Я не хочу, чтобы Вайолет узнала о том, что я позволяю Майлзу делать со мной. Потому что, если она разозлится, в дело вмешается Грейсон. Он примет либо ее сторону, либо сторону своего друга, и я не хочу проверять, какую именно.
Я также не хочу думать о члене Майлза. Правда не хочу. Но, черт возьми, я постоянно представляю, какой он на вкус и каково было бы держать его в руке. За все это время Майлз не сделал ничего, что могло бы вызвать у меня такие мысли и желания, за исключением, может быть, того, что он входит в меня сзади, когда я уже засыпаю. На днях я попыталась уснуть без его члена в своем лоне, но в итоге проворочалась почти всю ночь, чувствуя, как ноют мои внутренности.
Он выводит меня из себя, и в то же время мне не терпится поскорее завершить свой день и оказаться в его постели. Разве это не хреново?
Мне нужно выяснить, чего именно он от меня ожидает, поскольку разобраться в своих собственных желаниях, потребностях и нуждах стало настолько затруднительно, что я просто перестала это делать. В отличие от меня, Майлз продолжает анализировать свои эмоции. Его взгляды становятся все более настойчивыми, а студенты кампуса все чаще шепчутся обо мне, называя «побратушкой». И не имеет значения, что многие девушки, возможно, тоже имели интимные отношения с братьями Уайтшоу или хотя бы делали им минет. Они считают меня шлюхой, ведь сначала я состояла в отношениях с одним из братьев, а теперь с другим. И не важно, что на самом деле Нокс использовал меня в своих интересах. Теперь все сплетни крутятся вокруг меня, и с каждым днем игнорировать их становится все труднее. Удивительно, но про Майлза, кажется, никто ничего не говорит.
Во вторник я не смогла встретиться с детективом, поэтому сразу после занятия по криминальной литературе отправила ей сообщение на автоответчик и, сославшись на срочное эссе, которое нам нужно было подготовить к следующему уроку, объяснила, что не смогу прийти. Это было до того, как я поспешила к своим ученикам в здание искусств.
– Ты идешь на игру, – объявляет Майлз, садясь на стул рядом со мной.
Мы находимся в столовой. Сегодня пятница, вторая половина дня, и через час у меня начнется занятие по криминальной литературе.
Майлз берет меня за руку и нежно проводит большим пальцем по моей ладони.
– Уиллоу, пожалуйста, скажи «да».
– Да, – отвечаю я машинально, но потом, словно очнувшись, вырываюсь из его объятий. – Нет, я хотела сказать «нет», – с раздражением говорю я. – Я не пойду с тобой на игру.
– Так тебе не нужно идти туда со мной, – пожимает он плечами, – ведь я играю. Ты можешь пойти с Вайолет, Аспен и ее подругой, как бы ее ни звали.
– Талия.
– Вот и все, – говорит он, указывая на меня. – Ты отправишься туда вместе с Вайолет, Аспен и Талией и будешь сидеть прямо за скамейками игроков. Так я буду уверен, что с тобой все в порядке.
– А если я решу, – я обвожу взглядом присутствующих и снова смотрю на него, – если я решу, что мне больше нравится другая команда? Может быть, тогда я надену их футболку и…
– Ты наденешь то, что я тебе скажу, – говорит Майлз. – Тренер хочет, чтобы наш второй вратарь сегодня вечером провел немного времени на льду, так что у меня будет возможность присмотреть за тобой.
– Мне не нравится хоккей.
– Никто не заставляет тебя любить хоккей.
– Я не хочу идти, потому что хоккей – это то, что мне нравится в тебе меньше всего.
Внезапно Майлз откидывается на спинку стула, запрокидывает голову и разражается искренним смехом.
– Я серьезно, – говорю я.
– О, я знаю, – говорит он, когда успокаивается и снова может нормально дышать, – это значит, что во мне все-таки есть что-то, что тебе нравится.
– Ты просто чудо! Ты в курсе? – Я скрещиваю руки на груди. – Какое самомнение!
– Во мне действительно слишком много самомнения, – с усмешкой произносит он, – но, я думаю, это нам на руку.
– Неужели? – с удивлением спрашиваю я.
– Да, встретимся у дома перед игрой. В пять часов, – говорит он, глядя на меня и вставая со стула. – Не опаздывай.
Я всегда стараюсь приходить вовремя, однако сейчас, похоже, настал момент отказаться от этой привычки. Может быть, мне хочется увидеть его реакцию или что-то в этом роде, ведь его гнев, похоже, единственное яркое событие в моей жизни за последнее время.
– Проснись, дикарка. – Он наклоняется ближе и касается губами моего виска.
– Я не сплю, – хмурюсь я.
Он выпрямляется, и, честное слово, выражение его лица становится почти задумчивым или, возможно, немного сожалеющим.
В любом случае, когда он уходит, я наслаждаюсь великолепным видом на его задницу.
Сейчас 17:12, и, заходя через парадную дверь в Ледовый дворец, я ощущаю, что мои нервы начинают сдавать. Игра начнется в 19:00, поэтому Майлз должен быть на арене примерно в 17:30, и мое дерзкое опоздание может стать проблемой.
В доме царит темнота и непривычная тишина. Я никогда не предполагала, что этот дом станет моим, ведь раньше я считала домом место, где произошло страшное преступление.
