– Нет, – ответил он. – Но ведь надо же что-то делать. Следствие топчется на месте. Обвинение никому не предъявили, а что это значит, объяснять тебе не надо.
– Да, Суарес сказал, что у нас у всех был мотив, – подтвердила я. – И возможность.
– Мотив? У тебя?
– Я же ее ненавидела, – напомнила я. – Правда, сейчас это все кажется таким неважным.
И действительно, мои чувства к Тересе померкли, стали какими-то смазанными. Сестринская любовь не пришла, но и ненависть была уже какой-то ненастоящей. Она осталась в прошлом, и, наверное, это уже хорошо.
– Если бы ты ее могла убить, сделала бы это год назад, – возразил он. – А ты убежала, спряталась от проблем. Зря – они все равно тебя нашли.
На это мне нечего было возразить. Возможно, не отправься я тогда во Фринштад, чувство к сестре выжгло бы меня изнутри, превратив в оболочку, видимость человека, наполненную самой черной злобой. Теперь это уже не проверить.
Тут принесли наш заказ, и все разговоры утихли сами собой. Я со смущением поняла, что если Андрес позаботился о том, чтобы я поела перед разговором с Нильте, то я даже не спросила, завтракал ли он сам. Нет, конечно, в нашем доме гостей кормили, но после вчерашнего порядок мог и нарушиться.
– Знаешь, что Берлисенсис сегодня сказал? – внезапно нарушил тишину Андрес. – Что ему повезло, что Тересу убили. А то, если бы он узнал о привороте, убил бы сам. И так как навыков в этом деле не имеет, попался бы сразу и уже сидел. А в заключении ему не понравилось.
– У него единственного есть алиби, – заметила я. – Хотя можно и левитацией предмет запустить…
– Да нет, привороженный не способен причинить вред приворожившему, – заметил Андрес. – И на остаточную магию комнату проверяли…
– Кстати, о привороженных…
И я рассказала Андресу про приворот Тересы к Даниэлю, сделанный чуть ранее моего, и что ее одержимость моим женихом могла объясняться этим самым приворотом.
– Из того, что ты рассказала, – заметил Андрес, – получается, что, когда Тереса опоила этого Феррейра, одержимость у нее уже должна была пройти. Так что не надо искать ей оправданий, она решила своего добиться и сделала это. Фьорда она была не самая приятная. А вот что касается ваших приворотов…
Тут он замолчал. И это была самая настоящая пытка для меня – остановиться на самом интересном месте. Ведь он наверняка хотел сказать что-то важное!
– Андрес, – умоляюще сказала я.
– Потом, Патрисия, – ответил он, – идея такая бредовая, что вполне может и правдой оказаться. Но скажу о ней, только когда мы вдвоем будем, наедине.
Боюсь только, что, когда мы с ним останемся наедине, мне будет совсем не до его замечательных идей. И даже если он успеет мне что-то сказать до того, как мы начнем целоваться, я ничего не пойму и не запомню, потому что все мысли будут исключительно о… Точнее, совсем их не будет, этих мыслей, никаких, только чувства и желания.
– Андрес, может, все-таки расскажешь? – умоляюще сказала я.
Он хитро заулыбался и сказал, что нам пора в Сыск. А то разминемся с капитаном Суаресом и тот сегодня так и не узнает о нашем открытии. Все мои уговоры оказались бесполезными. Возможно, если бы я была более настойчивой и поцеловала его, то он и согласился бы рассказать. Но боюсь, что в этом случае ответы мне были бы уже неинтересны…
Глава 15
После обеда мы пошли в Сыск. Капитана Суареса все еще не было, зато там был Беранже, очень обрадовавшийся нашему приходу.
– Фьорда Венегас, я как раз собирался к вам, – сказал он. – Собственно, я с вами еще утром хотел переговорить, но меня отвлекли более важные дела.
Я вспомнила, с каким видом он подавал руку фьордине Берлисенсис, и внутренне с ним согласилась. Разве может быть у полковника из Отдела по борьбе с черной магией дело более важное, чем рассматривание коллекции тростей? Интересно, как он это будет в своем отчете подавать? Розыскные мероприятия по орудию убийства? Ой, нет, по убийству же Суарес, а этот по выявленным случаям запрещенной магии работает…
– Так вот, – невозмутимо продолжил Беранже, – давайте пройдем в кабинет, что мне тут отвели, и поговорим.
Он с сомнением посмотрел на Андреса, намеревавшегося меня сопровождать, но ничего не сказал, поэтому мы отправились все вместе в выделенную столичному следователю комнату. Была она старой, с облупливающимися стенами и прилично потертой мебелью. Одно только хорошо – чистой, а то после знакомства с артефактом Ясперса не хотелось бы попасть в еще одну пылевую бурю. На стул я опускалась осторожно – доверия этот дряхлый предмет не вызывал, но подо мной лишь поскрипел, а разваливаться не стал.
– Финансируют их не очень, – заметил Андрес, с опаской поглядывая на тот стул, на который собирался сесть.
– Да нормально их финансируют, – отмахнулся Беранже. – Просто сюда снесли все, что уже списали, но не успели выбросить. Вы садитесь, не бойтесь. Мебель здесь крепче, чем кажется.
– Поверю вашим словам, – ответил Андрес.
