— Так по грешной же земле ходим, Петр Николаевич.
— Ну, раз о грехах заговорил, тогда признавайся, как ты до такой жизни докатился?
— Какой?! О чем вы, Петр Николаевич?
— Признавайся, писал генералу Безверхнему?
— Я?.. Писал?.. Да… Да как вы такое могли подумать, товарищ полковник?! Я офицер! Я в жизни… — задохнулся от возмущения Носов.
— Ну, что ты так завелся, Вячеслав Александрович? Пошутить уже нельзя. Я имел в виду твой очерк для книги «Смерш», — поспешил сгладить злую шутку Гурьев.
— А-а, — доносилось из трубки.
— Так вот, Вячеслав Александрович, передо мной лежит ее экземпляр с дарственной надписью Александра Георгиевича.
— Спасибо, Петр Николаевич. И… и извините, что я с сыном, ну это… — мялся Носов.
— Ладно, я тоже хорош. А с Максимом вопрос прорабатывается. Но учти, Вячеслав Александрович, в корпусе очень высокие требования.
— Знаю, Петр Николаевич. Максим способный, потянет!
— Время покажет. Так что ты хотел?
— У Рябенкова есть очень интересное предложение!
— От которого невозможно отказаться? Но мы же с ним договорились, отмечать новоселье будем на следующей неделе.
— Нет, Петр Николаевич, это по работе. Коля тут такое раскопал! Страшное дело!
— Ты меня пугаешь, Вячеслав Александрович!
— Правда! Совершенно неожиданный поворот! Просматривается очередной «крот» в ГРУ!
— Все! Все, Вячеслав Александрович, это не по телефону! Заходите! — поторопил Гурьев и подумал: «Как удачно складывается день! Если Коля нашел еще ниточку к новому шпионскому клубку, то…»
Удача, в которую так хотелось верить Гурьеву, ох как была нужна. Удовлетворение от успеха после завершения операции по разоблачению бывшего полковника Сыпачева длилось недолго. Не прошло и полгода, как последовали провалы в резидентуре ГРУ, на этот раз в США. Гурьев увязывал их с ответными действиями американских спецслужб на арест своего агента Сыпачева. Теперь, когда он находился в СИЗО Лефортовской тюрьмы, руки у ФБР были развязаны, и оно приступило к зачистке агентурной сети ГРУ. К весне 2003 года ситуация в нью-йорской и вашингтонской резидентурах стабилизировалась, и они возобновили активную работу.
Гурьеву казалось, что последствия предательства Сыпачева преодолены, но это было иллюзией. Новый удар последовал со стороны, откуда он не ждал. Следующие провалы произошли в лондонской и мадридской резидентурах ГРУ. Первоначальное предположение, что они как-то связаны с Сыпачевым, не нашло подтверждения. Ни с одним из провалившихся военных разведчиков и их агентами, что в Испании, что в Великобритании, Сыпачев ни прямо, ни косвенно не был связан. Более того, он не знал ни имен, ни фамилий сотрудников мадридской резидентуры, понесшей самые значительные потери. Поэтому Гурьев все больше утверждался в мысли, среди сотрудников ГРУ действует предатель и возможно не один. Кто они? Чтобы ответить на этот вопрос, требовалось время. Но его, как всегда не хватало.
Последние несколько недель Гурьев и его подчиненные работали без выходных. В поисках предателя они тщательно анализировали материалы прошлых и последних разработок, осуществляли оперативные эксперименты и комбинации, чтобы выйти на его след. Но они не дали результата, что лишний раз убеждало Гурьева, ему противостоит опытный и искушенный противник. Поединок с ним больше напоминал бой с тень. Сообщение Носова вселяло надежду, появилась ниточка, ведущая к предателю.
Гурьев уже не мог усидеть на месте, нетерпеливыми шагами мерил коридор и пытался понять, кто он.
«Подполковник Чулков? Служил в мадридской резидентуре. Сейчас работает в центральном аппарате ГРУ. Засветился на подозрительных контактах с испанцами… Но прямой связи Чулкова с испанской спецслужбой не просматривается…
Бывший подполковник Грошев? В Испании засветился на двух встречах с установленным сотрудником ЦРУ Диком Хейли. И потом как обрезало! В чем причина?.. Почувствовал угрозу и затаился?..
Бывший полковник Скрипаль? На тебя кроме того, что ищешь выходы на мадридскую резидентуру, другого ничего нет…
А может, есть четвертый? Но кто?..»
Стук в дверь отвлек Гурьева от этих мыслей.
— Войдите! — пригласил он.
В кабинет не вошли, а ворвались Носов и Рябенков. Их лица раскраснелись, в глаза вспыхивали азартные огоньки.
— Петр Николаевич, есть отличная зацепка! Николай раскопал! — выпалил Носов.
— Прослеживается связь между провалами в резидентурах ГРУ в Испании и Британии! Все крутится вокруг неких Антонио Альвареса де Идальго и Пола Миллера! Они… — спешил поделиться своей догадкой Рябенков.
— Стоп! Стоп, Николай Николаевич! Давай плясать от печки! — остановил Гурьев.
— Помните, в 2001 году Миллер проходил по материалам на бывшего подполковника Оямяэ? Оямяэ взяли на Ленинградском вокзале.
— Помню! Помню, Коля! Присаживайтесь! — пригласил Гурьев к столу и с улыбкой заметил: — Как все вовремя. Награда нашла своего героя.
