Когда Нокс разорвал со мной отношения самым унизительным образом? Когда я вернулась домой на зимние каникулы, а родители почти не обращали на меня внимания? Или даже раньше, когда я проснулась и увидела Майлза, лежащего в моей постели, и почувствовала себя ненужной его брату?
Не знаю… Но я пытаюсь справиться с этим.
– Давайте войдем внутрь, – предлагает Вайолет, и мы все согласно киваем. Аспен сжимает мою руку, и я, заставив себя улыбнуться, сжимаю ее пальцы в ответ. Однако тут же нахожу предлог, чтобы высвободиться.
Мы стряхиваем снег с ботинок и только после этого снимаем их. В доме Вайолет так тепло и уютно, что можно только позавидовать. В моей квартире никогда не было так тепло, а теперь, после взлома, стало еще и небезопасно. Хотя вряд ли Майлз разрешит мне вернуться туда в ближайшее время.
– Ты со всем справишься, – говорит Аспен, слегка подталкивая меня локтем, словно читая мои мысли. – Мы здесь, чтобы помочь тебе.
– Да, – перед тем как ответить, я делаю глубокий вдох: – Спасибо.
Мы направляемся в комнату Вайолет, и Талия начинает раскладывать на кровати сумку с косметикой и одеждой, которую я не заметила раньше. Вайолет подзывает меня к шкафу и начинает перебирать вещи, а я невольно вздрагиваю.
– Что-то не так? – спрашивает она, оборачиваясь.
– Все в порядке, – говорю я, качая головой.
– Оно прекрасно подойдет к цвету твоих глаз, – говорит Вайолет, доставая темно-синее платье.
– Хорошо, – смеясь, отвечаю я.
Не теряя ни секунды, я быстро надеваю платье. Сзади оно более длинное и застегивается на молнию, а спереди имеет глубокий вырез, который открывает вид на бюстгальтер. Я расстегиваю его, вытаскиваю из-под руки и бросаю поверх остальной снятой одежды, а Вайолет подходит сзади и помогает застегнуть платье.
– А что наденешь ты? – спрашиваю я.
Вайолет демонстрирует мне выбранный наряд: лавандовую юбку и укороченный топ. Этот образ полностью соответствует ее имени и выглядит очень мило. Я так рада, что она больше не стесняется шрама на ноге, ведь раньше Вайолет предпочитала носить только брюки. Когда я выхожу из гардеробной, Аспен подталкивает меня к кровати, и следующие полчаса они с Талией занимаются моей прической и макияжем. Закончив со мной, девочки начинают наносить макияж друг другу, и в этот момент неожиданно звонит мой телефон. С тревогой в душе я достаю его из сумочки и сообщаю девушкам, что скоро вернусь.
Убедившись, что никто не наблюдает за мной, ведь Вайолет занята макияжем в ванной, а Аспен и Талия весело смеются над какой-то шуткой, – я тихо покидаю комнату, чтобы ответить на звонок.
– Алло!
– Мисс Рид?
– Слушаю, – слегка хриплым голосом отвечаю я, прислонившись бедром к кухонной стойке.
– Здравствуйте! Меня зовут детектив Барристер, – представляется женщина. – Наши сотрудники недавно осматривали вашу квартиру, и мне хотелось бы уточнить некоторые детали.
– Вы звоните в воскресенье вечером, чтобы уточнить какие-то детали? – удивленно спрашиваю я, часто моргая.
– Да, но ведь преступность не дремлет, верно? – смеется женщина.
– Верно, – соглашаюсь я.
– Я надеялась, что вы сможете дать мне больше информации. Ваш молодой человек рассказал, что у вас нет врагов и сейчас вы почти не общаетесь с друзьями. Это так?
– Молодой человек?
– Майлз Уайтшоу.
О, черт возьми, Майлз.
– Да. – Я сглатываю, пытаясь прийти в себя. – Конечно, я знаю, как зовут моего молодого человека. Но когда он успел сказать вам, что у меня нет врагов? Хотя, конечно, я с этим согласна.
До недавного времени у меня на самом деле не было врагов. Но с начала семестра Аманда успела исключить меня из команды, Майлз убить какого-то парня в моей квартире, а Нокс, используя свой трюк с разрывом отношений, превратить меня в объект всеобщей неприязни. Ведь не стоит забывать, что весь университет обвиняет в этом разрыве меня.
– Майлз Уайтшоу сказал, что список пропавших вещей будет предоставлен позже, а пока, скажите, не замечали ли вы в последнее время в своем районе чего-то необычного?
– Нет, детектив. Я всегда думала, что это безопасный район.
Она согласно хмыкает, а затем замолкает. Какое-то время в трубке слышны лишь помехи, но вскоре она продолжает:
– Эта агрессия, направленная на вашу спальню… Возможно, это проявление чего-то более серьезного.
– Подождите. – Я резко выпрямляюсь, крепче сжимая телефон, и чувствую, как от волнения у меня потеют ладони: – Что вы имеете в виду?
На несколько мгновений в трубке вновь воцаряется тишина.
– Эээ… Вы видели свою спальню после…
– Нет, – тихо отвечаю я. – Майлз просил меня не смотреть.
– Я вас поняла. Хорошо, мисс Рид. Пожалуйста, дайте мне знать, если вдруг вспомните что-то необычное, что происходило за неделю или две до взлома вашей квартиры. Я свяжусь с вами через пару дней.
