– Ну.
Я поднимаю брови, пытаясь унять трепет в груди, и запрокидываю голову, чувствуя, как внутри меня порхают бабочки. В такой близости от Майлза невозможно перевести дыхание.
– Что «ну»? – переспрашиваю я.
– Ты сожалеешь?
Свободной рукой я сжимаю его запястье и медленно качаю головой.
– Нет, – отвечаю я.
Он ставит меня на ноги так же быстро, как и подхватил, а затем рывком открывает пассажирскую дверь машины и усаживает на сиденье. Пока он занимает место водителя и заводит машину, я озадаченно начинаю шарить по карманам в поисках ключей, но вскоре понимаю, что Майлз забрал их, пока я была отвлечена.
Я вздрагиваю и смотрю на свои окна.
В определенный момент солнце полностью скрывается за горизонтом, и на улице становится настолько темно, что загораются уличные фонари. Машина Майлза по-прежнему стоит в тени между двумя столбами, но это место вызывает у меня такой страх, что я не хочу здесь задерживаться. В моей спальне все еще горит свет, но, возможно, он отпугнет тех, кто приходил сюда в прошлый раз. Я захлопываю пассажирскую дверцу и, немного подумав, закрываю ее на замок. Майлз отвозит нас обратно к себе домой, не говоря ни слова и даже не глядя в мою сторону. Это вполне понятно, но чем дольше мы молчим, тем больше я начинаю нервничать. Мне следовало остаться с друзьями и пойти танцевать, ведь я уже надела платье, и Аспен с Талией сделали мне прическу и макияж.
Я поднимаю глаза к потолку, и они наполняются слезами. Машина останавливается, но ощущение жжения в глазах не проходит. Слезы, которые я больше не могу сдержать, льются ручьем, и я полностью теряю контроль над собой.
Пока я пытаюсь успокоиться, Майлз выходит из машины.
– Пойдем, – говорит он, открывая дверь и беря меня за руку.
Тут я осознаю, что даже не пристегнула ремень безопасности. Неужели он всю дорогу слушал сигнал, предупреждающий об этом?
Майлз выводит меня на улицу, где я сразу же обращаю внимание на музыку, но, только оглядевшись по сторонам, понимаю, где мы находимся. Это не тихая жилая улица, где находится его дом. Мы припарковались возле «Прайма», где в воскресенье слишком многолюдно.
– Танцы, – с мрачным видом произносит Майлз. – Они сказали, что я должен привезти тебя сюда.
Я улыбаюсь, осознавая, что Вайолет, без сомнения, была главной вдохновительницей этой идеи, и направляюсь к клубу, но Майлз быстро догоняет меня. Он сжимает рукой мое бедро, а затем скользит вниз и обхватывает попу. Когда я вздрагиваю, он усмехается в ответ.
– Могу поспорить, синяк еще не прошел, – говорит он, – и завтра утром станет только хуже.
Когда он кладет руку мне на ягодицу и снова ухмыляется, я перевожу на него взгляд. Однако не возражаю против этой вольности. В конце концов, почему бы и нет?
Мы направляемся в клуб, не утруждая себя показом удостоверений вышибалам. Они с Майлзом обмениваются странными кивками, и мы без труда проходим мимо еще одного громилы, который стоит у входа в ВИП-зону. Там, за столиком, я замечаю Вайолет и Грейсона, и, увидев меня, моя лучшая подруга вскакивает и бросается вперед. Думаю, что она в хорошем настроении, потому что ее улыбка шире и непринужденнее, чем я ожидала. В конце концов, меня не было целый час.
– Ты здесь, – говорит она, беря меня за руку и снимая с одного плеча мою куртку.
Майлз помогает мне снять верхнюю одежду со второго плеча, и когда я оборачиваюсь, наши взгляды встречаются. Я не знаю, что он задумал, но его близость пробуждает во мне что-то первобытное. Возможно, через пару бокалов я позволю себе сделать шаг навстречу своему врагу и совершу какую-нибудь глупость.
– Танцы! – восклицает Вайолет, прерывая мои размышления. – Это именно то, что доктор прописал! – говорит она и практически тянет меня на танцпол.
В воскресный вечер здесь не должно быть такой толпы. Однако каникулы закончились, и в Краун-Пойнте появилось много студентов, которым все равно, какой на дворе день недели. Хотя сегодня здесь не так многолюдно, как в пятницу или субботу.
Похоже, в «Прайме» появился новый диджей, и теперь музыка стала более разнообразной.
– Мне нужно выпить, – шепчу я на ухо подруге.
– Аспен захватит для тебя что-нибудь, – говорит она, достав телефон и отправляя сообщение. – Они пошли в бар.
Мы продолжаем танцевать, пока не появляются Аспен и Талия. Я обнимаю обеих, чувствуя себя виноватой за то, что оставила их, когда они пытались меня поддержать. Однако они отмахиваются от моих извинений, и Аспен протягивает мне бокал с каким-то напитком и рюмку.
Когда мы поднимаем рюмки и залпом выпиваем их содержимое, я совсем не удивляюсь тому, что в них налита текила. Вскоре к нам присоединяются трое парней – Майлз, Стил и Грейсон. В отличие от других, Майлз не пытается вторгнуться в мое личное пространство, и я беру Талию за руку. Мы с ней кружимся в танце, пока обе не начинаем смеяться от радости.
