– Я просто кое-что проверяю, – отвечает он, берясь за мои неоново-зеленые стринги и приподнимая их повыше.
– Проверяешь? – переспрашиваю я.
– Тшш, – он прикасается пальцами к моей попе, заставляя меня замолчать.
Мне даже становится щекотно, когда он проводит ногтями по моей коже. Его лицо находится прямо напротив моей задницы, и я борюсь с желанием отпрянуть от него, но вижу перед собой только стену, к которой можно прижаться.
– Ты возбуждена? – спрашивает он, и мой разум словно отключается.
И это, конечно, не относится к моему телу.
Он издает какой-то непонятный звук, и внезапно я чувствую острую боль в ягодице, но не в той, по которой он шлепал меня раньше. С моих губ срывается низкий стон, когда я понимаю, что он делает. Он только что укусил меня, а теперь зализывает место укуса, а затем кусает снова.
Я вздрагиваю, ощущая, как по моей коже пробегают мурашки.
– Пожалуйста, остановись, – говорю я ему.
Он оттягивает резинку моих трусиков, а затем отпускает, и боль от удара заставляет меня выгнуться. Я поворачиваюсь в его объятиях, автоматически запуская пальцы в его волосы и сжимая их в кулак. Моя голова запрокидывается назад, а в это время Майлз, не отрывая от меня взгляда, проникает пальцем в мое влагалище.
– Майлз… – О черт, почему это так приятно? – Не надо…
Он поднял мое платье до талии, а стринги – лишь тонкая полоска ткани, которая не сможет защитить меня от этого вторжения. Майлз все еще стоит на коленях передо мной, а его голова и плечи скрывают мою нижнюю часть тела от взглядов танцующей толпы за альковом. Но это не значит, что я хочу, чтобы он прикасался ко мне. Или хочу?
У меня в голове все смешалось, но я не думаю, что хочу публично трахаться с Майлзом Уайтшоу.
– Я хочу танцевать, – тихо говорю я, отступая от него. Затем я одергиваю платье и откашливаюсь, стараясь не обращать внимания на жар, заливающий мои щеки. – Они, должно быть, удивляются, куда мы пропали.
Майлз медленно поднимается, и я делаю то, что у меня получается лучше всего – убегаю.
Глава 21Майлз
– Повторите, – говорю я, обращаясь к бармену, – только без льда.
Он кивает, и я наблюдаю, как он берет чистый стакан, наполняет его водой, добавляет в нее сок лайма и немного водки. Не так много, чтобы напиток получился крепким, но его аромат будет приятным. Уиллоу уже достаточно пьяна, чтобы не заметить разницу, но должна уже начать приходить в себя. Я больше не позволяю ей пить алкоголь, и теперь постоянно вмешиваюсь в ее жизнь.
Ее глаза закрыты, и она плавно покачивается на танцполе, наслаждаясь одиночеством. Я подхожу ближе, обнимаю ее и подношу край стакана к ее губам.
– Выпей, а потом мы уйдем, – шепчу я ей на ухо, и она, словно птичка, слегка приоткрывает губы и позволяет мне влить напиток в ее рот.
Я кладу руку на ее горло и чувствую, как она делает глоток под моей ладонью. Кажется, мы пришли в клуб совсем недавно, но мое возбуждение не спадает уже несколько часов. Учитывая, что завтра нас ждет целый день учебы и практики, никто из нас не может позволить себе задерживаться здесь допоздна. Поэтому Грейсон и Стил тоже собираются уйти отсюда. Но если быть откровенным, мне просто не терпится вернуть Уиллоу в свою спальню.
Когда наши напитки заканчиваются, я беру ее за руку и увожу с танцпола. Мои друзья следуют за нами, увлекая за собой своих девушек. Забрав их верхнюю одежду и сумки, мы направляемся к выходу.
– Ты отлично танцуешь, – говорит Уиллоу, опираясь на меня, пока мы идем к машине, и я улыбаюсь ей в ответ.
– Правда?
– Если бы я знала, то, возможно, танцевала бы с тобой чаще, – вздыхает она.
Я не реагирую на это высказывание, возможно, потому что мои представления о происходящем не соответствуют действительности. Даже мысль об отношениях Уиллоу с моим братом разделяет нас, словно огромная пропасть. Но сейчас я не хочу об этом думать. В этот миг существуют лишь я и она.
Я сажаю ее на пассажирское сиденье и осторожно веду машину к дому. Наш дом – это место с особенной атмосферой. Он всегда был полон друзей и веселья, однако в последние полтора года здесь все чаще стали появляться женщины. Сначала это была Вайолет, затем Аспен, а теперь я привожу сюда Уиллоу. И давайте не будем вспоминать, что раньше она входила в этот дом в качестве гостьи Нокса.
Недавно из нашего дома съехали Эрик, который окончил университет, и Грейсон со Стилом, решившие жить со своими девушками. В скором времени их место заняли Финч и Родригез, и в целом все идет согласно плану, который мы с Ноксом разработали. Однако без Стила и Грейсона жизнь в нашем доме уже не будет прежней.
Мне нравится, когда наш дом полон гостей. Это напоминает мне о моем родном доме и о праздниках, когда все родственники собирались вместе и оставались ночевать. А в обычные дни к нам приходили друзья – мои и Нокса. В детстве наш дом никогда не пустовал. Поэтому, безусловно, я стремился воссоздать подобную атмосферу и здесь.
