— С Чулковым проще. В ближайшие два года он будет находиться в России. Единственное место, где он может пересечься с Идальго-Миллером — это Абхазия. В прошлом году Чулков проводил там отпуск, — доложил Рябенков.
— Итак, в уравнении с двумя неизвестными — кто шпион: Грошев или Чулков, у нас наконец появилась постоянная величина — установленный британский разведчик Идальго-Миллер! — заключил Гурьев и распорядился: — Значит, вокруг него и надо выстраивать дальнейшую нашу работу.
— Есть! — приняли к исполнению Носов и Рябенков, покинули кабинет и занялись доработкой плана проверки Грошева и Чулкова.
Внезапно всплывшая фигура Идальго-Миллера придала новый импульс поиску предателя в рядах ГРУ. И пока коллеги из СВР занимались поиском ответов на запросы, Гурьев и его подчиненные сосредоточили основные свои усилия на оперативной разработке Чулкова. Основания для этого имелись весомые. Он через своих однокашников по военному училищу, получил семейную путевку, но не в ведомственный санаторий ГРУ, а в санаторий Ракетных войск стратегического назначения «Сухумский». Находила подтверждение версия Рябенкова, что, как и предыдущая, так и эта поездка Чулкова на отдых в Абхазию могла служить прикрытием для связи с куратором из МИ-6.
Непризнанная Республика, после того, как в ее столице — Сухуме разместилась Миссия военных наблюдателей ООН, стала настоящим раем для спецслужб. Под прикрытием военных наблюдателей работали десятки разведчиков из стран НАТО. Облегчал их деятельность слабый контрразведывательный режим. У только что вставшей на ноги Службы государственной безопасности Абхазии сил едва хватало на то, чтобы бороться с террористами и бандитами, действовавшими в районах, приграничных с Грузией.
За сутки до того, как семья Чулковых отправилась на отдых, в Абхазию вылетели Носов и Рябенков. Им предстояло на месте с коллегами из отдела военной контрразведки ФСБ России Коллективных сил СНГ по поддержанию мира в зоне грузино-абахазского конфликта согласовать оперативные мероприятия по его проверке. В аэропорту Сочи их встретил сотрудник отдела майор Сергей Долуга. Они заняли места в УАЗе, через двадцать минут были на пограничном переходе «Псоу» и без задержек по «зеленому коридору» въехали на территорию Абхазии.
Несмотря на то, что после окончания грузино-абхазской войны прошло десять лет, ее следы были все еще заметны. Она вызверилась злобным оскалом развалин и ржавой арматуры. Белоснежные стволы платанов и эвкалиптов, посеченные осколками, вздулись коричневыми язвами, напоминающими тела зараженных чумой. Заброшенные дома уныло смотрели на мир пустыми глазницами окнами.
Водитель УАЗа прибавил скорость, и окраины приграничного поселка остались позади. Серая лента шоссе то закручивалась в тугую спираль, то раздваивалась змеиным языком, скатываясь к морю, то опять круто уходила в гору. Густые заросли вплотную подступали к обочине. Буйная южная природа зелеными повязками-бинтами залечивала следы безумства человека.
Через два часа Носов и Рябенков въехали в Сухум. Дорога нырнула под арку железнодорожной эстакады, и через километр УАЗ остановился перед высокими металлическими воротами. За ними располагались штаб, госпиталь, гостиница и узел связи российских миротворцев в зоне грузино-абхазского конфликта. Забрав сумки из машины, Носов и Рябенков вместе с Долугой прошли по кипарисовой аллее в санаторий ракетчиков-стратегов «Сухумский».
Его начальник — высокий, седовласый и не спешный в движениях, но быстрый в мыслях Саид Лакоба оказался на месте, с полуслова понял, что от него требуется, и распорядился разместить Носова и Рябенкова в люксе «высотки». В номере они не задержались, доложив Гурьеву о прибытии, приняли душ и отправились на ужин, на встречу с начальником отдела военной контрразведки подполковником Борисом Быстроногом.
К этому времени дневной зной спал. Таинственные южные сумерки опустились на сухумскую бухту, город и санаторий. После ранних сентябрьских холодов в Москве, погода и природа в Сухуме как бы говорила: если на земле и есть рай, то он находится в Абхазии. Ласковая черноморская волна, шурша галькой, о чем-то перешептывалась с берегом. В призрачном свете фонарей раскидистые кроны олеандров напоминали мохнатые шапки джигитов. По склонам Сухумской горы теплыми, манящими к себе огоньками перемигивались окошки частных домов. За ней суровой громадой проступала зубчатая стена Главного Кавказского хребта. Его вершины, покрытые вечными снегами, терялись в россыпи Млечного пути и снисходительно, с высоты миллионов лет наблюдали за суетой человеческого муравейника.
Вячеслав и Николай, наслаждаясь этой сказкой наяву, не заметили, как подошли к кафе «Стекляшка». В первом зале негде было упасть яблоку. Разогретая вином и воспоминаниями о бесшабашной и полной радужных надежд лейтенантской молодости, веселая компания офицеров и их жен, сдвинув столы, отмечала встречу. За ними, забившись в угол, два контрактника-миротворца уныло чахли над стаканами с томатным соком. На летней открытой террасе, прячась в полумраке от любопытных глаз, жались друг к другу скоротечные, но пылкие парочки «курортных романов».