– Хорошо, – говорю я, чувствуя, что мое сердце начинает биться чаще.
Положив трубку, я оставляю телефон на столе и направляюсь к бару за виски. Я делаю глоток прямо из бутылки, морщусь от вкуса и пытаюсь осознать, что же в моей спальне могло быть такого, что Майлз не хотел, чтобы я это увидела.
Теперь я очень хочу это увидеть. Нет, мне просто необходимо это увидеть.
Черт!
– Вайолет, – говорю я, возвращая бутылку на место и направляясь к лестнице, – встретимся в «Прайм», хорошо?
Не дождавшись ее ответа, я ухожу, потому что мне самой нужно найти ответы на некоторые вопросы.
Глава 20Уиллоу
Я прохожу мимо восстановленного и открытого настежь парадного входа в подъезд и замечаю, что дверь квартиры моей домовладелицы закрыта. Кто-то уже убрал осколки дверных рам, которые валялись на полу после взлома, а лестница выглядит так, будто ее недавно подметали, хотя я могу только представить, какой беспорядок мы с полицейскими оставили после себя.
С каждым шагом боль в ноге становится все сильнее. Обезболивающие, которые я приняла несколько часов назад, уже перестают действовать, и, вероятно, мне пора сменить повязку. Думаю, это хороший урок: нужно быть внимательнее и смотреть, куда наступаешь.
Поднимаясь на второй этаж, я ожидаю увидеть желтую полицейскую ленту, которой обычно огораживают место преступления. Однако здесь нет ничего подобного. На первый взгляд, дверь моей квартиры кажется закрытой, но, когда я слегка надавливаю на нее, она с тихим щелчком распахивается внутрь. Я просто переступаю порог, как будто ничего не произошло, и это кажется мне странным.
Отбросив прочь тревожные мысли, я направляюсь в глубь своей небольшой квартиры. Однако, услышав знакомый хруст, невольно вздрагиваю и, опустив взгляд, замечаю, что весь пол усеян осколками керамики. С этого момента я начинаю двигаться с еще большей осторожностью, стараясь не наступить на крупные куски. Поразительно, сколько предметов было повреждено злоумышленником в столь ограниченном пространстве.
Солнце уже зашло, и в квартире быстро темнеет. Однако по пути в свою спальню я все равно замечаю разбросанные повсюду комья земли, вырванные из горшков растения с пожухшими и пожелтевшими листьями и торчащую из огромных прорех в обивке набивку диванных подушек.
Когда я включаю свет в своей комнате, меня охватывает ужас, и я в страхе прикрываю рот рукой. Вспоминаются слова детектива о том, что вся агрессия преступника была направлена на спальню, и это действительно так. В комнате царит полный разгром. Все мое белье разбросано по полу. Кто-то не только опустошил и вытащил ящики комода, но и, похоже, применил силу – на поверхности видны следы от молотка. Это выглядит как акт вандализма, но кто мог совершить такое? Похожая ситуация и с креслом, на котором лежала моя уже ношенная одежда. Его не просто разорвали – спинка и подлокотники были отделены и разорваны на куски. А моя кровать… Перины из подушек, которые я приобрела по настоянию матери, утверждавшей, что они улучшат качество моего сна, разбросаны по всему ковру, полу и одеялу. Удивительно, как Майлзу удалось спасти хоть что-то из моей одежды, ведь неприятный, резкий запах бензина распространился повсюду: на ковре, среди вещей, которые все еще висят в шкафу, и даже на кровати. Каждый предмет мебели и каждая вещь, кажется, пропитались им, словно пороховая бочка, готовая взорваться в любой момент.
Я чувствую, как начинаю задыхаться от этого запаха, и мне становится настолько страшно, что волосы на затылке встают дыбом. Вдруг я понимаю, что должна как можно скорее покинуть это место.
Они что, планировали поджечь квартиру, но мы с Майлзом их спугнули? Является ли тот, кто несет за это ответственность, грабителем, если его целью было причинить мне вред?
В испуге я отшатываюсь и хочу убежать, но не успеваю сделать и шага, как натыкаюсь на что-то твердое, и чья-то рука закрывает мне рот. Я кричу, и этот приглушенный звук эхом отдается у меня в голове.
Меня грубо вытаскивают из квартиры и, спустившись по лестнице, несут к машине. Возле машины меня наконец-то ставят на ноги и прижимают к капоту, а обернувшись, я узнаю в нападавшем разъяренного Майлза. Он выглядит еще более агрессивным, чем обычно.
– Ты что, совсем спятила?! – ругается он, а я смотрю на него и не могу поверить в происходящее. – Ты же могла… Ты не должна приходить сюда одна, понимаешь? – продолжает он, пока я смотрю на его дикий взгляд и влажные волосы, которые кажутся еще более взъерошенными, чем обычно.
Он крепко хватает меня за руку и притягивает к себе, обхватывая другой рукой затылок. Его прикосновения вызывают во мне волну смешанных чувств: от ненависти до жгучего желания. И на секунду мне кажется, что Майлз – это именно то, что я так долго искала.
Его пальцы, впиваясь в мою шею поверх повязки, которая скрывает глубокие царапины, оставленные Амандой, вызывают почти обжигающую боль. Еще недавно я думала, что моя жизнь в опасности, что меня могут похитить или случится что-то ужасное. А теперь Майлз стоит рядом со мной, и, несмотря на все мои страхи, его близость не вызывает у меня отвращения.