– Что-то не так? – у Чукчи изменился голос. – Я же прекрасно вижу, что у тебя в мыслях вертится масса вопросов.
Преображение некогда чудаковатого таракана произошло столь радикальное, что взгляд Калигулы сменился на искренне удивлённый. Он попросту опешил, не найдя ноток интонации северных народов в твёрдом как сталь голосе весельчака и любителя каламбура – Чукчи.
– Эм-м… – начал было Калигула, но вдруг осёкся под властным и высокомерным взглядом реальной сущности, живущей в собеседнике и тщательно маскируемой тараканом. – Я, собственно…
– Смелее, друг мой, – подбодрил его собеседник. – Раз начал говорить, то продолжай. Нет ничего хуже недомолвок и недосказанности среди партнёров, обречённых на длительное совместное существование. И лучше, если существовать мы будем не иначе, как друзья, поверь! – добавил он, удобнее усаживаясь, закидывая ногу за ногу и скрестив две пары рук на груди. – Спрашивай, или жалеть станешь. Но помни и об ответных вопросах с моей стороны, – он сделал паузу, испытующе глядя на деда. – Подумай, взвесь и говори свой вопрос. Не стоит бояться, как ты сейчас делаешь, ведь я не страшен для друзей и друзей моего избранного хозяина. Заметь, что именно мною избранного. Ну же, смелее!
– Да я понимаю всё… О-хо-хо… вот влип, а ведь, как нутром чувствовал! – вымолвил дед со вздохом и качая головой. – Дай собраться с мыслями, ведь твоё преображение слишком кардинально и неожиданно!
– Хе-х. Пожалуйста, настраивайся, – пожал плечами Чукча. – Торопить не буду, ибо прекрасно тебя понимаю.
Дед задумался, отвёл взгляд и посмотрел на продолжающих ругаться русалок с кузнецами, словно почувствовавших необходимость оставить таракана и элементаля одних.
Наконец, после продолжительной паузы, старик почесал затылок, сняв перед этим ушанку, и выпил из призрачной посуды тонизирующего. Таракан повторил его действие с напитком, но уже со вполне реальным, и вновь устремил пронизывающий взгляд на собеседника, выражая готовность выслушать вопросы и правдиво ответить на них, по возможности правдиво и полно, естественно.
– Послушай, Чукча, э-ээ… – тут Калигула вдруг замешкался. – Я могу так тебя называть, или вы предпочтёте другое обращение, более правдиво отражающее вашу суть?
– Да, конечно! – поспешил кивнуть таракан. – Так вполне хорошо и это не противоречит моей легенде, – заверил он собеседника и вальяжно откинулся на шестерёнках за импровизированным столом. – Продолжай в той же манере, и с тем же самым обращением, на «ты»! Это нормально.
– Хорошо, – удовлетворённо кивнул элементаль Земли и пристально, но уже без преобладания страха, посмотрел на собеседника. – Я тогда продолжу, и более не стану ходить вокруг да около, договорились?
– Давно бы так! Я же уже дал своё согласие на всё! – пожал плечами чукча. – Нужна клятва на крови? – таракан улыбнулся снисходительно.
Калигула ещё раз, не до конца доверяя собеседнику, взглянул на усатого, заканчивая внутреннюю борьбу, и вздохнул.
– Ты же не просто призванный, оживлённый представитель насекомых, ставший в одночасье фамильяром господина Феликса? – он выдал главный вопрос на одном дыхании. – Ты нечто большее, но что конкретно ты из себя представляешь? Тебя панически боятся абсолютно все маги и магические существа, но стараются не сознаваться в этом. За исключением Феликса, разве что, – он задумчиво почесал подбородок сквозь густую бороду.
Таракан улыбнулся и обвёл взглядом окружение, стараясь подавить откровенное желание рассмеяться.
– Давай я расскажу тебе занимательную историю, а в конце дам ответ, если тебе самому не станет всё понятно? – ответил предложением Чукча и усмехнулся. – Так нормально?
– Вполне! – обрадовался дед и тоже поудобнее сел, для призрачной сущности, естественно. – Расскажите, ой! – он осёкся. – Я хотел сказать – расскажи!
Таракан подкрутил усы, излучая радость от будущего повествования.
– Дело было так, – начал он стандартно для такого рода повествований. – В городе богов жили несколько сыновей и дочерей царя, чья власть простирается на все измерения и миры. Все занимались своими делами, росли и крепли, овладевали знаниями и оттачивали умения. Они прилежно учили основы управления, законы и кодексы мира богов, готовясь впоследствии занять достойные места в том великолепном обществе. Старались понять всё, начиная от своих жизненных устоев до законов мира смертных, – таракан посмотрел на внимательного Калигулу, поняв, что и он бывал в том мире, пусть и не так долго, как того хотел бы. – Так вот. Неизвестно в какой из моментов жизненного пути, один из братьев свернул не на ту дорожку. Он выразил протест великолепию своего мира и полностью погрузился в изучение другой стороны, противоположной постоянному счастью и процветанию. Изучал ошибки всесильной династии верховных богов, правящего, так сказать дома, и всё больше отстранялся от сородичей… – тут Чукча задумался и стал чуточку грустным.
– Мне что-то напоминает эта история, начало которой я слышу, – воспользовался Калигула вынужденной паузой. Но до конца я не уверен, что речь идёт о том самом случае.
