Сперва нижняя челюсть Чада дернулась, но прежде, чем я увидела слезы, его лицо скрылось от Корбана.
Эмбер выбрала не самое подходящее время, чтобы зайти.
— Жарко наверху, — объявила она. — Я буду спать здесь с тобой.
— У тебя есть ключ? — спросила я. Не то, чтобы я ожидала, что Блэквуд забудет. Главным образом я просто хотела удержать ее внимание на себе и позволить Чаду, который не заметил ее, продлить этот момент с отцом.
Она рассмеялась. — Нет, глупая. Джим очень недоволен тобой. А я не собираюсь помогать тебе бежать. Я просто буду здесь спать. Это будет довольно удобно. Как кемпинг.
— Подойди сюда, — сказал я. Я не знала, как это работает. Я ничего не знала.
Но она подошла. Я не знала, была ли она вынуждена это сделать или же просто выполнила мою просьбу.
— Что тебе нужно? — Она остановилась в пределах легкой досягаемости руки.
Я высунула руку через решетку и протянула руку. Она смотрела на нее, всего мгновение, и взяла ее.
— Эмбер, — сказала я торжественно, глядя ей в глаза. — Чад будет в безопасности. Я тебе обещаю.
Она кивнула со всей серьезностью. — Я буду заботиться о нем.
— Нет, — я сглотнула, а затем вложила власть в мой голос. — Ты мертва, Эмбер. — Выражение ее лица не изменилось. Я сузила глаза, это была моя лучшая имитация Адама. — Верь мне.
Сначала ее лицо озарилось той ужасной фальшивой улыбкой, и она начала что-то говорить. Она посмотрела на мою руку, потом на Корбана и Чада, который еще не заметил ее присутствие.
— Ты мертва, — вновь сказала я.
Она рухнула, где стояла. Это не было изящно или нежно. Ее голова ударилась о пол с глухим звуком.
— Он может ее снова призвать? — быстро спросил Корбан.
Я опустилась на колени и закрыла глаза. — Нет, — ответила ему с большей уверенностью, чем сама ощущала. Кто знал, что Блэквуд мог сделать?
Но ее муж должен был полагать, что для нее все кончено. Во всяком случае, это не Эмбер ходила вокруг ее тела. Эмбер ушла.
— Спасибо тебе, — поблагодарил он меня, со слезами на глазах. Он вытер лицо и постучал Чаду по плечу.
— Эй, парень, — сказал он, и отошел так, чтобы Чад смог увидеть тело Эмбер. Они долго говорили тогда. Корбан притворялся крепким, и позволил своему сыну поверить в сверхчеловеческие качества своего отца, по крайней мере еще на один день.
Мы спали, мы все, как можно дальше от тела Эмбер, как только могли. Они придвинули кровать вплотную к моей камере и вдвоем легли спать на нее, а я улеглась на полу рядом с ними. Чад дотянулся до меня, не смотря на решетку, и держал руку на моем плече. Пол в камере можно было, с тем же успехом, выложить гвоздями, и я все равно спала бы.
— Мерси?
Голос был незнакомым, но таким же был и цемент под моей щекой. Я подняла голову и сразу же пожалела об этом. Все болело.
— Мерси, темно, и Блэквуд скоро будет здесь.
Я села и посмотрела через всю комнату на оукмена. — Добрый вечер.
Я не произносила его имя. Некоторые фейри двояко относились к именам, и способ, которым Блэквуд злоупотребил им, заставил меня думать, что оукмен был одним из тех. Я не могла поблагодарить его, и я искала способ выразить благодарность за исполнение моей просьбы, но я так и не нашла.
— Я собираюсь попробовать кое-что, — сказала я наконец. Я закрыла глаза и призвала Стефана. Когда я почувствовала, что сделала это так хорошо, как только могла, я открыла глаза и потерла ноющую шею.
— Что ты пытаешься сделать? — спросил Корбан.
— Я не могу сказать тебе, — ответила я. — Мне очень жаль. Но Блэквуд не должен знать — и я не уверена, что это сработало. — И я действительно так думала. Я никогда не была в состоянии чувствовать Стефана как, я чувствовала Адама. Если Блэквуду не удалось взять меня … пока …, то это должно означать, что Стефан мог все еще услышать меня. Я надеялась на это.
Я попыталась почувствовать Адама. Но я ничего не чувствовала: ни его, ни стаю. Это было, вероятно, очень хорошо. Блэквуд сказал, что он был готов к оборотням, и я верила ему.
Блэквуд не пришел. Мы все старались не замечать Эмбер, и я была благодарна за прохладу подвала. Призраки не появлялись.
Мы говорили о вампирах, я рассказывала им в общих чертах что знала, только опуская имена.
Стефан тоже не пришел.
После того, как часы скуки и несколько минут смущения, когда кто-то должен был использовать ведра, прошли, я наконец попыталась снова уснуть. Я считала овец. Много овец.
Где-то в середине следующего дня я пожалела, что не съела то, что подготовила Эмбер. Но я больше хотела пить, чем что-либо еще. Волшебный посох появился однажды, но я сказала ему уйти, и оставаться в безопасности, говоря тихо, чтобы никто не заметил. Когда я оглянулась, посмотрев на угол, он снова исчез.
Чад учил меня и оукмена, как ругаться на Амслене и работал с нами, до тех пор, пока наша орфография на пальцах не стала довольно хорошей. Это оставило боль в моих руках, но держало его занятым.
