Он вернулся к доске и дописал последние слова. Когда он отступил, на доске было написано:
❖ Ошибки и уроки последнего ледникового периода:
1. Бесчеловечные условия Коренатии
2. Тайность Эртоса
3. Укрепление союза с Аэрландией
— Во время соглашения последнего ледникового периода, примерно двадцать тысяч лет назад, было допущено множество ошибок, которых можно было бы избежать. Но самая тяжёлая из них — то, что никто не выступил единым фронтом против условий Коренатии. Им позволили действовать самостоятельно, без всякого контроля. Когда наши предки пытались узнать, каковы их земельные законы и как они обращаются с людьми, они сталкивались с ожесточённым сопротивлением. Впоследствии они написали множество свитков и томов, в которых выражали глубокое сожаление о том, что не настояли на заключении более справедливого договора, гарантирующего достойное отношение к людям, — сказал Майлс, доставая с края стола охотничье-зелёную книгу. Он пролистал её, нахмурив лоб, и открыл на нужной странице, поставив том передо мной. — Прочти, пожалуйста, первый абзац.
Я опустила взгляд на пожелтевшую страницу с обтрепанными краями. Вверху жирным чёрным шрифтом было выведено: «Уроки для новой ледниковой эпохи». Я начала читать вслух:
— «Необходимо, чтобы каждый человек был задокументирован и внесён в архивы Верховной Жрицы, независимо от того, какому королевству он был передан. Хотя вначале было трудно добиться такой декларации от Эртоса, Аэрландия и Атлантида немедленно начали вести учёт человеческих родословных, чтобы лучше понимать и поддерживать их во время обустройства в королевствах. Эртос — хоть и неохотно — в конце концов присоединился к этой практике. Коренатия же отказалась участвовать в декларации, ссылаясь на выводы своих учёных. Они верили, что богиня предназначила людей для служения фэйри. Подобные ошибки недопустимы. Любое новое соглашение должно включать обязательное участие Коренатии».
Я подняла взгляд на Майлса:
— Ну, никаких трудностей, конечно же.
Он грустно улыбнулся:
— Боюсь, эта задача теперь полностью ложится на твои плечи.
Единственный мой опыт переговоров заключался в споре с профессором Ларсоном за дополнительный день на сдачу курсовой. Я тогда выиграла, но платила за это неделю, кормя пингвинов во время его отпуска на Таити. Запах рыбы с рук не сходил неделями. А теперь мне предстояло убедить злобную королеву раскрыть внутренние законы её королевства. Холодок пробежал по спине.
— Она хоть когда-нибудь рассказывала, что случилось с людьми в её королевстве во время последнего ледникового периода?
— Насколько нам известно, их почти не осталось. Но точно сказать трудно. Наши осведомители боятся говорить лишнее, опасаясь расправы.
— Это ужасно. Я не понимаю, как её учёные пришли к выводу, что люди должны служить фэйри. Что она вообще имеет в виду?
— Это уходит корнями в древние тексты богини. Там сказано: «все люди будут освобождены фэйри». Вот за эту фразу «будут освобождены» Коренатия и цепляется. Они считают, что фэйри могут как даровать свободу людям, так и не даровать — значит, люди должны им служить. Мы же верим, что там ясно сказано: будут освобождены. Не могут быть, не когда-нибудь, а будут. Но Коренатия исказила свитки, чтобы подогнать их под свою уродливую правду.
Я нахмурилась:
— Как можно исказить слова самой богини?
— Так же, как это делали с любыми древними текстами — и у фэйри, и у людей. Делают это на виду у всех, а потом убеждают всех вокруг, что так и было. Но если присмотреться, суть текстов редко меняется. И это пророчество, как мы знаем, не изменялось никогда.
— Пророчество?
Он кивнул:
— Да. В свитках говорится о пророчестве, истолкованном ещё до последнего ледникового периода. О фэйри, который станет ключом к миру, обладающем священным набором способностей.
Я склонила голову, а несколько непослушных прядей щекотнули мне плечо:
— Какими способностями?
— Исключительными. Владеющим всеми четырьмя стихиями. В истории не было ни одного фэйри, обладающего сразу четырьмя стихиями. Это неслыханно. Даже если фэйри воды объединялся с фэйри воздуха, их дети наследовали только одну стихию. Никогда больше одной.
Майлс задумчиво опустил взгляд.
— Мы всё ещё надеемся, что избранный явится до начала новой ледниковой эпохи, как сказано в текстах.
Я поёрзала на стуле:
— А когда она начнётся? В текстах хоть что-то об этом сказано?
О ледниковом периоде говорили постоянно. Я думала — с учётом продолжительности жизни фэйри — что до него тысячи лет. Но внутренне боялась ответа.
Майлс почесал затылок:
— Боюсь, он уже начался. Погодные аномалии становятся всё более непредсказуемыми, как и предсказывали свитки Атабей. Сейчас, например, над Верхним миром бушует мощный ураган.
У меня похолодело внутри.
Ураганы были привычным явлением там, где я жила. Но в последние годы они становились всё разрушительнее. Опаснее. Смертоноснее.
— Где именно?
Майлс поморщился:
— Боюсь, прямо сейчас его эпицентр над Флорида-Кис.
Я вскочила с места, стукнув стулом о стол:
— Мы должны идти.