У каждой из нас в руках по-прежнему бокал, и меня не волнует, что алкоголь переливается через край и стекает на ладонь. Майлз продолжает наблюдать за мной, стоя в кругу наших друзей, и я ощущаю, как у меня горит затылок. Одной рукой я приподнимаю волосы, что не вызывает особых трудностей, учитывая их короткую длину. Пытаясь удержать взгляд Майлза, я ощущаю, как у меня пересыхает в горле, и это похоже на вызов. Я делаю еще один глоток из бокала, но к моим губам прикасается только лед.
Вот черт!
– Следующая порция за мой счет! – объявляет Талия, допивая свой напиток. – Я уже сделала заказ.
Я киваю в ответ, и когда моя партнерша по танцам уходит, инстинктивно пересекаю наш маленький круг и направляюсь к Майлзу. Мне следовало бы держаться от него как можно дальше, ведь он уже не раз причинял мне боль. Сегодня утром он ворвался в мою жизнь, словно ураган, и завладел моим телом. Я не смогу забыть это насилие, но есть еще кое-что, что не дает мне покоя. Его взгляд, похожий на раскаленный лазер, проникающий глубоко внутрь меня, и воспоминания о том, как он танцевал со мной.
Я обнимаю его за плечи и ощущаю, как его ладони ложатся на мою талию, а затем скользят ниже.
Внезапно песня меняется, и я теряю ритм. Возможно, мне просто хочется верить, что Майлз, как и я, не знает, что делать и что будет дальше. Но между нами все-таки есть разница: он даже не колеблется. Следующая песня звучит медленнее, и когда Майлз притягивает меня к себе и начинает кружить, прижимая мою попку к своему паху, это напоминает мне о том, как мы танцевали в этом клубе в последний раз. Не совсем вместе, но все же танцевали, как сейчас.
– Расслабься, – шепчет он мне на ухо. Однако это не так просто, учитывая, что в прошлый раз все закончилось убийством.
Я закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на музыке, но все, о чем могу думать – это его руки, касающиеся моего тела. Когда он поднимает их чуть выше моей талии, я ощущаю, как его горячие ладони обжигают мою кожу.
– Давайте выпьем! – восклицает Талия, с легкостью удерживая в руках четыре бокала. – Следующий круг за твой счет.
Я киваю и беру бокал из ее рук, чтобы она не пролила напиток. В свете прожекторов он кажется оранжевым или розовым, но трудно сказать наверняка. В нем нет льда.
На этот раз я делаю более медленные глотки и вдруг осознаю, что не взяла с собой бумажник. Он все еще лежит в моей сумке, которая, скорее всего, осталась в спальне Вайолет. Но, возможно, у бармена есть данные по одной из моих кредитных карт. Я не помню, доставала ли их в прошлый раз и открывала ли здесь счет.
Я уже подношу бокал к губам, как вдруг Майлз неожиданно выхватывает его у меня и залпом осушает, не моргнув и глазом.
– Было очень вкусно, – говорит он, слегка щурясь, и я чувствую, как у меня отвисает челюсть.
– Эй, это мое.
– Я куплю тебе еще.
Он подводит меня ближе к Талии и уходит, и когда я смотрю ему вслед, у меня внутри все переворачивается.
Внезапно Талия берет меня за одну руку, Аспен – за другую, а Вайолет оказывается прямо передо мной, и я отрываю взгляд от Майлза, который прокладывает себе путь через танцующих людей.
Да пошел он!
Мы танцуем и танцуем, пока мои волосы не становятся влажными от пота, а в горле не пересыхает. В этот момент появляется Майлз. Он протягивает мне очередную рюмку с алкоголем, и я с удовольствием и удивлением вдыхаю резкий запах водки. Увидев, что он тоже держит такую же рюмку, я поднимаю свою в воздух и выпиваю напиток.
С улыбкой на лице Майлз исчезает.
Меня снова охватывает желание танцевать, и скоро я ощущаю, как танцпол кружится перед глазами. Но это не имеет значения. Мне нравится это чувство легкости и парения, потому что в такие моменты ничто не может испортить мне настроение. Мне больше не грустно.
– Вот, – Майлз подходит ко мне сзади, обнимает за плечи и протягивает большой бокал.
Я вновь вдыхаю аромат напитка и, уловив запах водки, невольно морщусь. Я делаю глоток, затем еще один, и еще. С каждым глотком мне становится все легче пить.
– Ты что, подсыпал мне что-то в напиток? – спрашиваю я, положив голову ему на грудь.
– Нет, – тихо говорит он мне на ухо, а через мгновение разворачивает к себе, и я чувствую его губы на своих. – Нет, Уиллоу, я бы никогда не стал накачивать тебя наркотиками, чтобы трахнуть. Разве я уже не доказал это?
Я вздрагиваю, а Майлз забирает у меня из рук пустой стакан, чтобы передать его кому-то другому. Затем он отводит меня от моих друзей и ведет в тень туалета.
– Куда ты меня тащишь? – спрашиваю я, упираясь каблуками в пол.
– Осторожно, – шепчет он, мягко подталкивая меня вперед, не замечая, как мои туфли скользят по кафелю.
Когда мы оказываемся в уединенной нише, где нас никто не видит, Майлз проводит ладонями по моим ногам, приподнимая подол платья. Я чувствую легкое дуновение ветра на своей коже и, слегка вздохнув, оборачиваюсь через плечо.
Майлз встречается со мной взглядом и опускается на колени.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.