Не ожидая от маленькой феи такого мощного резонанса, я на какое-то время позабыла и о Рэйве, и об удивленно разинувшем рот Кине, и о соседях, среди которых возник и тут же смолк восторженный шепоток. Все мое внимание было приковано к Нейлали и к медленным, завораживающе плавным движениям ее маленьких рук, с пальцев которых вдруг веером рассыпались крохотные золотистые искры.
Окруженная невесомой пыльцой, величественная фея и впрямь стала похожа на маленькую волшебницу. Она медленно кружилась над озером, продолжая петь какую-то песнь, с ее ладоней уже непрерывно струились целые ручейки золотистых искорок. Но при этом они не падали в воду, а крохотными снежинками разлетались по всей поляне, оседая на листве, на сине-зеленых волосах крылатого народа и тончайшим покрывалом стелясь над озерной гладью, по которой тоже пошло непонятное волнение.
Будучи не в силах оторвать глаз от этого удивительного зрелища, я подалась вперед и стиснула пальцами подлокотники, не понимая, какая сила влечет меня к поющей фее и что это за неведомый зов, которым вдруг наполнилось все мое существо. В этот момент я забыла обо всех своих подозрениях, из моей головы напрочь вылетели лишние мысли. Я больше не боялась зубастых хозяев леса. Не думала, чем для нас может закончиться эта ночь. Напрочь забыла, что уже больше суток провела на ногах и не далее как час назад мечтала лишь о мягкой постели, – я обо всем забыла. Абсолютно. И как завороженная следила за движениями королевы фей, словно в этом заключался какой-то сакральный смысл.
Было в ней что-то гипнотическое, вызывающее трепет и подспудное чувство сопричастности к чуду. В какой-то момент показалось, что и я тоже там, вместе с Нейлали, кружусь над темным озером и настойчиво кого-то зову. Или молюсь? Я чувствовала это каждой клеточкой тела. Землю, листья, сонно ворочающиеся под землей корни. Слышала каждый крик, ощущала каждый раздающийся в кустах шорох и воспринимала как свой каждый вздох, который был сделан на огромной поляне. Я была и я, и не я. Словно тысячи жизней пронеслись в тот миг в моей голове. Миллионы мыслей, эмоций, желаний. Но все это меркло по сравнению с той глубокой, всеобъемлющей и всепоглощающе величественной глубиной, которая разверзлась под гладью старого лесного озера.
Более того, лес ответил мне, нам ласковым шелестом листвы, едва слышным скрипом стволов, тихим шепотом ветра в раскачивающихся кронах и умиротворяющим плеском волн. Ярко разгоревшейся точкой в самом центре маленького лесного бассейна, в отражении которого неожиданно стали проступать не склонившиеся до самой земли ветки, а небо, бескрайнее черное небо с крохотными жемчужинами звезд и лениво плывущими облаками, а также виднеющиеся вдалеке верхушки совсем других деревьев, не тех, что окружали нас плотной стеной. Те, в отражении, имели не зеленую, а насыщенно-золотого цвета листву, тонкие и изящные прямые стволы, и на них не виднелся толстый слой мха, который покрывал деревья во владениях Нейлали.
Это было словно окно в другой мир, такой же волшебный и не менее прекрасный, чем этот. А в нем, там, вдалеке, словно за поверхностью огромного зеркала, точно в таком же танце кружилась и танцевала еще одна женщина. Правда, не фея – самая обычная женщина, одетая в свободные серебристые одежды. Стройная, изящная. Бескрылая. Скорее всего, моего роста или даже чуть выше. Но с таким поразительно правильным, я бы даже сказала, совершенным лицом, что при виде его захватывало дух.
Правда, глаза женщины я не увидела – они оказались плотно закрыты. Зато ее голос, эхом отозвавшийся в ночи, поразил меня до глубины души. Именно такой голос, наверное, фантасты сравнивают с журчанием ручейка или звоном хрустального колокольчика. Совершенный голос. Идеальный. Такой же невыносимо прекрасный, как и его удивительная хозяйка.
У меня в груди что-то болезненно сжалось, а на глаза сами собой навернулись слезы от осознания этой неоспоримой, недостижимой и нечеловеческой красоты. И оно достигло апогея, когда изображение в озере наложилось на образ танцующей феи, на мгновение став единым целым. Словно два разных мира сошлись на долю секунду в маленькой фее. Два лица. Две личности. И две совершенно разные сущности.
Именно в этот момент женщина, у которой не было крыльев, открыла глаза и взглянула прямо на меня. Всего на миг. На крохотную долю мгновения. Прямо так, через глаза застывшей над озером королевы. Но именно в этот миг я поняла: Рэйв был прав, и между мирами одного спектра действительно есть связь. Намного более тесная и древняя, чем можно было бы представить. Связь не только в пространстве, но и, вполне возможно, во времени. Ведь эта женщина… это тоже была Нейлали. В прошлом или в будущем. В этом мире или в каком-то другом. Но они были связаны. Общими знаниями, устремлениями и желаниями. Двое – как одно целое. Как две сестры или самые настоящие двойники. Да, именно такие: крохотная фея и невыразимо прекрасная бескрылая леди, во взгляде которой сквозили мудрость веков и теплая, почти материнская улыбка.
