невиданными треугольными парусами, заставили берег прийти в движение. Мистофоры похватали оружие. Их вожаки попытались составить из обитателей лагеря фалангу, но ничего похожего на строй у них не получилось. Немудрено: лучшие гоплиты давно разъехались и в лагере коротал время всякий сброд. Скорее они представляли собой толпу зевак с оружием, чем воинов.
Не опуская руку, Онорато, медленно двинулся вперёд. Он не надел латы и даже поддоспешную куртку. Демонстративно красовался в белоснежной камисе с пышными манжетами. Его примеру больше никто не последовал и за герцогом шли два железных человека. Причём у де Коронадо на галере нашлись даже сабатоны, а подбородник бургиньота закрывал лицо до глаз.
Испанцы и итальянцы приблизились к толпе вплотную, на длину копья. Остановились. Онорато простёр перед собой и вторую руку:
— Эмейс эйреникос!
Несколько копий, целивших прямо в грудь герцога, медленно поднялись.
— Они понимают? — спросил Империале.
Сам бы он сказал: "Эмасте эйреникой". Ведь похоже? Неужели не поняли бы? Весь двухдневный переход из Эниад Николо торчал на "Капитане" де Коронадо, оставив свою "Донзеллу" на помощника. Каэтани натаскивал его и нескольких греков, из числа венецианских моряков, в древнегреческом. Однако, едва ступив на берег, Империале мигом позабыл всё, что ему втолковывал герцог.
Из толпы выступил мужчина лет сорока в красной хламиде и спросил:
— Кто вы?
Каэтани сделал ещё шаг вперёд.
— Мы пришли издалека. Из-да-ле-ка. Ис-па-ни-я. Понимаешь? — Каэтани говорил медленно, спотыкаясь, подбирая слова. — Земля, далеко. Запад. Далеко.
— Вы воины? — спросил муж в красном.
— Да, — кивнул Каэтани, но сразу поспешил добавить, — нет вреда. Мы идти с миром. Хотим купить хлеб. Еда. Вода. Понимаешь?
К "красному" приблизился ещё один муж. Они переглянулись. и второй что-то спросил у герцога.
— Что он говорит? — прошептал Хуан Васкес, стоявший подле Николо.
Тот коротко взмахнул ладонью и поморщился. Потом всё же пояснил:
— Спрашивает, что нам нужно. Вроде не поверил дону Онорато.
Каэтани начал говорить быстрее, хотя по-прежнему многократно повторял одни и те же слова. Империале уже не успевал за беседой и воспринимал лишь отдельные обрывки фраз.
Переговоры длились недолго и "красный" вроде бы ими удовлетворился. Он быстро что-то прокричал толпе и люди начали понемногу расходиться, хотя подле испанцев всё равно оставалось несколько десятков. Один из любопытных приблизился к Хуану Васкесу и осторожно постучал по броне. Тот раскрыл подбородник шлема и изобразил приветливую улыбку (по мнению Империале — хищно оскалился).
Сам Николо снял шлем, широко улыбнулся и крикнул:
— Эйреникос!
— Наверное, люди дона Кристобаля вот так же впервые общались с язычниками, — пробормотал де Чир.
— Мартин, вы ведь бывали в Новом Свете? — спросил Николо, не переставая улыбаться.
— Однажды ходил на Эспаньолу. Не знаю, как полсотни лет назад, но теперь это название совершенно справедливо[45]. Там даже дикари в большинстве своём крещены.
— Отходим к баркасу, — скомандовал Каэтани, — нужно всё обсудить.
Они вернулись на галеру де Коронадо. Сюда же прибыли капитаны всех остальных галер. Вокруг сновали около дюжины судёнышек. Местные с любопытством осматривали корабли пришельцев.
Онорато открыл совет.
— Этого в красном плаще зовут Аристогейтон. Он из Афин.
— Он главный здесь? — спросил де Коронадо.
— Нет. Тут нет главного. Вообще-то эта земля принадлежит Спарте, но распоряжаются здесь капитаны наёмников. Кто наиболее уважаемый из присутствующих, тот и главный. Спартанцы правят лишь формально.
Каэтани провёл ладонью по лицу, стирая пот. Рука заметно дрожит. От волнения, не иначе. Во рту пересохло.
— Сеньоры, как я предполагал, приняли нас настороженно, и всем на берег сойти не дадут.
— А если сойдём все? — с вызовом поинтересовался Франсиско Переа.
— Конечно, можем, — кивнул Каэтани, — но слава о нас пойдёт дурная и в дальнейшем придётся полагаться только на пушки. А пороховые бочки не бездонные. Прошу вас, не забывайте об этом.
— Я бы продемонстрировал этим язычникам силу, — сказал Диего де Медрано, — один хороший урок и дальше они станут шёлковыми. Ведь никто не знает, сколько у нас пороха.
Некоторые согласно закивали. Каэтани скрипнул зубами. Ведь обсудили не раз. Всё сначала начинать? Ему на выручку пришёл де Коронадо:
— Так, похоже, и поступил ренегат. Предлагаю подождать и посмотреть, чего он этим добился. Полагаю, слухи до нас должны вскорости дойти.
— Именно так, — кивнул Каэтани, — поверьте, мечи обнажить мы успеем. Нам нужно осмотреться. Перевести дух.
Ещё в Акарнании он придумал правдоподобную легенду, дабы не рассказывать всем и каждому бредовую историю про перемещение во времени. Согласно его замыслу, всем им предстояло сыграть роль моряков и воинов из далёкой Испании. По правде сказать, Каэтани понятия не имел, каковы знания эллинов об этой стране. Он решил, что лучше всего будет ничего особенно не выдумывать, а лишь умолчать о вещах совсем невероятных.