Майлз бросает на меня еще один предостерегающий взгляд и направляется в сторону моей спальни, а я замираю, не в силах оторвать взгляд от сверкающего лезвия ножа в его руке. Через мгновение он снова появляется передо мной.
– Тебе следует обратиться в полицию, – говорит он, нахмурив брови.
Мои уши наполняются звоном, когда я осознаю, что стою на том самом месте, где Майлз совершил убийство.
– Ты хочешь, чтобы я вызвала полицию? – спрашиваю я хриплым голосом. – Чтобы они обыскали мою разгромленную квартиру, в которой было совершено убийство?
– Они не будут искать что-то подобное, – Майлз закатывает глаза. – К тому же, если нет тела, то и преступления тоже нет. Позвони им, Уиллоу.
Мои руки дрожат, когда я набираю номер 911. Мне и раньше приходилось обращаться в полицию, но никогда прежде я не делала этого для себя.
Услышав в трубке гудки и щелчок соединения с оператором, я пытаюсь как можно более подробно объяснить ситуацию. Меня спрашивают, пропало ли что-нибудь во время взлома. И я отвечаю, что, возможно, что-то пропало, но в целом квартира разгромлена. Разве этого недостаточно для полного понимания ситуации?
– Они скоро приедут, – говорю я Майлзу, и, кивнув, он садится на один из кухонных стульев.
Не зная, как поступить, я стою в дверном проеме и переминаюсь с ноги на ногу. Мне сложно понять, что происходит и где я нахожусь. После минутного молчания, которое кажется вечностью, я решаюсь подойти к холодильнику, чтобы достать газированную воду, сок и водку из морозилки. Затем я пытаюсь дойти до раковины, стараясь не наступить на осколки разбитой керамики и пролитый утренний кофе.
Майлз пристально наблюдает за тем, как я наливаю водку в стакан со льдом и добавляю немного клюквенного сока. Я делаю глоток, закрываю глаза, а затем ставлю стакан на стол и крепко сжимаю столешницу. Все происходящее кажется мне таким нереальным, будто я не имею к этому никакого отношения.
– Иди сюда и сядь, – предлагает Майлз, – ты наступишь на стекло.
Внезапно, будто по сигналу, я ощущаю острую боль в своде правой стопы. Возможно, это осколок стекла, который впился в подошву моего ботинка. Если мне повезет, то это будет наименьшей из моих проблем, но, судя по состоянию моей квартиры, рассчитывать на это не стоит. Превозмогая боль, которая с каждым шагом становится все сильнее, я подхожу к стулу и, опустившись на него, откидываюсь на спинку. Я делаю еще один глоток водки с содовой и чувствую, как у меня начинает кружиться голова. В отличие от виски, который, подобно дыму, проникает внутрь и оседает в груди, или текилы, обжигающей горло, водка словно освежает меня. Мне нравится этот эффект, даже несмотря на легкое головокружение.
Вдруг я замечаю, что Майлз пристально смотрит на меня.
– Почему ты все еще здесь? – спрашиваю я его.
– Ты думала, что я собираюсь уйти? – ухмыляется он.
– Да, – по крайней мере, это честный ответ. Я действительно ожидала, что он уйдет. Много раз.
– Я не собирался уходить.
Я не могу в это поверить, потому что уже сталкивалась с тем, что люди могут просто исчезнуть.
Мы погружаемся в тишину, пока не слышим, как внизу открывается дверь и раздаются голоса полицейских. Майлз выходит в холл, чтобы встретить их, а я пользуюсь этой возможностью, чтобы поднять ногу и осмотреть стопу. В подошве моего ботинка и правда застрял осколок стекла. Когда я резко выдергиваю его, ногу пронзает боль, а перед глазами начинают мелькать белые пятна.
– Боже мой, Уиллоу! – восклицает Майлз, но его голос звучит словно издалека: – Как только все это закончится, мы отправимся в больницу.
Я не отвечаю ему, потому что увлечена изучением количества крови на осколке стекла, которое оказалось значительно больше, чем я предполагала.
– Мисс, здесь живете вы? – спрашивает меня полицейский.
– Да, – отвечаю я, бросая осколок на стол.
У меня кружится голова, и я медленно моргаю, стараясь прийти в себя. Где-то в комнате Майлз рассказывает полицейским историю, которая лишь частично соответствует действительности. Я сразу осознаю, что он лжет, как только слышу имя Стила. Майлз утверждает, что мы были здесь утром, а затем отправились на встречу с О’Брайеном.
– Уиллоу.
Я провожу пальцем по краю стакана, испачканного кровью, и оставляю на нем еще один след.
Сообразительный маленький ублюдок.
– Уиллоу. – Майлз резко хватает меня за руку, сжимая пальцами мое запястье. – Мы едем в отделение неотложной помощи, чтобы осмотреть твою ногу.
Верно.
Он аккуратно поднимает меня на руки, к счастью, не закидывая на плечо, как это делал ранее, а поддерживая мои колени одной рукой и обнимая за спину другой. За нами следует полиция, и я смутно понимаю, что они хотят выяснить, не пропало ли что-то. Однако Майлз не может ответить на их вопросы, а я так и не увидела свою комнату.
– Мне нужно позвонить Вайолет, – бормочу я, нащупывая в карманах телефон. – Я попрошу разрешения остаться на ночь на ее диване.