Вот что я увидела, когда песнь наконец оборвалась и отражение в озере исчезло. И так же неожиданно поняла, почему же нас не только не убили, но, вопреки всем правилам, пригласили на сегодняшнее торжество.
– Ты на нее чем-то похожа, – едва слышно выдохнул Кин, когда повисшая в воздухе пыльца начала оседать на землю, а королева фей опустила руки и, одарив меня еще одним долгим взглядом, упорхнула во тьму.
Я потрясенно промолчала. Но про себя подумала, что, возможно, меня действительно приняли за другую. Хорошо это или плохо, сказать пока было трудно, но одно я почувствовала совершенно точно – больше нам в этом лесу ничего не грозит. Не потому, что Нейлали этого не хотела. Просто сегодня, благодаря ей, я сумела его услышать. Пусть на долю мгновения, но ощутила то, что ощущали феи, когда обращались к нему за помощью. Этот лес и впрямь был живым. Вернее, весь этот мир, который нам довелось увидеть, был таким же живым, как я или Рэйв. Молчаливым, но разумным. Терпеливым, но отнюдь не беззащитным. И он был такой не один. Поэтому, когда на мое колено с низким гудением грохнулся невесть откуда взявшийся жук, я уже не сомневалась. И вместо того чтобы привычно смахнуть насекомое на землю, подставила ему открытую ладонь, а когда жук неохотно туда перебрался, наклонилась и аккуратно спустила его на стол. Прямо к сочному, незамедлительно выросшему плоду, в который жучок немедленно и вгрызся.
Трудно было выразить словами то, что открылось мне в эту ночь. Но кое-что я тогда осознала четко: я больше никогда без причины не сорву красивый цветок и не сломаю мешающую ветку. Не растопчу муравейник. Не разорю птичье гнездо. И не напугаю пролетающую мимо птицу. Мир – это то, чего нельзя вот так взять и постичь, глянув на него из окна собственного дома. Но можно попытаться его почувствовать, попробовать начать относиться к нему по-другому и постараться беречь его даже в таком неказистом проявлении, как упавший на платье жук. Ведь для мира каждый из нас – такой же крохотный жучок, и у каждого из нас своя задача. Или, если хотите, цель. Кто-то из нас хищник, кто-то травоядный. Одни умеют летать, а кто-то вообще ни разу в жизни не высунет нос из-под земли. И каждый из нас видит только свой крохотный кусочек, не особенно стремясь узнать что-то новое или выйти за пределы своего обжитого мирка. Решив, что это и есть то, чего мы достойны, мы просто живем, радуемся, огорчаемся, порой даже пытаемся думать. И крайне редко обращаем внимание на то, что творится за околицей. Там, где, как нам кажется, заканчивается наш мир.
– Похоже, празднику конец, все расходятся, – так же тихо уронил Рэйв, когда феи начали подниматься из-за стола и в оглушительной тишине одна за другой упархивать обратно в лес.
– Нам, наверное, тоже пора? – предположил Кин.
Я рассеянно кивнула, когда он потеребил меня за рукав. А затем медленно поднялась, наткнулась на пристальный взгляд вставшего с колен альтера и так же медленно наклонила голову, отвечая на его невысказанный вопрос.
Да. Что-то во мне изменилось этой ночью, но я еще сама не поняла, что именно. Мою душу словно вывернули наизнанку, внимательно рассмотрели и только после этого вернули обратно. Ощущения были странными. Тело словно занемело, в голове царила совершеннейшая пустота. Я то ли умерла, то ли заново родилась. Поэтому довольно смутно помнила, как мы добрались до отведенной нам хижины. Копившаяся двое суток усталость, моральная и физическая, обрушилась на мои плечи совершенно неожиданно. Кажется, не добравшись до нужного дерева каких-то нескольких шагов, я все-таки потеряла равновесие. А потом… потом я ничего не помню, кроме того, что кто-то ласково погладил мои волосы и шепнул:
– Не бойся, девочка. Здесь ты в безопасности. А эта ночь останется с тобой навсегда.
Когда я открыла глаза, то долго не могла сообразить, где нахожусь и что вообще происходит. Едва осознала, что хочу пить, как в мои губы ткнулось что-то тонкое, как трубочка для коктейля, только покрытое прохладными капельками росы и сладко пахнущее лесными ягодами. Машинально потянувшись к ней, я с удовольствием напилась и далеко не сразу сообразила, что сделала это лежа на боку, с комфортом устроившись на чьем-то плече и ни на миг не задумавшись, что это такое, откуда взялось и почему так удачно исполнило мое мимолетное желание.
А потом вспомнила прошедшую ночь, сообразила, на чьем плече могла вчера уснуть, и заполошно подскочила.
– Рэйв!
Вольготно раскинувшийся на спине альтер неохотно приоткрыл один глаз:
– Ты чего дергаешься? Спи. Еще рано.
Я в полнейшей растерянности уставилась на его расслабленное лицо. Недоверчиво оглядела мятую рубашку, которую он и не подумал снять. Такие же мятые штаны. Босые стопы, зарывшиеся до щиколоток в густую листву невесть откуда взявшегося ложа. Затем повертела головой. Оценила размеры этого самого ложа, которое кто-то заботливо вырастил посреди основной комнаты, не поскупившись на размеры. Наконец заметила приютившегося в ногах Рэйвена Кина, опустила взгляд на свое нескромное платье и незаметно выдохнула.