Майлс уставился на меня:
— В Верхний мир?
Я поспешно закинула планшет и книги в сумку:
— Да. Им нужна наша помощь. Бури становятся всё хуже с каждым годом.
Он поднял руки, пытаясь успокоить меня:
— Подожди, подожди. Не нужно бросаться в панику. Стражи уже там. Их магия защищает людей насколько возможно.
Я закинула сумку на плечо, ремень болезненно врезался в кожу. Я посмотрела на него с решимостью:
— Я всё равно хочу быть там.
— Это слишком опасно для будущей королевы. Мы не можем тебя потерять. Это слишком большой риск.
Я встретила его взгляд, не отводя глаз:
— Если я не буду рисковать ради людей, ради своих друзей — какой из меня королева?
Он замер, затем тяжело вздохнул:
— Ты не должна идти одна.
Я бросила взгляд на дверь:
— Я и не собираюсь.
Майлс проследил за моим взглядом и, уперев руки в бока, кивнул:
— Хорошо. Но когда вернёшься, мы подробно разберём тайные дела Эртоса и укрепление союза с Аэрландией. Ясно, принцесса?
Я вскинула руку в шуточном салюте:
— Принято, шеф.
И бросилась к выходу. Дрейвин встретил меня с лёгкой улыбкой, которая тут же исчезла, когда он увидел выражение моего лица.
— Что случилось?
— Над Флорида-Кис бушует ураган. Я иду помочь.
Его губы сжались в тонкую линию, но он лишь кивнул:
— Я пойду с тобой.
Я выдохнула — только теперь поняла, как сильно задерживала дыхание.
— Спасибо.
Мы отправлялись в Верхний мир, и я понятия не имела, что нас там ждёт. Тревога сжалась ледяным узлом внутри, пока мы спешили по коридору. Что скажут Джон и Крисси? Как я объясню им своё исчезновение? Я покинула Верхний мир, будучи выпускницей, готовой начать карьеру морского биолога. Насколько им известно, я живу своей мечтой где-то в Калифорнии.
Та девушка казалась сейчас такой далёкой, почти незнакомой. Теперь мне предстояло снова сыграть её роль, спрятать ту женщину, которой я стала.
Перед глазами вспыхнуло лицо Джона, вспыхнувшее красным, как всегда, когда он ловил меня на чём-то запретном. Ни звонка, ни сообщения, ни дымового сигнала. Именно так он мне и скажет.
И в каком-то странном, почти мазохистском смысле я даже этого ждала.
Глава 20
Быть принцессой королевства, главной целью которого была защита людей, в этот раз сыграло мне на руку. С помощью Майлса мы организовали доставку припасов с материка в районы, больше всего пострадавшие от шторма. Сотни поддонов перемещались с потрясающей точностью стражей: ящики с водой, подгузники, детские смеси, консервы, одеяла, одежда. Всё перемещалось под водой с молниеносной скоростью — и ни капли воды не касалась груза. Спасибо богине за магию воды. Всё, что я могла, — это смотреть с благоговейным восхищением. Когда грузы достигли суши, мы начали координировать их доставку людям, находящимся в укрытиях, тем, кто нуждался в этом больше всего.
Лишь когда всё было доставлено, а Стражи и добровольцы вернулись в Атлантис, я позволила своему измождённому телу немного отдохнуть. Только тогда до меня начало доходить, что произошло. И я, наконец, направилась домой — посмотреть, что от него осталось.
Выветрившиеся фрагменты дерева покрывали каждый клочок земли. Ярко-зелёные пальмовые ветви застряли между обломками, а пыльная, дымчатая галька была вырвана из аккуратных дорожек. Осколки стекла лежали под грудами металла — остатками автомобилей. Именно это и встретило нас, когда мы добрались до квартала, который когда-то был моим домом.
Я двигалась осторожно по дороге, обломки хрустели под моими сандалиями, этот звук разносился по окружающей нас тишине. Тёплый, влажный ветер медленно толкал клочья розовой изоляции, кружившиеся в маленьких вихрях у нас под ногами.
Почти всё уничтожено.
Некоторые дома уцелели, но мощь ураганного ветра выдавала себя в ободранной обшивке даже у тех, что остались стоять. Облупившаяся краска в ярких тонах — лаймовая зелень, апельсиновый мандарин, жёлтый, как свежий банан — теперь слезала с домов, словно шелуха. Машины, унесённые штормом, лежали в самых неожиданных местах, в квартале от своих владельцев. Жители самопровозглашённой Республики Конк всегда знали, на что шли, выбирая жизнь на этих крошечных островах, окружённых водой со всех сторон. Они принимали этот риск ради свободы — жить в красивом, тихом раю. Бесконечно рыбачить, серфить, отдыхать, наблюдать за мерцанием звёзд посреди кромешной ночи. Кис были образом жизни, не похожим ни на один другой. Может, жить так открыто перед лицом стихии — и впрямь было безрассудно. Но это был их выбор. И всё же, глядя на разрушения вокруг, я гадала: сколько из них решатся вернуться? Когда настанет момент, когда риск станет слишком велик?
Я остановилась перед своим домом — и рот у меня сам по себе раскрылся. Любимый электрокар папы, чёрный блестящий Mini Cooper, стоял на подъездной дорожке — ни единой царапины на корпусе. Обломки, которые, по всей логике, должны были