и так счастлива, я не имею права втягивать ее в нашу ссору. Нельзя расстраивать детей проблемами взрослых.
Она вытерла последние слезы, встала и, прихватив бледно-зеленую прозрачную ночную рубашку и халат, пошла принять душ и приложить холодные примочки к глазам. Не было смысла одеваться, так как она собиралась сразу после ужина лечь спать. Жизнь продолжается, и я не могу устраивать собственные похороны каждый раз, когда задеты мои чувства, строго сказала она себе. К тому же проще помириться, подавая ужин, который Делия, должно быть, оставила в холодильнике. Пока она ожесточенно растиралась полотенцем, до нее дошло, что Мейбл никак не обнаруживает своего присутствия. Ни разу после их возвращения. Она предположила, что мать где-то с Эмметом. Эта мысль немного огорчила ее. Когда же ты вырастешь, дурочка, сказала она себе и признала, что не может придумать для своей матери ничего лучшего.
Когда отец болел, Мейбл ухаживала за ним. У него был сердечный приступ, и его на некоторое время забрали в больницу. Но когда привезли домой, Мейбл сама заботилась о нем, лишь временами обращаясь к помощи Делии и приходящей медсестры. Он постепенно слабел, и ухаживать за ним становилось все труднее. Когда отец умер, мама видела мало сочувствия от меня, понимала теперь Лори. Я была слишком занята в Бостоне, пытаясь освободиться от Ральфа и собрать воедино свою разрушенную жизнь, прежде чем вернуться домой. У меня было слишком много собственных проблем.
Минуту она сидела, уставившись в пространство, ничего не видя перед собой. Возможно, это отчасти объясняет, почему мать начала пить, думала она. Похоже, от меня как от дочери было не слишком много проку.
Заглянув в комнату матери, она убедилась, что там никого нет и в постели явно никто не спал. Лори спустилась вниз посмотреть, что Делия оставила в холодильнике, и обнаружила бифштексы, готовые картофельный и овощной салаты и тыквенный пирог. Ей оставалось только поставить в печь бифштексы и разогреть пирог. Свежий поджаристый пирог намного вкуснее, чем холодный, а со взбитыми сливками получится само совершенство.
Чувствуя пустоту в душе, она решила проверить, не ушел ли Гарри. В доме было слишком тихо.
Я боюсь зайти к нему в кабинет, вдруг он не хочет, чтобы его беспокоили, тревожно подумала она. К черту, должна же я узнать, будет ли он ужинать.
Лори постучала в дверь. Никакого ответа, но через щель просачивался свет. Она уже взялась за ручку, когда услышала:
— Войдите.
Гарри поднял голову и смотрел, как она входит. Сияние ее женственности ослепило его. Я почти забыл, как она красива, подумал он.
В ее громадных глазах затаилось нечто, чего он не понимал. С тем же выражением она смотрит на Сузи. Он подумал, что это может быть любовь или по крайней мере привязанность.
— Ты бы хотел поужинать? Делия почти все приготовила, так что через полчаса можно садиться за стол.
— Да. Правда, сейчас я не слишком голоден. Могу я тебе помочь? — Он встал, собираясь последовать за ней.
— Можешь приготовить напитки и накрыть на стол. — Интересно, что он делал все это время, думала она. На столе не было бумаг — значит, он не работал.
Лори отхлебывала разбавленный бурбон, а Гарри — виски с содовой, пока они не спеша готовили ужин. Вскоре бифштексы были в гриле, а тыквенный пирог подогревался в духовке.
— Где Мейбл? Она не спустится?
— Насколько мне известно, ее нет дома. Наверное, она у друзей или у Эммета.
Они мило поговорили о проведенном дне, о том, как сдружились три девочки.
Покончив с едой, Гарри вытер рот и отложил салфетку.
— Лори, я хочу, чтобы ты знала, как я ценю твое отношение к Сузи. Я впервые вижу ее такой уверенной и счастливой. Вы с Мейбл много сделали для нее. Она больше не бунтует против всего света.
— Подожди, пока ей не исполнится шестнадцать. Вот тогда ты, возможно, узнаешь, что такое настоящий бунт, — рассмеялась Лори. — Она просто ребенок, которого легко любить и о котором несложно заботиться. К тому же я не назойливая блондинка, — добавила она, слегка поддразнивая его. — У нее появились друзья, в школе все наладилось — в этом все дело. Мне очень приятно видеть ее такой жизнерадостной, и я счастлива, что могу наблюдать, как быстро она развивается.
Убрав в кухне, Лори направилась к лестнице, когда Гарри остановил ее, положив руку на плечо.
— Может быть, ты задержишься, и мы поговорим? У нас так редко бывает время, чтобы получше узнать друг друга.
Лори посмотрела ему в глаза. Сердце перевернулось у нее в груди при виде его умоляющих глаз. Да, этот человек умеет найти подход к женщине.
— Мне было бы приятно. Я очень устала, но, пожалуй, задержусь ненадолго.
Гарри взял ее за руку, и повел в гостиную к кушетке. Когда они сели, Лори охватило волнение.
— Расскажи мне, как ты рос, — робко попросила она. — Где ты жил и почему решил стать врачом, а затем хирургом?