Носов переглянулся с Рябенковым; тот пожал плечами и спросил:
— Петр Николаевич, а за что? Вроде как рано.
— Это, Вячеслав Александрович, за твои, так сказать, литературные успехи. «Смерш» с дарственной подписью самого Александра Георгиевича! — объявил Гурьев и взял из стопки книгу.
Носов подхватился со стула, щеки зарделись, поблагодарил и бережно принял подарок.
— Здорово! Скромно выглядит, а впечатляет! — восхитился Рябенков.
— Книга бесценная! — признал Гурьев. — Я бегло посмотрел. В ней приведены уникальные операции! Есть чему нам учиться, есть с кого брать пример, чтобы вписать новые славные страницы в историю нашей военной контрразведки.
— А ей уже скоро будет сто лет! — напомнил Рябенков.
— Из нас троих ты, Николай Николаевич, уж точно останешься в строю и впишешь эту страницу! — заявил Гурьев, вручил ему второй экземпляр книги и предложил: — Ну что, а теперь давайте разматывайте вашу ниточку шпионского клубка.
Носов и Рябенков разложили на столе три схемы. Они пестрели разноцветными кружками и стрелками. В их хитросплетении было непросто разобраться. Для непосвященного названия городов: Москва, Санкт-Петербург, Таллин, Лондон и Мадрид, фамилии и имена: Пол Миллер, Антонио Альварес де Идальго, Мартин Флинт, Джон Калаган, Валерий Оямяэ, Константин Чулков, Олег Грошев мало что говорили, но не для Гурьева. Перед ним находилась паутина, сплетенная МИ-6, но пока он не находил связи между разведчиками британской спецслужбы и предателем в ГРУ. Покачав головой, Гурьев признал:
— Николай Николаевич, без твоего волшебного клубочка в этом шпионском лабиринте мне не разобраться. Давай, разматывай!
Рябенков выбрал ту схему, на которой просматривался треугольник и перешел к пояснениям.
— Из анализа материалов оперативных разработок на Грошева, Чулкова, а также уголовного дела на Оямяэ вырисовываются интересные фигуры — Пола Миллера и Антонио де Идальго. Они проявились…
— Погоди, Николай Николаевич! — остановил его Гурьев и уточнил: — Это два разных человека или один и тот же?
— Похоже, что одно и то же лицо.
— Хорошо! Продолжай!
— Так вот, Петр Николаевич, как Пол Миллер, он засветился в 2001 году в Эстонии. В своих показаниях Оямяэ указал, что именно Миллер вербовал его.
— Ну, не без помощи Департамента охранной полиции МВД Эстонии, а конкретно сотрудницы 1-го Главного бюро Зои Тинт, — дополнил Носов.
— Официальное прикрытие Миллера известно? — уточнил Гурьев.
— Со слов Оямяэ, на момент вербовки он состоял в должности первого секретаря британского посольства в Таллине.
— Чем это подтверждается?
— Официальными данными самого посольства.
— А есть фото Миллера?
— Да. Вот, пожалуйста, — Рябенков достал из папки фотографию и положил на стол.
Гурьев долго всматривался в нее и заключил:
— Настоящий мачо, но с железной хваткой, если сумел завербовать пусть и бывшего, но подполковника СВР.
— Оямяэ говорил о нем то же самое.
— С эстонской историей мне все понятно, а где она пересекается с испанской? — допытывался Гурьев.
— Сейчас, Петр Николаевич! Сейчас! — Рябенко зашелестел бумагами, нашел нужный документ, передал Гурьеву и пояснил: — Это копия сообщения нашего агента Лопеса в Мадриде. Сообщение относится к 1996 году.
— Николай Николаевич, давай ближе к делу! Какая связь между Мадридом и Таллином?
— Лопес сообщает о некоем Антонио Альваресе де Идальго, сотруднике МИ-6, специализирующемся на вербовках высокопоставленных российских чиновников. Я так полагаю, что Идальго и Миллер — одно и то же лицо.
— Какие есть основания для такого вывода?
— Я их сравнил, похожи, как две капли воды.
— Интересно! Очень интересно! — оживился Гурьев и поторопил: — Не томи, Николай Николаевич, где фото Идальго?
— К сожалению, Петр Николаевич, есть только его словесный портрет. Он составлен со слов Лопеса.
— Жаль, жаль. А с Грошевым или Чулковым Идальго-Миллер не мог пересечься?
— В тех материалах, что я изучал, это не просматривается, — доложил Рябенков.
— Петр Николаевич, надо заново поднимать все материалы по Испании как минимум за последние десять лет и там искать след Идальго и Миллера! — торопил события Носов.
— То же самое сделать по Эстонии! И не только по ней. Если он такой крутой вербовщик, то проверить по всей Прибалтике, — предложил Рябенков.
— Хорошо. Готовьте запросы в СВР и Погранслужбу, я подпишу! — согласился Гурьев и распорядился: — Дополнительно уделите самое серьезное внимание выявлению связей Идальго-Миллера среди наших политиков и бизнесменов. Судя по всему, он стервятник самого высокого полета.
— Есть! — приняли к исполнению Носов и Рябенков.
— Одновременно необходимо активизировать оперативную разработку Чулкова и Грошева. Надо искать их пересечения с этим вездесущим Идальго-Миллером.
— С Грошевым будут большие сложности. Он бизнесмен, имеет загранпаспорт и мотается по всему миру, — посетовал Носов.