– Нет, не попросишь.
– Что? – я поднимаю взгляд.
– Ты останешься со мной, – говорит Майлз, глядя на меня и сжав челюсти, – и не пытайся возражать.
Я откидываюсь на спинку сиденья в машине, понимая, что больше не в силах сопротивляться ему, как бы ни старалась. По моему телу словно пробегает волна онемения, и, что самое ужасное, я не думаю, что это меня беспокоит.
Глава 18Майлз
Ее комната стала местом, где грабители проявили свою агрессию, и я очень рад, что Уиллоу не вошла туда. Полицейские согласились со мной, подчеркнув, что это происшествие было гораздо серьезнее обычного ограбления. Они сделали фотографии, сняли отпечатки пальцев и собрали все возможные улики. Однако без помощи соседей им будет трудно чего-то добиться, поэтому полицейские начали опрашивать тех, кто находился дома в момент происшествия. Я надеюсь, что у кого-то из них есть камера видеонаблюдения, установленная над дверью.
Они также спросили о наших одинаковых синяках. Теперь на щеке Уиллоу красуется фиолетово-синий полумесяц, который начинается у глаза и спускается к скуле. А у меня под глазами появились два синяка, которые, к счастью, не опухли. Я немного смутился и рассказал полицейским о нашей с Уиллоу потасовке и о том, что я вратарь хоккейной команды университета Краун-Пойнта. Как только они узнали, что я играю за «Ястребов», их отношение ко мне сразу же изменилось. Удивительно, как быстро они стали доброжелательными, осознав, с кем имеют дело. Один из полицейских даже поздравил меня с нашей последней победой на домашнем матче.
Я был уверен, что не пущу Уиллоу обратно в квартиру, пока полицейские не найдут негодяя, который учинил там этот беспредел. Поэтому решил подстраховаться – сделал несколько снимков, чтобы иметь на руках свои доказательства произошедшего, и собрал для нее вещи: одежду, рюкзак, книги и все, что могло бы пригодиться ей в университете. Кроме того, я сообщил полицейским, что Уиллоу – моя девушка. Эта фраза вырвалась у меня случайно, потому что аргумент «мы друзья» казался слишком слабым. Особенно учитывая, как один из офицеров постоянно поглядывал на Уиллоу. Его взгляд заставлял меня скрежетать зубами от злости. Но, возможно, то, что теперь в глазах стражей порядка мы выглядим как пара – к лучшему? Они захотят поговорить с Уиллоу, и она уже не сможет отказаться от наших отношений. Уиллоу должна понимать, что в противном случае они заметят противоречия в наших показаниях и будут допрашивать нас еще более настойчиво.
Мы едем ко мне домой из больницы, где Уиллоу промыли глубокую рану на стопе. Доктор не нашел больше осколков, но, обратив внимание на длину самого длинного из них – который Уиллоу положила в карман и принесла с собой, – отказался зашивать рану, настаивая на ее дренировании[6].
Сейчас она облокотилась на стекло и закрыла глаза. Ей дали какие-то обезболивающие и рецепт, который она, не читая, сразу спрятала в сумочку. Завтра я собираюсь сделать важный шаг и сообщить Уиллоу о том, что теперь мы вместе. К концу дня об этом будет знать весь университет. Я не хочу сказать, что являюсь эгоистичным человеком, но это будет еще одним способом привлечь ее внимание и укрепить нашу связь.
Когда я останавливаюсь, Уиллоу осторожно выходит на тротуар, а я достаю из багажника ее сумки и перекидываю их через плечо. В глубине души мне хочется стать ее рыцарем в сияющих доспехах и защитить от всех невзгод. Однако, возможно, она почувствует себя лучше, если сама попросит о помощи, потому что эта дикарка слишком упряма, чтобы принять ее просто так.
Как я и предполагал, Уиллоу, слегка прихрамывая, входит в дом вслед за мной, не попросив о помощи. При ее появлении Нокс, сидя в этот момент на диване в гостиной, приподнимает бровь и слегка улыбается.
– Привет, детка, – приветствует ее Нокс. – Как же быстро ты вернулась!
– Не называйте ее так! – рычу я, свирепо глядя на него.
– Конечно, – соглашается он, – я мог бы подобрать и другие ласковые слова. Однако в постели она предпочитала, чтобы я называл ее «детка».
– Заткнись! – резко отвечает Уиллоу, а затем поворачивается ко мне и с вызовом спрашивает: – Ты действительно намерен держать меня здесь?
– Да, – пожимаю я плечами.
Она открывает рот, конечно же, чтобы возразить мне, но я быстро подхожу к ней, преодолевая расстояние в пару шагов, обхватываю ладонями ее лицо и прижимаю большой палец к губам.
– Поверьте, это самый легкий вариант из всех возможных.
– Я бы с удовольствием выслушала более сложные варианты, – говорит она, и ее губы скользят по подушечке моего большого пальца, вызывая у меня бурю эмоций. Мой член дергается и приподнимается, натягивая ткань джинсов и напоминая мне о том, на чем мы остановились.
– Я мог бы предложить тебе более сложный вариант, – говорит Нокс, но я провожу рукой от лица Уиллоу к ее затылку и, не обращая внимания на своего брата, веду ее за собой вверх по лестнице, в свою комнату.