В хаосе мыслей, которые кружатся в моей голове, я совершенно не хочу думать о Ноксе, но его имя первым приходит мне на ум. Мой разум услужливо напоминает мне о тех многочисленных случаях, когда я просыпалась среди ночи и обнаруживала, что он оставил меня одну.
После секса он всегда спускался вниз, чтобы выпить пива со своими друзьями, и возвращался в постель только тогда, когда сам того желал. Это было больно, но еще хуже было то, что я сама в этом виновата.
Внезапно тело мужчины, нависшего надо мной, слегка перемещается, и я, наконец, открываю глаза. У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что смотрю на Майлза. Его рука вытянута вверх, он обхватывает ей мои запястья и прижимает их к подушке.
Может быть, я все еще сплю?
Снилось ли мне что-то подобное раньше? Не совсем. В моих снах Майлз часто приходил ко мне посреди ночи, когда Нокса не было рядом, но я не ощущала его прикосновений.
Кажется, моему сердцу неизменно были по душе запретные вещи, и, возможно, Майлз всегда был моим тайным искушением в темноте. Однако то, что фантазии о нем живут где-то глубоко внутри меня, не означает, что я хочу Майлза или нуждаюсь в нем. Я не хочу его.
Мне следовало бы пойти домой с футболистом, который угощал меня выпивкой. Кажется, я ему понравилась. А Майлз причиняет мне слишком много боли. Он словно находит мои самые уязвимые места и пробуждает чувства, которые я так отчаянно пытаюсь забыть.
– Что ты делаешь? – Мой голос все еще хриплый после сна, а может быть, из-за того, что в моем организме еще присутствует алкоголь.
Возможно, я все же сплю, потому что все вокруг кажется мне немного туманным.
– Я подумал, что это убедит тебя в моей серьезности, – сказал он.
– В чем именно?
– В наших чувствах.
Внезапно мои уши наполняются жужжащим звуком. Я опускаю глаза и замечаю, что Майлз лежит на мне не только без рубашки – и у него, черт возьми, идеальный пресс, – а также без штанов. Его член касается моей лобковой кости, и я замечаю на нем металлические кольца. Одно на его головке и еще одно снизу.
Не успеваю я подумать, что он не надел презерватив, как Майлз перемещается и скользит рукой между моих ног, которые я раздвинула, потому что подумала, что в постели со мной находится какой-то случайный парень.
Не Майлз.
– Я не хочу заниматься с тобой сексом, – дыхание мое прерывистое, больше похоже на пыхтение. Я чувствую, что он стремится проникнуть не только в мое тело, но и в самые глубины моей души, а я не могу ему этого позволить. Я пытаюсь отстраниться, но он опускает свои бедра и прижимает их к моим. – Майлз, не надо.
Он не обращает внимания на мои слова и, опустив голову, касается губами сначала шеи, а потом подбородка. Я закрываю глаза и чувствую, как дрожь пробегает по телу от его теплого дыхания на мочке моего уха и медленного скольжения его руки к моей киске. Его бедра, лежащие между моими ногами, не позволяют мне сомкнуть их, поэтому я пытаюсь их приподнять, но это лишь усугубляет ситуацию. Он сгибает мои ноги, и теперь мои колени касаются его ребер.
– Так и должно быть, – шепчет он, – все будет хорошо, обещаю.
– Ничего из этого не…
Его металлический пирсинг нежно скользит по моему животу, создавая необычное ощущение, которое впредь мне не доводилось испытывать. Прохладный и гладкий, он словно притягивает взгляд, и я начинаю понимать, почему девушки так любят подобные аксессуары. Однако для меня это всего лишь часть Майлза, даже когда его головка с пирсингом касается моего входа во влагалище. Я пытаюсь освободиться от его крепкой хватки, которая только усиливается, теперь уже на моем предплечье, а опустив взгляд, вижу, что мои запястья связаны плотной лентой, и она настолько тугая, что я не могу развести руки.
– Пожалуйста, не надо, – шепчу я, и он отстраняется, чтобы встретиться со мной взглядом, но в то же время медленно проникает в меня.
Он двигается очень осторожно, но мне все равно больно, словно меня разрывают на части. За последние три года я видела разные взгляды Майлза: сначала вспышки гнева в его глазах, когда я только начала встречаться с его братом, затем раздражение, которое постепенно сменилось отвращением.
Испытываю ли я отвращение к нему?
Он стремится что-то доказать – мне или самому себе. А может быть, ему просто нравится чувствовать боль, которая всегда присутствует в такие моменты, ведь он осознает, что, несмотря на физическое единение, мы бесконечно далеки друг от друга.
Какое-то время мои мысли блуждают далеко от этой комнаты, но Майлз, кажется, полон решимости вернуть меня в реальность. Его пальцы нежно ласкают мой клитор, совершая небольшие круговые движения, и я закрываю глаза от удовольствия.
Он кладет мои руки себе на шею и проводит губами по моему горлу, а я впиваюсь ногтями в ладони, ощущая, как по моей коже пробегают мурашки от этого неожиданного прикосновения. Слезы наворачиваются на мои глаза, и несколько капель скатываются по вискам, прячась в волосах. Я пытаюсь оттолкнуть его, двигая бедрами, но его внимание к моему клитору вызывает во мне физическую реакцию, которую, несмотря на мои старания, я не могу скрыть.
Внезапно он обхватывает рукой мою шею и челюсть, заставляя меня поднять голову.
– Открой глаза, – командует он.
Я не хочу, не хочу.
