На посошок они не стали пить и разъехались. На следующий день Литвиненко позвонил Жарко и назначил время встречи с Миллером и Калаганом. Она должна была состояться через сутки на конспиративной вилле британской разведки. Пауза в разработке будущего ценного агента — Жарко, понадобилась МИ-6, чтобы проследить и убедиться, он не связан с российскими спецслужбами.
Не подозревая об этом, Жарко вел себя как самый благочестивый пуританин, после завтрака вышел в город с вполне благопристойной целью. Она вряд ли могла вызвать подозрения у британской разведки. Он давно мечтал своими глазами увидеть квартиру-музей легендарного литературного сыщика, так блестяще описанного Артуром Конан Дойлем в своих бессмертных «Записках о Шерлоке Холмсе».
Она находилась недалеко от отеля, пешая прогулка стала для Жарко неким путешествием в прошлое. Ему не понадобился путеводитель, надежным компасом к цели служила память. В архитектурном облике этой части Лондона мало что изменилось с тех времен, которые в своих рассказах так ярко описал Конан Дойл. Изменились только сами лондонцы.
Жарко порой не мог понять, где находится: в Африке, или в Азии. Современный Лондон напоминал ему Вавилонскую башню. Слух резала разноязычная речь, от желтых, черных и белых лиц рябило в глазах. История жестоко мстила Британской империи и возвращалась к ней бумерангом. В XXI веке бывшие колонии завоевывали бывшую метрополию.
Жарко миновал станцию подземки «Бейкер-Стрит», перешел на противоположную сторону улицы и вскоре увидел подъезд дома, хорошо знакомый по описаниям Конан Дойля и кинофильмам. Полисмен на входе, облаченный в форму XIX века, старинные газовые фонари над дверью, узкие балкончики на верхних этажах, увитые металлическим ограждением, возвращали посетителей музея в славные времена королевы Виктории. Сам воздух, казалось, пропитался викторианским духом. Жарко невольно ускорил шаг, не без волнения перешагнул порог квартиры на Бейкер-стрит, 221b, прошел через небольшую прихожую, поднялся на второй этаж и оказался в мире любимых героев.
В гостиной его встретила горничная, словно сошедшая с портретов позапрошлого века. И когда глаза освоились после полумрака, царившего на лестничной клетке, то перед ним, у окна возник сам Шерлок Холмс! В лучах неяркого солнца его восковой выразительный профиль напоминал монетный, римских императоров. Холмс что-то убедительно объяснял такому же восковому доктору Ватсону. Тот, отложив в сторону армейский револьвер, внимательно слушал. О том, что оба являлись великолепными стрелками, красноречиво говорила монограмма королевы Виктории «VR». Чтобы выбить ее, Холмсу понадобился всего один подход. Ощущение реальности подкрепляли знаменитые трубка, шляпа, скрипка и, конечно же, неизменная восковая миссис Хадсон. Осмотрев внутренние покои Холмса, Ватсона и Хадсон, Жарко поднялся на четвертый этаж и оказался в мире восковых злодеев и их жертв, долго не задержался и завершил экскурсию в пабе «Шерлок Холмс». Там ему подали суп от «миссис Хадсон», молодую телятину и английский чай со сливками.
Оставшееся до ужина время Жарко посвятил прогулке по Лондону. Она не доставила хлопот агентам британской наружки. Он не скакал зайцем по станциям подземки и не носился по проходным дворам, а чинно бродил по городу и осматривал достопримечательности. С наступлением вечерних сумерек Жарко возвратился в отель, поужинал в ресторане, поднялся к себе в номер и остался один на один со своими мыслями.
Они возвращали его к разговорам с Березовским и Литвиненко. В сердце снова проснулась тревога. Как и в 1998 году Жарко опять оказался перед суровым выбором. На этот раз на весах лежало гораздо большее, чем его личное благополучие и благополучие семьи. Авантюризм Березовского и Литвиненко ему были хорошо известны. Их очередная, на этот раз грандиозная авантюра сменить власть в России, как и предыдущие, скорее всего, закончилась бы провалом, если бы не одно но. Стоящие за их и спинами Гайдар, Немцов и внутренняя оппозиция президенту Путину, а также могущественные спецслужбы и политики Британии и США были способны ввергнуть Россию и семью Жарко в новые испытания, еще более тяжкие, чем те, через которые им пришлось пройти в 90-х годах прошлого века.
В поисках выхода, он метался по номеру, и когда силы оставили, рухнул в постель. Ночь прошла в кошмарах, и только перед рассветом ему удалось забыться в коротком сне. Проснулся Жарко с мыслью:
«Надо идти на встречу! Если не ты, то они найдут другого! Послушай, что скажут, а там видно будет».
На часах было 8:25. До встречи с Калаганом и Миллером оставалось меньше двух часов. От одной этой мысли Жарко стало кисло на душе, а в ногах появилась слабость.
«Вперед, Слава! Где наша не пропадала!» — подхлестнул он себя и направился в ванную комнату.