– Я продолжу? – перебил его таракан.
– Ой! Прошу прощения, – поспешил дед с извинениями. – Продолжай, конечно же.
– Так вот, – вновь приступил к повествованию таракан. – Шли годы, которые текут в божественном мире совсем по-иному. Парень рос и креп, продолжая учиться по одобренной программе сородичей, не забывая при этом и свой факультатив. Он изучил и войны богов, принёсшие столько крови и самим повелителям, и смертным, что парень, молодой и талантливый бог, впал в апатию. Он перестал радоваться жизни и её дарам. Нескончаемое изобилие и почитание смертными его более не радовали, так как стали похожи, по его мнению, на театр абсурда, по сути своей, кровавый и беспощадный театр, – Чукча вздохнул и его усы на секунду повисли. – Однако, хандра имеет обыкновение заканчиваться! В один прекрасный момент он наткнулся на историю своих предков, рассказывающую о чрезвычайном происшествии среди богов. О боге, ставшем, своего рода, революционером и изгоем. Изучив этого весельчака, он взял его жизненную позицию за пример, и ему стало чертовски легко смотреть на мир. Скажу проще, – таракан улыбнулся. – Он стал хулиганом, перестал подчиняться отцу и матери, став изгоем своего божественного мира. Не буду ходить вокруг да около, но однажды он совершил такое деяние, что стал причиной серьёзного конфликта, повлёкшего смерти среди божественных участников инцидента. Конкретно его вину не смогли доказать, но и тех, найденных фактов хватило, чтобы придумать несостоявшемуся революционеру самую страшную кару, для бога, естественно!
Наступила пауза, которую Калигула не посмел нарушить вопросом, хоть ему и не терпелось услышать продолжение. Он уже понял, о ком именно идёт речь и сколькими именами называли это божество в мирах. И в божественном мире, и в мире смертных, и в параллельном, и в перпендикулярном, и во всех временах, как в прошедших, так и в будущих. Бог Озорства, Интриг и Игр – и это самый страшный из могущественных, безжалостных богов, способных убить всё и вся. Даже мир уничтожить – это всего-навсего вопрос желания!
– Его обрекли на существование в пустоте, – продолжил исповедь таракан, – в ментальном поле между мирами, в холодной черноте вакуума, как физического, так и духовного, – озвучил Чукча самую страшную кару забвения, как для богов, так и для душ смертных мучеников, очень сильно провинившихся. – Так он и витал, не зная счёта времени, не ощущая ничего и постепенно сходя с ума…
К этому месту в рассказе и остальные присутствующие потихоньку собрались за накрытой по праздничному шестерёнкой, они внимательно слушали, глядя на рассказчика печальными взглядами, полными сострадания и наворачивающихся слёз. Так и сидели, затаив дыхание и подперши головы руками.
– Но что же его вернуло? – не выдержал Калигула, проникшийся печальной участью бедного божества.
– Так… Ах, да! – вернулся из своих печальных воспоминаний таракан. – Вот, что случилось совершенно недавно. Эм… Я расскажу в лицах, ведь так будет понятнее.
«Бог, изгнанный и практически забытый, считал время, как мог естественно, как вдруг…
– О, здарова! – раздался голос за его спиной. – Слушай, ты часом не в курсах, чем меня звездануло в переходке?
Бог обернулся и увидел наглого смертного, беззаботно парящего напротив.
– Я тут походу пролётом, но понять было бы здорово, если честно! – парень нагло протянул руку. – Меня Феликсом зовут! А ты, чудо бестелесное, кто? – тут он на себя посмотрел. – Пардон! Я тоже слегка покоцан и подрастерял себя! Так, а кто ты?
– Вообще-то, я бог, на минуточку! – вышло из ступора божество. – Ты чо, берегов ваще не видишь?!
– Погодь орать, дядя! – прервал парень собеседника. – Я не вижу таблички, типа, «Осторожно! Злой бог! Висит в вакууме и просит его не кантовать! А если кантуете, то обращайтесь уважительно и приветливо!!!»
Вот так парировал его наезд наглый юнец, заставив бога замолкнуть и застыть с открытым ртом.
Неожиданно их компания увеличилась, вместе с появившейся невесть откуда богиней Жизни и Смерти, так же отбывающей наказание за какое-то злодеяние и находящейся на пути в Инферно. Но что-то не срослось, или она вспомнила страшное заклинание…
– Привет, мальчики, – поздоровалась девушка, сидящая на резных зелёных качелях. – Как я рада, что отыскала тебя, парень! О, братец?! А я думала, что тебя прокляли навечно!
– Привет, сестрица! – ответил опешивший от стольких событий бог. – А-аа? Что происходит?
– Я один в аут проваливаюсь от всего этого? – влез с вопросом нетерпеливый юнец из смертных людей, по имени Феликс.
– По-молчи! Пожалуйста! – заорали на него оба бога.
– И не нужно орать, – пробубнил пацан обидчивым тоном. – Беседуйте, родственнички! Только это, мне бы взад вернуться…
– От-вя-я-янь! – ор послужил ответом на его реплику. – Ясно же ведь сказали!
Парень затих, демонстративно отвернувшись, а родственники спокойно поговорили и выяснили детали появления друг друга в полях забв