– Открой! – рычит он.
Я выполняю приказ, и меня переполняют противоречивые эмоции. Мне кажется, что я словно не принадлежу себе, но в то же время не могу оторвать взгляд от его лица. Его пальцы крепко сжимают мой подбородок и впиваются в щеку, заставляя меня раскрыть губы.
К чему я оказываюсь не готова, так это к его слюне. У меня. Во рту.
Он снова накрывает мой рот ладонью и начинает двигать бедрами. Я вскрикиваю, уткнувшись в его руку, и прикрываю горло языком, потому что не хочу глотать его слюну. Это кажется мне еще одним вторжением. На мгновение Майлз замирает, и мы на несколько секунд остаемся в этой позе: мои руки обвивают его шею, а его ладонь закрывает мой рот. Но потом он снова начинает двигаться, толкая бедра вперед и проникая в меня так глубоко, что из моих глаз вновь льются слезы.
Да пошел он! Пошло оно все! Это ничего не меняет ни в наших отношениях, ни в моих чувствах к его брату, ни в том, насколько я сейчас разбита. Все, чего я сейчас хочу, это свернуться калачиком под одеялом, укрыться с головой и забыть обо всем на свете. Никого не видеть, ни о чем не думать.
Нокс выставил меня в глупом свете, и, возможно, Майлз поступит со мной так же. Разве он уже не начал надо мной издеваться?
Я убираю руки с его шеи, стараясь увеличить расстояние между нами, и впиваюсь пальцами в его лицо. Однако тут же осознаю, что мои пальцы касаются его губ, и мне кажется, будто он их целует.
– Тсс, – шепчет он, – это я. Ты знаешь меня.
Но я не хочу его знать.
Внезапно Майлз останавливается и, уложив меня на живот, приподнимает мои бедра. Я перемещаю вес на локти и слегка приоткрываю губы, когда он снова входит в меня одним плавным движением. С каждым толчком его пирсинг касается моего клитора, и меня пронзает удовольствие, которое я не могу сдержать.
Я напрягаю мышцы и стискиваю зубы, но Майлз возвращает руку к моему подбородку, проводит ладонью по щеке и закрывает мой рот. Он не позволяет мне уткнуться лицом в подушку, словно знает, что я пытаюсь спрятаться и дождаться, когда все закончится, а заставляет оставаться в настоящем. Прижимается ко мне всем телом и обнимает меня за грудь другой рукой.
– Я здесь, я всегда рядом, – говорит Майлз, и мне кажется, что этими словами он хочет меня обнадежить и успокоить. – Это должно было произойти, нам это необходимо, понимаешь? – Его голос звучит мягко, но серьезно. – Прими мой член, будь хорошей девочкой.
– Майлз…
– Мой член – единственный, который ты когда-либо почувствуешь, – продолжает он, вынимая его и снова входя в меня. – Это наше посвящение, – он начинает двигаться так яростно, что изголовье кровати то и дело ударяется о стену. – Если бы я не сделал этого, ты бы никогда меня не впустила в себя. Но это еще и мое обещание тебе.
– Ты делаешь это без моего согласия, – говорю я, ничего не понимая.
– Ты моя, дикарка, – шепчет он, покусывая мочку моего уха, и его тихий стон заглушает все звуки вокруг. – Ты сама только что признала это, сжавшись вокруг меня. Твое тело знает, что это правда. Нам остается только подождать, пока твой разум окончательно осознает этот факт.
– Я…
Он не дает мне закончить фразу, просовывая пальцы между моими зубами и надавливая ими на язык. От этого давления моя челюсть раскрывается шире, и меня охватывает паника, ведь он будто поймал меня в ловушку.
– Я всегда мечтал об этом, – шепчет он мне на ухо. – Но, честное слово, женщина, ничто в моем воображении не сравнится с реальностью.
Он перекатывает мой сосок между пальцами, и я, словно под воздействием гипноза, начинаю извиваться под ним. На мгновение Майлз замирает, а затем медленно проникает в мое лоно, и я ощущаю, как все внутри меня наполняется трепетом. Он шепчет мне на ухо что-то неразборчивое, и мое тело натягивается, словно тетива. Я не понимаю, что со мной происходит. Комната начинает кружиться перед глазами, а Майлз, возвращая меня на землю, сжимает мой сосок, заставляя вскрикнуть от неожиданности.
– Твои стоны идеальны, когда ты так беспомощна. Я хочу слышать их снова и снова. Именно такой я тебя и представляю, – говорит он, и мое тело содрогается от этих слов. – Вот так, моя дикарка, отдайся мне, – он посылает бедра вперед, проникая в меня еще глубже.
Он убирает пальцы от моего рта, снова кладя руку на горло, и двигается невероятно медленно, словно хочет, чтобы я прочувствовала каждый его сантиметр. И внезапно что-то внутри меня ломается. Возможно, с тех пор как Нокс порвал со мной, в моей защите появилась трещина, которая с каждым днем становилась все шире. А действия Майлза – как удары кувалдой, разбили последние осколки моей обороны. Мои мышцы расслабляются, и я полностью отдаюсь в его власть. Он словно затягивает в водоворот этой похоти не только мое тело, но и разум. Все движется по спирали, и я не знаю, где окажусь в следующий момент. Нокс виртуозно играл на мне, как на скрипке, и смеялся, когда я признавалась ему в любви. А теперь я начинаю испытывать чувства к Майлзу. Чувства, которые не укладываются в рамки обычной любви или сексуального желания.