– А я уж думала, не случилось ли с вами чего, – затараторила она. – В доме, где убивают, никогда нельзя чувствовать себя спокойной.
И события вчерашнего дня и ночи опять нахлынули на меня, принося странные ощущения вины, недосказанности и неудовлетворенности. Губы пересохли от странной, ранее мне не свойственной жажды. Нет, нужно с этим непременно что-то делать.
– У тебя же личный охранник был, – напомнила я. – Так что хотя бы ночью могла не волноваться.
– Ой, охранник. – Она смешно наморщила нос. – Насколько его хватило-то, этого охранника? Повернулся и захрапел. Я думала, детективы, они более выносливые, привыкли по ночам в засаде сидеть.
Очень было похоже, что под выносливостью она понимала совсем не тихое сидение в засаде, а намного более приятное времяпрепровождение, но уточнять я не стала. Особенности нашего дворецкого в этом плане меня не интересовали, да и приличные фьорды подобных вещей знать не должны. Так что лучшим выходом я посчитала сделать вид, что ничегошеньки не понимаю.
– Фьорд Арройо же сказал, что дом под наблюдением, зачем ему еще сидеть в какой-то засаде, – напомнила я. – И вообще, может, он так маскировался.
– Маскировался? С таким храпом? Да его слышно было на другом конце дома, – не согласилась она.
– Тогда отпугивал потенциальных преступников. Короче говоря, стоял на страже твоих жизни и здоровья. – Мне надоело это перебрасывание непонятными намеками, и я спросила: – А будила ты меня зачем? Поделиться опытом по сидению в совместных засадах?
– Ой, так к вам же капитан Суарес пришел, – вспомнила Эдита. – Сказал, что ему нужно срочно с вами переговорить. Наверное, что-то выяснили про вчерашнее. А вы меня всякой ерундой отвлекаете.
Она с таким укором на меня посмотрела, словно я сама завела этот странный разговор о засадах и охранниках.
– Скажи, что я сейчас спущусь, – ответила я. – Он в гостиной?
– Нет, в кабинете, где вчера всех допрашивали, – ответила она. – Сказал, что его от прослушивания проще защитить.
Привела я себя в порядок быстро – и так столько времени проболтали без толку, а следователя в столь раннее время наверняка привела служебная необходимость. Знать бы еще какая. Капитана Суареса я застала рассматривающим папин книжный шкаф, он заложил руки за спину, склонил голову к левому плечу и в таком вот, совершенно несерьезном, виде рассматривал корешки там стоявших книг.
– Доброе утро, фьорда Венегас. – Он с явным огорчением оторвался от созерцания. – Я смотрю, любят в вашем доме книги. Библиотека такая приличная, и здесь весьма, весьма хорошая подборка.
– Еще есть в комнате покойной бабушки, – вспомнила я. – Там тоже целый шкаф. Только книги в основном по магии. И у Тересы… были.
Суарес сел за отцовский стол и хозяйским жестом предложил мне располагаться напротив. О том, что на такое поведение неплохо было бы спросить разрешения у хозяев дома, он даже не подумал. Похоже, за один проведенный здесь день он сроднился с этим помещением и начал считать его своим. Что ж, кабинет у отца уютный…
– Да, у Тересы были, – согласился он. – И я к вам как раз из-за нее. Пришли результаты обследования… хм… тела. – Он вопросительно на меня посмотрел, убедился, что я его слушаю и не собираюсь ударяться ни в истерики, ни в обмороки, и продолжил: – Так вот, обнаружили такую интересную вещь. На вашей сестре тоже был приворот, наложенный, если отталкиваться от слов Ясперса, примерно в то же время, что и ваш.
– Что? – пораженно сказала я.
– Причем влечения на данный момент к лицу, к которому она привораживалась, не должно было быть, – невозмутимо продолжил он. – И обнаружили-то совершенно случайно. Практически по остаточным явлениям. В кого она влюбилась в то время, не припомните?
– В Даниэля.
Я была потрясена его словами и никак не могла этого скрыть.
– Она тоже выглядела моложе своих лет в этом возрасте, как и вы? – заинтересовался Суарес.
– Нет, с ней как раз все было более чем в порядке, – ответила я. – Она была очень привлекательной девушкой с прекрасной фигурой, притягивающей мужское внимание, уж поверьте. Первые поклонники у нее появились даже раньше.
– А вы, случайно, не знаете, фьорда Венегас, не воспользовался ли Даниэль плодами этого приворота?
– Он ее всячески избегал, насколько я помню, – ответила я. – Она пыталась по-разному его привлечь, но Даниэля это лишь забавляло. Он тогда считал ее маленькой, а потом сама по себе Тереса его не привлекала.
– Не привлекала, говорите? – Он испытующе на меня посмотрел. – А мне вот рассказали, из-за чего сорвалась ваша с ним свадьба. Какая-то неувязочка получается.
Парой дней назад от этих воспоминаний у меня бы заболело внутри, там, где находилось сердце, хотевшее биться лишь для Даниэля. Но с этого времени много чего изменилось.
– Насколько я понимаю, это был один-единственный раз, после которого он отказался жениться, – спокойно ответила я. – И знаете, после того как я узнала, что Бруно Берлисенсис был приворожен, я подумала: а не сделала ли она и тогда чего-то подобного, понимаете?