Мы узнали, что Блэквуд снова обратил на нас внимание, когда Корбан остановился на середине предложения. Через несколько минут он повернул голову, и Блэквуд открыл дверь.
Вампир посмотрел на меня без интереса. — И где ты думаешь, я найду вам другого повара? — Он убрал тело и вернулся через несколько часов с яблоками, апельсинами и бутилированной водой — небрежно бросая их через решетку.
Его руки пахли Эмбер, гнилью, и землей. Я предположила, что он похоронил ее где-то.
Он забрал Корбана. Когда отец Чада вернулся, то был не уверен и слаб, и появился еще один след укуса на его шее.
— Мой друг лучше, чем ты, — сказала я сопливым голоском, поскольку Блеквуд остановился перед открытой дверью клетки, чтобы посмотреть на Чада. — Он не оставляет огромных синяков.
Вампир захлопнул дверь, запер ее и спрятал ключ в карман брюк. — Всякий раз, когда ты открываешь рот, — сказал он, — Удивляюсь, что Маррок не скрутил твою шею несколько лет назад. — Он слегка улыбнулся.
Прекрасно. Так как ты причина моего голода, ты же можешь и утолить его.
Причиной его голода… когда я отослала Эмбер из ее мертвого тела, это, должно быть, причинило ему боль. Хорошо. Теперь все, что мне оставалось сделать — это заставить его сделать гораздо больше зомби или как там он их называет. Тогда я могла бы уничтожить и их. Тогда я смогла бы ослабить его достаточно, чтобы мы победили. Конечно, самые близкие доступные люди, чтобы стать зомби, были мы.
Он открыл дверь моей клетки, и мне стало трудно думать о настоящем, не паниковать. Я боролась с ним. Не думаю, что он ожидал.
Годы каратэ отточили мои рефлексы, и я была быстрее, чем мог бы быть человек. Но я была слаба — яблоко в день может поддерживать жизнь, но это не лучшая диета для оптимальной работоспособности. Через некоторое время, это было слишком быстро для моего эго, чтобы быть счастливой, ему удалось схватить меня.
На этот раз он не стер мне память о укусе в шею. Было очень больно, это было либо наказание за причиненные неудобства, либо за укус Стефана, который почти испортил его план — я знаю недостаточно, чтобы сказать точно.
Когда он попытался накормить меня своей кровью, я отбивалась как могла и, наконец, он схватил меня за челюсть и заставил меня взглядом.
Я проснулась в дальнем углу клетки, а Блэквуд исчез. Чад начал шуметь, пытаясь привлечь мое внимание. Я поднялась на карачки. Когда совершенно ясно стало понятно, что я не в состоянии двинуться дальше, я села, оставив попытки встать.
Это заставило его слегка улыбнуться. Корбан сидел в середине их клетки, смотря на отметку в цементе.
— Ну, оукмен, — сказала я, устало. — Там дневной свет или тьма?
Прежде чем он ответил мне, я увидела Стефана в моей клетке. Я тупо моргнула, смотря на него. Я протянула руку и слегка коснулась его руки, чтобы убедиться, что он настоящий.
Он похлопал меня по руке и бросил короткий взгляд вверх, как будто он мог видеть сквозь потолок на этаж выше.
— Он знает, что я здесь. Мерси -
— Ты должен забрать Чада, — сказала я ему тут же.
— Чада? Стефан проследил за моим взглядом и напрягся. Он начал качать головой.
— Блэквуд убил его мать — но оставил ее зомби, чтобы делать его работу по дому, пока я не убил ее по-настоящему. — сказала я ему. — Чада нужно забрать в безопасное место.
Он уставился на мальчика, который смотрел куда-то назад. — Если я заберу его, то не смогу вернуться в течение нескольких ночей. Я буду без сознания, а никто не знает, где ты находишься, кроме меня и Марсилии. — Он произнес ее имя так, будто по-прежнему не был доволен ей. — А она не пошевелит и пальцем, чтобы помочь тебе.
— Я смогу пережить пару ночей, — сказала я с убеждением.
Стефан сжал руки. — Если я сделаю это, — сказал он отчаянно, — если я сделаю это, и ты выживешь — ты простишь меня за других.
— Да, — сказала я. — Забери отсюда Чада.
Он исчез, затем появился вновь, стоя рядом с Чадом. Он начал использовать язык жестов, чтобы сказать что-то — но мы оба слышали, как Блэквуд мчался вниз по лестнице.
— К Адаму или Сэмюэлю, — сказала я поспешно.
— Да, — сказал мне Стефан. — Останься в живых.
Он подождал, пока я кивну, потом исчез вместе с Чадом.
Блеквуд был более не доволен присутствием Стефана в его доме, чем исчезновением Чада. Он разглагольствовал и бредил, и если бы он ударил меня снова, я волновалась, что была бы не в состоянии сдержать обещание данное Стефану.
Видимо, он пришел к тому же выводу. Он стоял, глядя на меня. — Есть способы не допустить других вампиров в мой дом. Но они уже на грани, и я рассчитываю, что твой друг Корбан не переживет мою жажду. — Он наклонился вперед. — Ах, теперь ты напугана. Хорошо. — Он вдохнул, как винный дегустатор — вино, особенно прекрасного года изготовления.
Он ушел.
Я свернулась калачиком на полу и обняла мои страдания вместе с волшебным посохом. Оукман пошевелился.
— Мерси, что это там у тебя?
Я подняла одну руку и махнул ею слабо в воздухе, таким образом, он увидел его. Это не причинило той боли, которую я думала, мне принесет это движение.