Холодный душ вернул ему не только свежесть, а и уверенность в себе. Завершив туалет, он оделся и спустился на завтрак в ресторан. На входе уже ждал нервно переминавшийся Литвиненко. Выражение его лица и глаз говорили, предстоящая встреча с Миллером и Калаганом многое значила и для него. Накануне в беседе с ними он немало приврал в отношении возможностей Жарко и влиятельности его связей среди российских политиков и представителей спецслужб. Чтобы не потерять своей значимости и ценности в глазах британских разведчиков, Литвиненко вынужден был накручивать Жарко. Вячеслав кивал головой и больше думал о том, как избежать вербовки. Литвиненко продолжал твердить свое и смолк, когда остановил машину перед воротами виллы. Видеокамеры подмигнули багровыми зрачками, луч лазера скользнул по номеру на машине, створки автоматически открылись. Они въехали внутрь. Литвиненко не первый раз бывал здесь и остановился перед крыльцом летнего флигеля.
Навстречу им вышел мрачного вида тип. На его каменной физиономии трудно было прочесть какие-либо эмоции. Он кивнул головой и проводил в холл. Жарко пробежался взглядом по обстановке, ничего запоминающегося не заметил, и поднял голову на шум шагов. По лестнице легкой походкой спускался Миллер, за ним следовал Калаган. После обмена приветствиями Литвиненко, сославшись на занятость, возвратился к машине и покинул виллу.
«С Сашей все понятно, держат на подхвате. Интересно, а тебя, Слава, по какому разряду числят?» — подумал Жарко и последовал за Миллером и Калаганом.
Они прошли в конец коридора. Калаган открыл правую дверь. Жарко посмотрел на Миллера; тот кивнул головой, и переступил порог. Обстановка комнаты напоминала гостиничный номер. Миллер предложил Жарко занять место на диване и поинтересовался:
— Вячеслав, ваши вкусы после нашей встречи в Таллине не слишком изменились?
В вопросе крылся намек. Жарко хмыкнул и ответил:
— Пол, у меня на родине говорят: шашку, коня, жену и вкусы не меняй!
Калаган вежливо улыбнулся.
— Ха-ха! — хохотнул Миллер и уточнил: — Вячеслав, и все-таки, что вам заказать?
— Спасибо, я недавно завтракал. Если только чай по-английски со сливками.
— О'кей, Вячеслав. Ваши вкусы становятся ближе к нашим.
— Еще одно мое посещение паба «Шерлок Холмс», и я стану британцем, — пошутил Жарко.
— Мы будем только рады! — живо откликнулся Калаган и поинтересовался: — Вячеслав, ну и каковы ваши впечатления от музея?
— Лучше бы не ходил.
Ответ Жарко озадачил его и Миллера. Они переглянулись, и Калаган спросил:
— Это почему же?
Жарко выдержал паузу и с серьезным видом заявил:
— Всю ночь мучили кошмары. Снились злодеи с четвертого этажа. Извините, Джон, один из них был поразительно похож на вас.
Калаган смутился, но быстро нашелся:
— Вячеслав, вам нечего меня бояться, я добрый.
Миллер усмехнулся и распорядился:
— Ну что, добрый злодей, закажи нашему гостю чай по-английски, мне кофе и к ним легкий ленч.
Калаган прошел в соседнюю комнату, по телефону сделал заказ и возвратился. Разговор продолжился. Миллер интересовался бизнес-делами Жарко в Прибалтике и Финляндии. Калаган расспрашивал его о впечатлениях от Лондона. Беседу прервал официант. Он возник как тень, поставил поднос на стол и исчез за дверью. Миллер смахнул салфетку; под ней помимо чая, кофе и легкой закуски оказалась бутылка водки и, подмигнув Жарко, спросил:
— Вячеслав, как вы рассматриваете русский вариант на троих?
Жарко ответил широкой улыбкой и признал:
— Пол, вы не только прекрасно владеете русским языком, а имеете и ключ к русской душе.
— Спасибо, Вячеслав, я тронут, — в голосе Миллера не было и нотки фальши. Он разлил водку по рюмкам и произнес многозначительный тост: — За умных и тонких людей, которые понимают друг друга с полуслова!
Они выпили и закусили. Следующий тост сказал Калаган. Его содержание и сама атмосфера за столом больше напоминали московское застолье, чем чопорный лондонский ленч. Миллер и Калаган, подыгрывая друг другу, ненавязчиво подвели беседу к встрече Жарко с Березовским и Литвиненко. Их вопросы не оставляли сомнений в том, что ее характер и обсуждавшиеся темы не составляли большого секрета для британской разведки. Прощупав Жарко наводящими вопросами, они основное внимание уделили его оценкам ситуации, складывающейся в России, и перспективам ее развития накануне президентских выборов. Ссылаясь на мнение Березовского и Литвиненко, Миллер поинтересовался:
— Вячеслав, насколько оценки Бориса и Александра отражают реальное положение дел в России?
Жарко задумался и после продолжительной паузы ответил:
— Вы знаете. Пол, отсюда, из Лондона, то, что происходит в России, воспринимается несколько иначе. Все гораздо сложнее, чем это представляется Борису Абрамовичу и Саше.
— Вы хотите сказать, ситуация в России не столь катастрофическая, а правящий режим пользуется поддержкой населения?
— То, что положение сложное, я этого не отрицаю. Но назвать его катастрофическим, будет преувеличение.
— О'кей. А как воспринимается в российском обществе сворачивание демократии, усиление тоталитаризма и репрессии против оппозиции? — зашел с другой стороны Калаган.