— Мои родители были связаны с армией, — сказал он, усмехнувшись, — но родился я здесь. Я был ранним ребенком. Мои родители выросли на фермах неподалеку друг от друга. Мы часто приезжали сюда к родственникам и друзьям. Обычно первую половину лета я проводил с бабушкой и дедушкой Мейсонами, а вторую — с родителями матери. Так я познакомился с большинством родственников. В остальном я был обычным армейским мальчишкой. Я хотел быть то пожарником или адвокатом, то полицейским или доктором.
— Что же заставило тебя сделать окончательный выбор?
— Наверное, это случилось в Италии. Мы чуть не попали в аварию на перекрестке, когда столкнулись четыре машины. Я был поражен, видя бездушное отношение окружающих к истекающим кровью жертвам. Мы с отцом достали свою аптечку и перевязали их, чтобы хоть немного остановить кровотечение. Там были два мальчика со сломанными руками и ногами, и мы, как могли, зафиксировали их переломы ремнями. Наконец кто-то вызвал полицию, и прибыли две машины «скорой помощи». Тех, кто мог передвигаться, мы отвезли в больницу на своей машине.
— Конечно, это тебя потрясло. Надеюсь, ты не страдал потом от кошмаров?
— Пару раз случалось. Врач, принимавший пострадавших, прислал нам благодарственное письмо на очень красиво оформленном бланке. В письме для командира отца нас хвалили за то, что мы предусмотрительно захватили с собой аптечку. К сожалению, несколько человек погибло от полученных ран, но врачи и пострадавшие были уверены, что мы спасли много жизней. Все они расписались на бланке. Даже те, кто не умел писать, поставили крестик. Командир отца вручил ему это письмо на специальной церемонии. Все подразделение явилось в парадной форме. Флаги торжественно развевались на ветру. На церемонию пришли врачи и кое-кто из пострадавших. У меня и сейчас где-то в ящике на чердаке хранится это письмо.
— Какзамечательно. Неудивительно, что ты так настаивал, чтобы в пикапе была аптечка в водонепроницаемом контейнере.
— Да, и поэтому я решил изучать медицину. Я подписал контракт, что обязуюсь после завершения обучения служить в армии. Друг семьи, доктор Келлам, сказал, что у меня руки хирурга. Окончив курс, я проходил здесь практику. А после выпуска вернулся в армию, где служил вначале в Германии, а затем в Вашингтоне.
— Твою жизнь не назовешь однообразной.
— Теперь твоя очередь, Лори, рассказать о себе. — Он нежно сжал ее руку. Лори так внимательно его слушала, что не заметила, что другая его рука обнимает ее за плечи.
— Думаю, у меня было обыкновенное счастливое детство. Отец увлекался историей Каролины и восточного Теннесси. Он возил нас с Мейбл по всяким интересным местам. Когда открылся исторический маршрут через горы, мы с отцом, прихватив спальные мешки, одежду и запас еды, отправились пешком из Элизабетона через перевал в Каролину. Путь туда и обратно занял довольно много времени. Мы пропутешествовали весь его отпуск. Теперь это можно сделать на машине за несколько часов.
— Подумать только!.. Сколько тебе тогда было лет?
— Десять или одиннадцать. Мы здорово провели время. Некоторые мальчики из нашей школы тоже участвовали в походе. После школы я получила стипендию в Бостонской школе актерского искусства. К тому времени, когда меня заметили в театре, я встретила Ральфа и ты уже знаешь, каким бедствием это обернулось для меня. — Тут она наконец заметила, что сидит у Гарри на коленях, и почувствовала себя очень уютно. Ее голова лежала у него на плече. — Как я оказалась в этой позе? Мне кажется, что я вообще не двигалась.
— Я очень рад, потому что мне нужно сказать тебе кое-что очень личное. Сузи думает, что я должен признаться, как мне жаль, что я накричал на тебя. Я считаю, что ты изумительная мать и жена. Пожалуйста, поверь мне. Я говорю это искренне.
Лори подняла голову и посмотрела на него с явным изумлением.
— Неужели Сузи убедила тебя извиниться?
— Она помогла мне понять, каким я был дураком, — сказал Гарри.
— Почему же ты орал на меня и не дал возможности ответить?
— У меня хватило ума слушать злобные комментарии Энн. Я видел только тебя, и практически без одежды! Я чуть не умер от ревности, что кто-то видит твою красоту, которую я считал исключительно своей, особенно после восхитительного времени, проведенного вместе. Я даже не понял, что ты выкачиваешь воду из легких Шона.
Он протянул руку и приподнял рукав ее халата. Его рука дразнила и ласкала, губы играли с ее ртом, пока все ее тело не затрепетало. Тесно прижавшись к нему, она таяла и, стараясь слиться с ним всем своим существом, позволила ему проникнуть во влажную глубину ее рта. Дрожа от сладостных ощущений, по которым успела изголодаться, она ничего не видела и не слышала. Разум покинул ее, она была полностью во власти чувств. Она едва ли сознавала что-нибудь, когда Гарри нес ее наверх.
Солнечные лучи заливали комнату и танцевали, отражаясь в глазах Лори.
— Господи, неужели уже утро? — простонала она, безуспешно пытаясь удержать остатки сна. Повернувшись на спину, Лори натянула одеяло, не желая покидать своего уютного гнездышка. — Давно я так хорошо не спала, — промурлыкала она. — Интересно, как я попала в постель вчера вечером? Я не… Гарри?