Сейчас я замечаю, что к нам в гости приехал Джейкоб – еще один мой друг, который окончил университет год назад. Его грузовик припаркован у входа, а из окон дома на первом этаже доносятся звуки видеоигры и веселые разговоры ни о чем. Я молча поднимаюсь по ступеням крыльца, а Уиллоу, словно ее тень, следует за мной. Так же безмолвно она поднимается на второй этаж и проходит мимо меня в ванную комнату. Мы с Ноксом договорились, что он будет жить в главной спальне с отдельной ванной комнатой как минимум до окончания университета. После этого она станет моей. Однако спустя три года совместного использования ванной в коридоре с соседями я начал сожалеть о принятом решении.
Когда дверь в ванную комнату закрывается, я слышу звук запирающегося замка. На мгновение я задумываюсь о том, чтобы подождать Уиллоу в коридоре, но затем, покачав головой, начинаю готовиться ко сну. Я очень устал. Уверен, что утром она будет не в настроении, но не из-за похмелья. Эта мысль вызывает у меня улыбку, ведь перевезти ее сюда – это первое доброе дело, которое я совершил почти за год.
Я откидываю одеяло и смотрю на чистое постельное белье, которое перестирал, готовясь к ее приезду. Сменив белье, я, словно нервничающий подросток, привел в порядок также и свою комнату. Возможно, это связано с тем, что я предпочитаю чистоту и порядок, даже если в моей постели нет девушки. Сумка Уиллоу все еще стоит на моем комоде, второй ящик которого открыт и пуст. Она не распаковала вещи, и я испытываю искушение сделать это за нее. Возможно, это поможет ей быстрее освоиться или затруднит ее отъезд.
Поэтому я расстегиваю молнию на ее сумке, достаю одежду и аккуратно складываю ее в ящик, оставив на дне лишь немного косметики, которую мне удалось спасти.
– Что ты делаешь? – интересуется Уиллоу, с любопытством наблюдая, как я разбираю содержимое нескольких пакетов, которые обнаружил в багажнике своей машины. В них лежат ее недавние покупки: шесть упаковок трусиков, носки, несколько пар легинсов, спортивные бюстгальтеры и простые футболки.
– Я распаковываю вещи, – отвечаю я, поворачиваюсь к ней лицом и хмурюсь. – Закрой дверь.
Она неторопливо выполняет мой приказ, а я не могу отвести от нее глаз. Уиллоу выглядит потрясающе в этом облегающем платье, которое подчеркивает каждый изгиб ее тела. И это становится проблемой. Ее платье словно околдовывает меня, заставляя забыть о гневе и коварном плане, который я задумал.
– Ты должна запомнить некоторые правила, – говорю я, и она складывает руки на груди.
– Нет, – прерываю я ее, поднимая руку, когда она открывает рот, чтобы заговорить. – В этом вопросе у тебя нет права голоса.
Мой взгляд падает на ее обнаженные ноги, выглядывающие из-под короткого платья. Проследив за ним, Уиллоу снимает туфли и оставляет их у двери.
– Что мне делать? – мягко спрашивает она.
– Пока ты находишься в этой комнате, на тебе не должно быть трусиков, – говорю я и замечаю, как она прищуривается.
– Почему? – спрашивает она дрожащим голосом.
– Чтобы причинить тебе неудобство, – повторяю я слова, которые она произнесла сегодня утром.
Неужели это произошло только сегодня утром?
Уиллоу кивает и, заправив за ухо прядь светлых волос, которая упала ей на лицо, наклоняется. Она запускает большие пальцы под платье и, медленно стягивая вниз неоново-зеленые стринги, опускает их до колен. Когда трусики падают к ее ступням, Уиллоу переступает через них и, небрежно перебросив через ногу, бросает поверх своих туфель.
– Это все?
– Нет, – я подхожу ближе и протягиваю свою футболку, – надень это.
Она пристально разглядывает скомканную ткань в моей руке, а затем отступает на шаг назад. Наконец Уиллоу протягивает руку, и несколько секунд я изучаю ее ногти, покрытые черным лаком. Это не тот нежный оттенок, который я хотел бы видеть на ее ногтях.
– Это еще одно правило? – спрашивает она, встряхивая мою футболку. – Носить твои вещи?
– Нет, правило такое: ты надеваешь то, что я тебе говорю.
– Так ты собираешься одевать меня? – спрашивает она, и я почти готов ответить «да».
Мне с трудом удается сдержать свои чувства, но я киваю. Опустив взгляд на свои ноги, Уиллоу тянется к молнии на платье, расстегивает ее и позволяет платью упасть на пол.
В этот миг мой разум словно отключается, а тело пробуждается, реагируя на происходящее: мой член напрягается и упирается в молнию брюк. Ее обнаженная грудь и соски, словно маленькие камушки, манят меня своей красотой. Однако между нами все еще остается слишком много пространства.
Надев футболку, Уиллоу вновь принимает позу со скрещенными руками, из-за чего подол приподнимается от середины талии, и я не могу не восхититься ее гладкой загорелой кожей.
– Повтори правила, – строго говорю я.
– В этой комнате на мне не должно быть ни штанов, ни нижнего белья, – говорит она, закатывая глаза. – Ты собираешься диктовать мне не только то, что носить, но и что делать? Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду под фразой «в этой комнате». У меня есть какая-то отсрочка, например, пять минут, чтобы раздеться, или мне следует раздеваться уже в коридоре? – Она оглядывается через плечо. – Возможно, Финч заинтересуется нашим соглашением, и, знаешь…