На входе Носова и Рябенкова встретил Долуга и проводил в кабинку, там их ждал Быстроног. Искать общий язык профессионалам не пришлось. За ужином они обсудили все вопросы и согласовали план дальнейших действий. Возможности отдела контрразведки и коллег из СГБ Абхазии не оставляли у Вячеслава и Николая сомнений, если Чулков выйдет на контакт с куратором из МИ-6, то это не останется без внимания подчиненных Быстронога.
На следующий день, 7 сентября автобусы доставили из Сочи очередную партию отдыхающих. Среди них находился семья Чулковых. Ей «повезло», в «высотке» освободился номер люкс. Большую часть времени как взрослые, так и дети проводили в море и на пляже. Перед ужином Чулков полтора часа уделял спорту, играл в большой теннис. Вечером вся семья совершала прогулку по набережной или слушала живую музыку в «Белом» кафе. За время отдыха Чулковы трижды покидали территорию санатория. Один раз с другими отдыхающими на автобусе санатория ездили за покупками на центральный городской рынок. Два других раза в составе экскурсионных групп совершили поездки в Новоафонский монастырь и в обезьяний питомник.
Носов и Рябенко уже потеряли всякую надежду на то, что Чулков проявит себя как шпион. Все закрутилось в бешеном ритме накануне отъезда отдыхающих из санатория. Чулковы и их новые приятели — семья Величко, решили отметить это событие в ресторане «Эрцаху». Один из лучших в Сухуме, он располагался неподалеку от санатория, в нем часто обедали и ужинали военные наблюдатели из Миссии ООН. Носов и Рябенко расценили это как попытку Чулкова выйти на связь. И тому имелись веские основания, в зале, как никогда, было много иностранцев. Среди них находились военные наблюдатели из США, Канады и Дании. Носов, Рябенков и Долуга проглядели все глаза, наблюдая за Чулковым. Он пока не дал повода заподозрить себя в шпионской связи.
Вечер набирал обороты: в зале не осталось свободных мест, все громче звучала музыка, все раскованнее вела себя публика. В какой-то момент, первым заметил Долуга, Чулков встал из-за стола и направился в сторону туалета. Рябенков последовал за ним. Ему не хватило какого-то мгновения. Он услышал только обрывок фразы разговора Чулкова с иностранцем, и тот скрылся в кабинке. Военным наблюдателем, как позже установил Быстроног, являлся капитан канадской армии Пит Бурак.
Его появление еще больше запутало ситуацию вокруг Чулкова. В этом новом ребусе Гурьеву и его подчиненным предстояло еще разбираться.
Главное управление контрразведки Народного комиссариата обороны Смерш (ГУКР НКО Смерш).
Образовано 19 апреля 1943 года на основании Постановления Совета Народных Комиссаров (СНК) № 415-138сс. Утвердил его Сталин как глава правительства (СНК).
Постановление предписывало:
«Управление Особых Отделов НКВД СССР изъять из ведения НКВД СССР и передать Народному Комиссариату Обороны СССР, реорганизовав его в Главное Управление Контрразведки НКО «Смерть шпионам».
На Смерш возлагались задачи:
…а) борьба со шпионской, диверсионной, террористической и иной деятельностью иностранных разведок в частях и учреждениях Красной армии;
б) борьба с антисоветскими элементами, проникшими в части и учреждения Красной армии;
в) принятие необходимых агентурно-оперативных и иных (через командование) мер к созданию на фронтах условий, исключающих возможность безнаказанного прохода агентуры противника через линию фронта, с тем, чтобы сделать линию фронта непроницаемой для шпионских и антисоветских элементов;
г) борьба с предательством и изменой родине в частях и учреждениях Красной армии (переход на сторону противника, укрывательство шпионов) и содействие работе органов НКВД…»
Руководителем новой спецслужбы в ранге заместителя наркома обороны СССР был назначен 35-летний комиссар государственной безопасности 3-го ранга Виктор Абакумов.
21 апреля 1943 года, Постановлением Государственного Комитета Обороны (ГКО) СССР № 3222 сс/ов было введено в действие Положение о Главном управлении контрразведки НКО Смерш СССР.
Новая спецслужба представляла собой строго централизованную организацию, ее подразделения на местах подчинялась только вышестоящим органам. Она наделялись самыми широкими полномочиями, которые диктовались чрезвычайной обстановкой военного времени. При этом строго соблюдались нормы действовавшего Закона — аресты военнослужащих в обязательном порядке согласовывались с прокурором и командиром соответствующего уровня.
27 апреля 1943 года Сталин утвердил организационно-штатную структуру Смерша. Центральный аппарат включал в себя 14 оперативных отделов, секретариат, подразделения, отвечающие за шифросвязь и использование оперативно-технических средств, а также кадровый орган. Общая его численность составляла 646 человек. Число сотрудников управления Смерш фронта, состоявшего из пяти армий, не превышало 130 человек, отдела армии — 57, в отделе военного округа (в зависимости от его категории) оно колебалось от 102 до 193 человек.