Я ощущаю его приближение за долю секунды до того, как он хватает меня и разворачивает к себе. Но вместо лица Майлза я вижу маску. Эта маска из фильма «Крик», в которой Стил преследовал Аспен несколько месяцев назад. Я знаю это, потому что она немного гордилась его поступком, когда рассказывала нам о нем. Слушая ее приглушенный рассказ об этой погоне, я поклялась, что со мной никогда не произойдет ничего подобного. Но это не значит, что при виде этой маски у меня не дрожат колени.
Майлз стоит напротив меня без рубашки, на нем лишь спортивные штаны с низкой посадкой и кроссовки, но это он. Я облизываю губы, глядя на его подтянутое тело.
– Ты опоздала, – слышу я его голос из-под маски и вздрагиваю. – Я собирался быть с тобой помягче, но теперь… – Он достает что-то из кармана и бросает мне.
Я раскрываю ладонь и рассматриваю лежащий на ней предмет необычной формы.
– Что это?
– Повернись, – приказывает он.
– Сними маску, – настаиваю я.
Игнорируя мою просьбу, он усмехается и, вместо того чтобы снять маску, хватает меня за руку, разворачивает к себе спиной и тащит к дивану. Перегнув меня через спинку дивана, Майлз заводит мои руки за спину и надевает на запястья холодные металлические браслеты, фиксируя их на уровне поясницы. Затем он забирает у меня из рук странный предмет, а через секунду расстегивает мои джинсы и спускает их вниз.
– Что это? – спрашиваю я, переминаясь с ноги на ногу.
Он раздвигает мои ноги, и, ощутив, как что-то прохладное касается моего ануса, я закрываю глаза.
Что это за вещь?
– Всего лишь небольшая игрушка, – говорит Майлз мне на ухо, касаясь моего подбородка пластиковой маской, – это пробка.
Он осторожно вводит анальную пробку на один дюйм, и я стараюсь расслабиться, чтобы не чувствовать боли. Однако Майлз довольно быстро извлекает игрушку и прижимается ко мне всем телом. Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть ему в глаза, и сквозь прорези в зловещей маске замечаю, что они синие, словно безмятежное небо в разгар шторма.
– Сегодня ночью, Уиллоу, – шепчет он, вновь проникая в меня прохладной игрушкой, – мы разбудим тебя навсегда.
Внезапно он вводит пробку до самого конца, и когда мои мышцы напрягаются и сжимаются вокруг нее, я приоткрываю губы. Я пытаюсь выпрямиться, чувствуя, как она перемещается внутри меня, и это непривычное ощущение заставляет меня немного растеряться. Но Майлз не обращает на это внимания. Он наклоняется и надевает на меня нижнее белье (снова эти его проклятые трусы) и джинсы, а затем застегивает молнию и пуговицу.
Мои колени начинают дрожать, но Майлз поддерживает меня и помогает выпрямиться, а я кладу ладонь на его спортивные штаны и даже сквозь ткань чувствую, как он возбужден. Но Майлз уже освобождает меня от наручников и отступает назад.
Эта маска заставляет мое сердце биться быстрее, и я протягиваю руку, чтобы снять ее с лица Майлза. За ней я вижу его напряженный взгляд и подрагивающую челюсть, но в тот момент, когда я дотрагиваюсь до его подбородка, пробка, которая все еще находится внутри меня, словно оживает. Она начинает вибрировать, и я чуть не подпрыгиваю от неожиданности, но Майлз хватает меня за предплечье и удерживает на месте. Я изгибаюсь от этой вибрации, которая вызывает во мне необычные ощущения, и невольно прижимаюсь к его телу. Его твердый пенис напрягается и приветствует меня сквозь ткань спортивных штанов.
– Что это, черт возьми, за хрень?
– Это чтобы ты не забывала обо мне.
Он демонстрирует мне пульт управления, который держит в руке, после чего нажимает на кнопку, и вибрация прекращается. Ошеломленная, возбужденная и задыхающаяся, я не могу понять, нравится мне это или нет, но все равно не могу отвести взгляда от лица Майлза.
– Нам пора. Можешь нанести макияж прямо на арене, а я буду рядом, чтобы присмотреть за тобой.
Отлично!
Глава 27Майлз
Наш резервный вратарь Джереми Блю, хоть и не претендует на звание великого голкипера всех времен, все же удостоился нескольких забавных прозвищ. Голубая сойка – так его прозвали за то, что иногда он подлетает к шайбе, словно синяя птица, взмахивающая крыльями. А еще он получил прозвище Синие мячи благодаря его мастерству в защите определенных зон от атакующих игроков.
Я сижу в сторонке, ведь тренер четко дал понять, что сегодня мне не светит даже прикоснуться ко льду. Однако я надел защитные перчатки на случай, если Синие мячи вдруг решит проявить героизм и устроить себе незапланированный отдых в медпункте. Но пока что я – просто зритель, и все это из-за мелкой ссоры с Пирсом.
Грейсон же, напротив, проявляет максимум усилий на льду. Мы играем с «Рыцарями», и сегодня они настроены решительно. На данный момент их команда имеет более высокий рейтинг, чем наша, и, кажется, они намерены взять реванш за последнюю игру, особенно за драку между Стилом и одним из их лучших игроков, Джошем Мавериком.