– Но у него вы не спрашивали?
– Нет. Тогда мне было слишком больно, чтобы говорить с ним и выслушивать его оправдания, а теперь это уже не имеет значения. Да, я сейчас вспомнила, мама мне сказала, что виновата в случившемся Тереса, а не Даниэль.
– Фьорд Ясперс говорил, что в его академии были случаи подливания возбуждающего зелья, – припомнил Суарес. – Ваша сестра там обучалась, насколько я помню?
– Обучалась, – подтвердила я.
Тема была довольно деликатная, поэтому он не стал ее развивать дальше, открыл принесенную с собой папку, поперебирал какие-то бумаги, лежащие там, потом откинулся на спинку любимого папиного кресла и задумался:
– Опять Даниэль Феррейра выплывает. Фьорд Ясперс сказал, что у него успехи по алхимии были немаленькие. Только вот что странно. Зачем было привораживать, если не собирался пользоваться результатами? Причем приворот-то такой качественный, многолетний. У сестры вашей, правда, уже выветриться должен был, да и у вас к этому времени он значительно ослабел. – Он потер подбородок и недовольно сказал: – Похоже, без Ясперса нам не обойтись. Опять требуется его консультация.
– Он же говорил, чтобы к нему обращались, – напомнила я.
– Практика показывает, что личности таких масштабов забывают о своих обещаниях, – возразил Суарес.
– Так он же лицо заинтересованное.
– Это так, – вздохнул он. – Но номера магофона он не оставил, так что могут быть и варианты. – Он глубокомысленно на меня посмотрел, предоставляя полное право придумывать эти варианты самой.
Но у меня с вариантами тоже было негусто, и предложить ему было нечего. Суарес повздыхал, достал свой артефакт связи, потыкал в кристаллики:
– Полковник Беранже, добрый день! Это Суарес из Кестии, вы у нас вчера были по делу фьорды Венегас. У нас здесь интересные факты всплыли… Да, можно сказать, что по вашему профилю. Мне бы встречу с фьордом Ясперсом организовать… Ага, спасибо, подожду, конечно.
Он отключил артефакт, положил его на стол, но взгляда от него не отводил в ожидании сигнала. Сигнала не было долго, я успела изучить это устройство до самых мелких подробностей – разбитого кристаллика справа и длинной трещины, от него отходящей. Тоже след бандитской магии, не иначе… Артефакт завибрировал неожиданно, когда я уже начала задумываться, не уйти ли. Похоже, мое присутствие для Суареса было уже необязательным.
– Суарес у магофона… Да… Да… Огромное спасибо. Конечно, зайдем. – Он с довольным видом засунул устройство связи в карман и сказал: – А давайте-ка, фьорда Венегас, прогуляемся с вами во Фринштад. Думаю, за час успеем туда-обратно.
Хоть я не успела даже позавтракать, отказываться и не подумала. Мало того что все это напрямую касается моей семьи, так мне еще необходимо посоветоваться со специалистом по поводу происходящих со мной странностей. Мне казалось, это связано с давним приворотом. Но почему проявилось только сейчас? Хотя я и к Даниэлю испытывала сходные чувства, но они были много мягче тех, что сейчас пытались взять верх надо мной.
Заручившись моим согласием, капитан сразу настроил служебный телепорт, и мы вышли прямо у ворот Академии. По-видимому, посещал он это место и раньше, так как ни у кого дорогу не спросил, а целенаправленно потащил меня вглубь. Раньше бывать здесь мне не доводилось, и сейчас я оглядывалась с огромным интересом. Здесь полгода проучилась Тереса и если что-то и рассказывала потом об этом времени, то только в восторженных выражениях, всячески подчеркивая свою исключительность. Хотя какая там исключительность – даже первой сессии не пережила. Редкие встреченные нами студенты тоже ничем внешне не отличались от моих знакомых.
В приемной секретарша, костлявая дамочка неопределенного возраста, с крупными серьгами, которые сильно оттягивали мочки ушей, поначалу весьма скептически отнеслась к заявлению Суареса, что ректор нас ждет. Но, переговорив по артефакту, неохотно это подтвердила.
– Вам повезло, что фьорд Ясперс сейчас в своем кабинете, – сказала она. – Но прошу вас не занимать его драгоценное время более необходимого.
При нашем появлении Ясперс неторопливо захлопнул увесистый томик, заложив его примерно на середине, и с явной неохотой отодвинул от себя подальше. Никаких зловещих изображений скелетов и привидений на обложке не было, напротив – розовощекий младенец полностью соответствовал названию «Ваш ребенок от рождения до трех лет. Советы и уход». К вопросу прироста собственного фамильного древа фьорд Ясперс относился очень ответственно. У такого кривой веточки не вырастет.
– Тут вот какое дело, – заявил Суарес, лишь только поздоровался. – У старшей сестры тоже приворот был, и к тому же фьорду, что и у младшей. И вот что странно. Приворот почти такой же, но есть и отличия. Я вам результаты нашей экспертизы привез по покойной и саму фьорду Венегас-младшую для сравнения. Вдруг вы вчера что упустили, так чтобы лишний раз вас не отвлекать.