это, когда она спала, она никогда не узнает. Поэтому она села на постели и потянулась. Прибежала Сузи, держа за левую ногу потрепанного медвежонка. На ребенке была наполовину застегнутая красно-белая пижамка, которая немало претерпела на своем веку.
— Вы спали с моим папой, — с осуждением констатировала она.
— Ну, нам надо где-то спать, солнышко.
— В этом доме полно пустых спален, и его — рядом. Полно!
— Но недостаточно матрасов, простыней и одеял, Сузи. А сегодня прохладно. Забирайся ко мне, не хочешь?
Девчушка вначале закинула в кровать медвежонка, затем вскарабкалась сама. Изрядно повертевшись, они устроились рядом. Ребенок был как пылающая на полную мощь печь. Лори слегка отодвинулась, надеясь, что как-нибудь все обойдется. Но Сузи не имела намерения сохранять мир. Она тут же ринулась в бой.
— Знаете что?
— Нет, а что? — спросила Лори.
— Когда моя настоящая мама и папа спали в одной постели, они просыпались утром вместе и начинали бороться.
— Бороться? Ну, я сплю допоздна. Это исключает борьбу ранним утром.
— А папа это любит. Он почти всегда побеждал. А потом он вставал такой бодрый, насвистывал и шел на работу.
— Могу себе представить. А твоей маме тоже нравилось?
— Не-е. Она только делала вид, как будто нравится, улыбалась и все такое, пока он не уйдет. А потом говорила противные слова, ныряла опять под одеяло и вставала в полдень.
Дом погрузился в тишину. Миссис Майклсон вряд ли скоро встанет, но Лори хотелось выпить кофе, и она проклинала экономию, вынудившую их отказаться от прислуги, которая раньше приносила его.
— А почему ты рассказываешь мне все это, Сузи?
— Вы не первая блондинка, которую мой папа приспособил изображать семью. Мне они надоели — то одна, то другая. Представляете? Неделя или две сплошное «Будем друзьями, Сузи», а потом бац — и новое лицо. Я даже не могу припомнить их имен. Поэтому я подумала, что, если мы иногда будем говорить как мужчина с мужчиной, вы сможете избежать некоторых ошибок и, кто знает, может, продержитесь месяц или около того. У вас большие возможности.
— Потому что рыжая, — рассеянно пошутила Лори. — Значит, поговорим как мужчина с мужчиной?
— Угу.
— Начинай.
— Я только что дала вам совет. Папа любит по утрам бороться.
— Понятно. А завтра ты дашь мне новый совет?
— Если вы продержитесь столько, — мрачно сказала девочка. — Не думаю, что вам так повезет. Папа действительно предпочитает блондинок. Может, вам покрасить волосы?
— Я бы очень не хотела, — печально проговорила Лори. — Я здорово привыкла к своим рыжим волосам. Кроме шуток, понимаешь? — Она отбросила одеяло. — Ладно, давай бегом на кухню, и посмотрим, что там можно найти поесть.
— Пошли!
Две пары ног протопали вниз по лестнице, друзья навеки, по крайней мере, в данный момент. И обнаружили сюрприз. К ножке кухонного стола грязной веревкой была привязана дворняжка. Собака была грязнее, чем веревка, и порядком исцарапана.
— Откуда же он взялся? — спросила Сузи невинным голоском, который дети используют в подобных случаях.
— Блохи, — сказала Лори. — Нет ошейника. Нет разрешения. Его следует подвергнуть дезинфекции, окурить, вколоть ему…
— О, только не это, — закричала Сузи. — Он отличный парень. Нельзя заколоть его только потому, что вы не любите собак!
— Я очень люблю собак, — внушительно проговорила Лори. — Очень. Я говорила об уколах. О прививке. Это законное требование. Где ты его взяла?
— На улице. Большая машина выехала из-за угла, и кто-то открыл дверцу и выбросил его. Разве это не ужасный поступок?
— Ужасный, — согласилась Лори. — Таких людей не мешало бы выпороть.
— Как вы думаете, мой папа?..
— Разрешит ли он оставить его?
— Да. Конечно, это ваш дом, и если вы скажете «да», то, уверена, мой папа…
— Ах, моя крошка, ты еще не все поняла. Это дом твоего отца… или будет завтра или послезавтра. А ты — дочь своего отца, то есть твоему папе решать.
— У-ух!
— Да, это так, — Лори на минуту задумалась. — Твой папа был военным, верно?
— Верно.
— Когда я училась в университете в Массачусетсе, я вступила также в Корпус офицеров-резервистов.
— Как вы могли сделать такую глупость?
— Потому что мне были нужны три легких зачета. Так уж у меня всегда получалось. Три легких зачета. И вот я заметила, что офицеры, которые нас учили, не так уж много знают об оборудовании, которое у нас там было. Но они точно знали, что оно должно сверкать и блестеть.
— То есть нам надо довести Армана до блеска?
— Арман? Что за имя?
— У него же должно быть имя, правильно? И в нем есть что-то французское. Поэтому я назвала его Арманом.
— Я не против, радость моя, но Арман — имя для мальчика, а твоя собака определенно девочка. Давай вначале покормим его-ее, а потом посмотрим, как заманить ее в ванную. И если твой отец согласится, завтра мы отвезем ее к ветеринару и сделаем прививки.
