Вдруг один из крестьян, помогавших при разгрузке, ошалело уставился на них, задрожал и выронил тюк, и так неудачно, что тот упал за борт и утонул.
– Вот безрукий! – закричал Уилфред. – Да это зерно дороже всей твоей семьи!
Крестьянин упал на колени и перекрестился, а затем с перекошенным от ужаса лицом указал на монахов.
– Да защитит нас Господь! Дочь переписчика! Она воскресла!
Даже когда у коровы госпожи Вольц родился теленок о двух головах, жители Вюрцбурга так не переполошились. Тогда поговаривали, что без нечистого не обошлось, и кто-то пытался сжечь хлев вместе с новорожденным уродцем, но воскресение из мертвых – это и ревностным верующим было трудно представить, не говоря уже обо всех остальных.
Новость о чуде распространялась, как чума, – сначала ее передавали шепотом, потом вполголоса и, наконец, едва ли не кричали о ней на всех углах. Самые храбрые толпились возле судна в надежде увидеть всё своими глазами, другие боролись за лучшие места на берегу.
Алкуина подобные слухи удивили.
Он как раз размышлял о происходящем, когда возбужденные толпы, желая дотронуться до воскресшей, позабыли о привезенном зерне и полезли на борт. Уилфред приказал воинам остановить их, но безрезультатно. Казалось, какое-то всеобщее помешательство овладело людьми, превратив их в свору одержимых. Тогда граф отдал приказ лучнику, и один из крестьян, сраженный стрелой, упал в реку. Остальные отступили, а после второго выстрела всех словно ветром сдуло с палубы.
Уилфред сам был несколько обескуражен, а когда приблизился к девушке, глаза у него вообще раскрылись от изумления, словно он увидел дьявола, – перед ним была Тереза, дочь переписчика.
Граф попытался перекреститься, но руки не слушались его. Когда же он немного успокоился, Алкуин предложил перенести Терезу на берег, и Уилфред согласился. Хоос и Алкуин сплели руки, на них положили девушку, и граф приказал очистить проход. По мере их продвижения люди падали на колени и возносили Господу хвалы за совершенное чудо. Одни пытались прикоснуться к воскресшей, другие молились, чтобы это не было делом рук сатаны. Когда по узким улочкам процессия добралась наконец до замка Уилфреда, толпы зевак облепили стены.
Корне вместе с несколькими скептиками отправились на кладбище, чтобы эксгумировать тело Терезы, однако, не зная точного места погребения, принялись разрывать подряд все более-менее свежие могилы и ничего не нашли. Тогда они явились в крепость с требованием допустить их до обсуждения, в котором участвовали Исам, Павел, Алкуин и граф. Уилфред подробно рассказал Алкуину о пожаре и страстном желании Корне отомстить за случайную смерть сына. Монах тут же придумал, как защитить Терезу, однако пока никого в свои планы не посвятил.
Не в силах терпеть доносившийся снаружи гвалт, Уилфред разрешил Корне войти. Мастер захотел взглянуть на воскресшую, однако Алкуин воспротивился этому, сообщив, что Тереза без сознания, но он готов ответить на все вопросы. Затем он рассказал, что связывает его с Терезой, и возблагодарил Господа за то, что помог разобраться в свершившемся чуде.
Все это время Уилфред нервно трещал пальцами, затем взмахнул кнутом, и собаки подвезли его к одному из окон. Граф высунулся и взглянул на толпу, Алкуин – на графа. Его удивляло, как легко калека управляется при помощи животных. Вдруг он понял, что все ждут от него каких-то слов.
– Прежде всего, нужно убедиться, что эта девушка – именно та, кем кажется, – неожиданно подал голос Корне. – Конечно, присутствующие здесь ее опознали, но видели ли ее родственники? Да и сама она подтвердила это или нет?
– Ради Бога, думайте, о чем говорите! – не выдержал Уилфред. – Как она может что-то подтвердить, если она без сознания? Ее мачеха Рутгарда ждет в соседнем зале, но новость так поразила ее, что она должна немного успокоиться. А отца ее мы уже сами давно ищем.
– Вы имеете в виду Горгиаса, писца? – поинтересовался Алкуин.
– Да. Он исчез пару месяцев назад, и с тех пор никто его не видел.
– Как она? – спросил Исам врача, пришедшего осмотреть девушку.
– Холодная, будто сосулька, но огонь скоро оживит ее.
Исам взглянул на очаг. Во франкских домах огонь разводили в яме, вырытой в земляном полу, а в этом замке очаг был сделан в стене.
Корне кашлянул. Похоже, здесь никто не собирался обсуждать вопрос о воскрешении.
– Ну что ж, – подал голос мастер, – по-видимому, девушка не погибла во время пожара.
Алкуин поднялся, и его длинная тень скользнула по направлению к Корне.
– Пожалуйста, не торопитесь. Пока доподлинно известно только одно – она жива, а кто именно погиб во время пожара, нам еще предстоит выяснить. Если вы помните, ее родители опознали тело.
– Его нельзя было опознать, Ценон может подтвердить.
Алкуин обратился к врачу, но тот лишь отхлебнул вина и отвернулся. Тогда Алкуин извлек из своих вещей Библию, не спеша раскрыл ее и стал перелистывать, время от времени останавливаясь и читая, а закрыв книгу, устремил взгляд на Корне.