Беранже вытащил записывающий артефакт, поставил на стол между нами, поерзал немного на стуле, пытаясь устроиться поудобнее. После того как это не получилось, он вздохнул и открыл было рот, чтобы приступить к расспросам, как входная дверь скрипнула и впустила капитана Суареса…
– Я у вас здесь посижу? – тоном, в котором было больше утверждения, чем вопроса, сказал он. – Вдруг что интересное для себя услышу.
– Сидите, – согласился Беранже.
– Кстати, – оживился Андрес и с плохо скрываемой гордостью продолжил: – мы сегодня выяснили, что Тереса два месяца назад заключила магический контракт с неким неустановленным лицом.
– Ха, – ответил Суарес, – выяснили они. Думаете, у нас здесь идиоты сидят? Об этом мы еще вчера узнали. Вот если бы вы выяснили, с кем этот контракт был заключен и на предмет чего…
– Наверняка на предмет приворота, – запальчиво сказал Андрес, – сама Тереса бы такое не потянула.
– Вот об этом мы и хотели поговорить с фьордой Патрисией Венегас, – невозмутимо сказал Беранже. – Дар у вашей сестры был слабый, знаниям тоже неоткуда было взяться, записей никаких по этому ритуалу мы не нашли, так что логично предположить, что она воспользовалась услугами черного мага. Только вот какая незадача. Такие специалисты берут очень дорого. Нужных средств у Тересы не было. У вашей семьи наличности тоже не сказать чтобы много. Все деньги вложены в производство, а то, что не вложено, находится в банке, откуда крупные суммы в последнее время не снимали, – он сделал паузу и пристально на меня посмотрел, чтобы подчеркнуть важность последовавшего вопроса. – Чем еще могла расплатиться ваша сестра? Что у нее могло найтись такого, что черный маг согласился принять в оплату?
В голову мне приходили только неприличные варианты, но озвучивать я их не торопилась. При всем моем отрицательном отношении к сестре, я была уверена, что расплачиваться собой она не стала бы. Да и я сильно сомневаюсь, что черный маг сочтет это подходящей оплатой…
– Возможно, что-то из книг вашей бабушки? – пришел мне на помощь Беранже. – Или ее записи? Как я понял, она не гнушалась запрещенными методиками, почему и умерла столь рано. Обменивать свою жизнь на контроль близких очень невыгодно, знаете ли.
– Мне кажется, там не было ничего особо ценного, – ответила я после недолгого раздумья. – Две книги по магии и общая тетрадь с записями. Правда, мне их не показывали, так что я могу и ошибаться.
– Только одна тетрадь? – уточнил Беранже. – Вы уверены, что их не было несколько?
– Уверена, там и в этой тетради только часть страниц заполнена. Бабушка ее при мне вручала Тересе, точно не помню, с какими словами, но общий смысл был, что теперь моей сестре придется самой туда все дописывать.
Полковник задумался.
– Так, – наконец сказал он. – Значит, записями вашей бабушки расплатиться она точно не могла.
– Но ведь она и раньше этим занималась, – добавила я. – Я уверена, что на Даниэля она тогда тоже воздействовала.
– Да там обычное зелье было из тех, что у Ясперса в Академии делают, – вмешался Суарес, – а вовсе и не приворот. Тереса за ним во Фринштад ездила, в чем призналась родителям.
– Тереса призналась? – удивленно переспросила я. – На нее это совсем не похоже.
– И тем не менее призналась, – повторил Суарес. – По словам ваших родителей, она сказала, что не желает зла Даниэлю и было бы жестоко заставить его расплачиваться за ее ошибку.
Я пораженно молчала. Такое великодушие, такое благородство – этого я никак не ожидала от собственной сестры. Возможно, мама была права, когда говорила, что Тереса хочет со мной примириться? И она просто не успела попросить у меня прощения?
– Кстати, о зельях, – внезапно сказал Андрес. – А не было ли в то время, когда привораживали сестер Венегас, всеобщей эпидемии влюбленности в Даниэля Феррейра?
– С чего такой странный вопрос? – Беранже заинтересованно прищурился.
– Просто возникла одна идея, – туманно ответил Андрес, – хотелось бы получить факты, ее подтверждающие.
– Или опровергающие, – заметил Беранже. – Даниэль Феррейра, с женской точки зрения, очень привлекательный фьорд. Думаю, он и без зелий пользовался успехом у прекрасных дам.
– И все же?
– Да смысл проверять? – удивился Суарес. – Ясно же, что это дело рук Феррейра. – Он начал загибать пальцы, перечисляя по пунктам, почему он так считает. – В дом вхож, приворот к нему, успехи в алхимии опять же. Но заниматься этим никто не будет. К убийству столь давние привороты отношения не имеют.
– Но какая выгода была Даниэлю нас привораживать? – недоуменно спросила я. – Он же ничего с этого не получил, кроме нынешних проблем.
– Это вы так думаете, – возразил Суарес. – Чтобы торговать, сначала надо проверить на ком-то. Вот вас и использовал в качестве подопытных животных. Удобно наблюдать, как процесс идет, какие побочные эффекты вылезают, что поправить нужно.
Я потрясенно молчала. Слова капитана Сыска оказались для меня настоящим ударом. Нет, я бы еще могла понять, если бы он приворожил, будучи влюбленным и желая добиться взаимности. Но вот так, в качестве лабораторной мыши? Меня замутило.