— Здорово. Я уверена, что папа будет…
— Подождите, юная леди. Весьма возможно, что Арман не приучена жить в доме и, как только она запачкает ковер, нам грозит неприятность. — Лори красноречиво посмотрела на Сузи, которая явно не понимала масштабов проблемы. — Поэтому первое, что мы сделаем, маленькая мисс, — это поделим собаку пополам. Мне будут принадлежать ее голова и рот, то есть я буду ее кормить. А тебе — задняя половина. Тогда каждый раз, как она запачкает ковер, ты будешь его чистить. Согласна?
Для девятилетней девочки Сузи схватывала очень быстро.
— Значит, голова будет ваша?
— Да.
— И если она будет лаять, вам надо будет ее утихомирить? И вы будете кормить ее и все такое?
— И все такое.
— А у меня задняя половина…
— Да.
— И мне придется целый день гулять с ней, чтобы она не наделала на ковер?
— Верно. По рукам?
Она видела, как колесики повертелись в головке у девочки, и на лице появилась улыбка.
— Верно, — бодро сказала Сузи. — Тогда покормите ее.
Лори дотянулась до верхней полки, где на почетном месте выстроился ряд банок кошачьего корма.
— Он остался с тех пор, когда у нас была кошка.
— Но это же для кошек.
— Разве она отличит?
— Наверное, нет, но все-таки…
— Если ты не скажешь ей, она не догадается, ведь так?
— Лори Майклсон, я считаю, что это надувательство. Но я могу потерпеть две недели, а там посмотрим.
— Теперь остается только получить разрешение у твоего папы, и ты вольна делать, что хочешь.
Сузи тяжело вздохнула.
— Это не так просто. Придется ловить момент, когда у него будет подходящее настроение, да?
— Пожалуй, что так, девочка. А сегодня подходящее настроение?
— Не думаю. Он ушел ужасно мрачный.
Вернувшись домой, доктор по-прежнему хмурился. Он протопал в гостиную, скинул туфли и устроился в большом, мягком кресле. И тяжело вздохнул.
Лори, которая не совсем забыла, что такое «усталый мужчина приходит домой после дня в конторе», прокралась на цыпочках вдоль стены, смешала бурбон с водой и подала ему, всем своим видом изображая египетскую рабыню. Доктор одним глотком наполовину осушил стакан и вздохнул.
— Дьявольски тяжелый день, — проворчал он.
— Опять несчастные случаи?
— Нет. Опять заседания правления. Можно подумать, что мы требуем позолотить всю операционную… Что это такое, черт побери?
«Это» высунуло голову из-за двери и осталось довольно тем, что увидело. Прежде чем Лори удалось произнести хоть слово, чтобы объяснить ситуацию, Арман влетела в комнату с приветственным лаем и растянулась на ногах доктора.
— Неплохое начало!
— Вполне с вами согласна, — вежливо проворковала Лори.
— Я требую объяснений!
— За объяснениями вам следует обратиться к вашей дочери.
— А вот и нет, — воскликнула Сузи, шумно врываясь в комнату. — Привет, пап. Мне нечего объяснять. Передний конец ее принадлежит Лори.
— Какой конец?
— Самый главный. Она же лаяла. Лори — хозяйка переднего конца. Ее зовут Арман. Собаку, не Лори.
— У нее блохи. — Доктор потряс ногой, чтобы скинуть непрошеную гостью.
— Возможно, — согласилась Лори. — Но вашей дочери она нравится. Это имеет какое-то значение?
Гарри Мейсон признал поражение и проглотил остатки содержимого стакана.
— Может быть, если выпьете еще, то увидите все в лучшем свете? — предложила Лори не очень уверенно.
— А что говорит ваша мать об этой искусанной блохами падали?
Сделав вывод, что это означает «да», Лори устремилась к бару в углу комнаты и начала смешивать напитки.
— Когда мама Лори спустилась вниз, Арман пыталась лизнуть ей руку. Она закричала: «О Господи, Боже мой», повернулась и убежала вверх по лестнице и с тех пор не спускалась.
— Умная женщина.
В стенах большого дома воцарилось молчание.
— Ну как, можно? — не выдержала Сузи.
Собака скатилась с ног Гарри Мейсона и растянулась животом вверх, жалобно скуля и как бы взывая к справедливости.
— О, черт, — пробормотал доктор Мейсон. — Почему решать должен я?
— Потому что вы теперь мужчина в доме, — твердо сказала Лори. — Согласно контракту. Решения всегда принимает хозяин дома. Так можно?
— Не знаю, причем тут я? — взорвался доктор. — Да, вы можете оставить этого пса, если мне дадут поесть в ближайшие десять минут. Что у нас сегодня?
— У нас полно кошачьего корма, — поддразнила его Сузи.
Отец свирепо посмотрел на нее и поднялся.
— Черт, — рыкнул он — Пойду приму душ. Арман! Дьявольщина!
Собака, полагая, что ее зовут, вскочила и устремилась за ним вверх по лестнице.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Мне нет никакого дела, сколько ванн и прививок было у этой проклятой собаки, — жаловался Гарри Мейсон на следующий вечер. — Я не собираюсь делить с ней мою постель. Убирайся, псина!
Собака заворчала, скатилась с кровати и поплелась вон через открытую дверь.