– Я только что молился о душе Терезы в крепостной часовне, куда доставили реликвию из Сессорианской базилики, и мне было видение. Предо мной в облаках возник ангел со сверкающей короной на длинных волосах. Он медленно плыл по воздуху, словно лебедь по озеру, и глаза его излучали вечный покой Всемогущего. Божественный вестник явил мне тело Терезы, объятое пламенем, а рядом, в ослепительном световом вихре, возникла другая Тереза – новая, живая, прекрасная и безгрешная.
– Другая Тереза? Вы хотите сказать, что эта и прежняя – не одна и та же девушка? – с испугом спросил Уилфред.
– И да, и нет. Представьте себе гусеницу, которая сбрасывает несовершенную оболочку и превращается в изумительную бабочку. Гусеница и бабочка – одно и то же существо, но первая ползает, а вторая, родившаяся из первой, взмывает в небеса. Конечно, Тереза умерла, поскольку совершила грех, и тело ее сгорело. Но иногда премудрый Господь, являя чудо своей доброты и милосердия, тем самым указывает нам путь к возрождению и раскаянию. – Алкуин сурово посмотрел на Уилфреда. – Творец мог бы отвернуться от нас и заставить душу Терезы страдать в преисподней, возле мрачных рек Ахерон, Флегетон и Кокит, как называли их греки, искупая свои грехи там, где порочные дочери Сиона пытаются очистить себя перед Господом. Да и зачем Ему быть милосердным, если Его страдания ничему нас не учат?
Уилфред и Павел были так заворожены речью Алкуина, что не сразу очнулись, когда он закончил. Корне же в недоумении хлопал глазами. Хотя он и не понял, приложил Господь к этому руку или нет, но чуда признавать ни в какую не желал.
– Ну и что это доказывает? Может, ее дьявол воскресил, – пробормотал он.
Алкуин с облегчением вздохнул. Теперь ничего не стоит обвинить Корне в ереси и тем самым отвлечь его внимание.
– Значит, вы отвергаете божественное вмешательство? – возвысил голос Алкуин. – Осмеливаетесь отвергать Господа, сравнивать Его безграничную власть с презренной властью дьявола? На колени, богохульник! Немедленно покайтесь и смиритесь с любыми помыслами Господними, или вас ждут неминуемые мучения.
Алкуин выдернул из ножен Исама меч и приставил его к шее Корне.
– Клянитесь перед Богом! – Он протянул мастеру Библию. – Клянитесь, что отрекаетесь от дьявола!
Пока Корне произносил клятву, на лбу у него выступил пот. Затем он поднялся и, стиснув зубы, покинул помещение.
После его ухода Павел подступил к Алкуину с упреками. Ведь это он – папский посланник, следовательно, только он вправе судить, имело место божественное вмешательство или нет.
– Мне неприятно об этом говорить, но, возможно, вы поторопились. Иногда причинами удивительных событий являются всякие незначительные обстоятельства. Ценон ведь утверждает, что тело невозможно было опознать.
– Послушайте, Павел, Ценон и собственную мать не узнает! – И Алкуин указал на врача, осушающего уже шестой стакан вина.
– Но можно было по крайней мере подождать, пока Тереза очнется и сама все расскажет. Уверяю вас, если чудо действительно произошло, я первый буду им восхищаться.
– Вы слышали слова Уилфреда о том, что этот Корне – пренеприятный тип и хотел отомстить Терезе. Девушка находится в опасности, и если чудо может спасти ее, почему бы его не придумать?
– О чем вы говорите? Неужели это ваша фантазия и никакого видения не было?
– Нет, не было.
– Пресвятой Боже! А ничего другого, кроме как выдумать чудо, вам в голову не пришло?
– Послушайте, Павел, после случившегося на пожаре тот факт, что она жива, – почти такое же чудо, как воскрешение. Кроме того, помощь Господа проявляется в разных формах: у вас – через реликвии, у меня – через видения, – заключил Алкуин.
В этот момент в зал вбежала растрепанная и перепуганная служанка.
– Девушка просыпается, – сообщила она.
Все поспешили к Терезе. Лицо ее было покрыто бисеринками пота. Алкуин откинул одеяла, попросил поднести поближе свечу, смочил тряпку в теплой воде и осторожно отер пот. Затем, как он обычно поступал с учениками, заснувшими зимой под открытым небом, растер ей руки, обращая особое внимание на суставы. Мало-помалу щеки девушки порозовели, веки затрепетали и приоткрылись – сквозь щелки стали видны покрасневшие белки глаз, но зрачки по-прежнему были изумительного янтарного цвета. Алкуин улыбнулся, поздоровался, перекрестил ей лоб и помог сесть, подсунув под голову подушку.
– Тереза… – прошептал он.
Девушка еле заметно кивнула. Теперь она разглядела стоящего перед ней худого человека.
– Добро пожаловать домой, – сказал Алкуин.
Как Алкуин ни пытался ей объяснить, Тереза ничего не понимала. Голова болела так, будто по ней ударили копытом, а вся эта история с чудом была настолько запутанной, что казалась бредом сумасшедшего. Наконец девушка села как следует и попросила воды. Выслушав в очередной раз рассказ Алкуина, она взглянула на него, как на незнакомца. Тут Вошел Уилфред, и Алкуин шепотом попросил подыгрывать ему.