– Что?
Я стремительно бросаюсь на него и бью кулаком в горло, не обращая внимания на то, что мы находимся на улице. В конце концов, кому какое дело? Многочисленные спарринги с Ноксом и схватки на льду научили меня безошибочно находить слабые места в защите противника, особенно когда он весит на пятьдесят фунтов больше меня.
Он вздыхает и падает на землю, на мгновение широко раскрыв глаза, а затем издает булькающий звук и замахивается. Он двигается быстрее, чем я ожидал, и его удар приходится мне по скуле и носу. Я запрокидываю голову, когда он хватает меня за воротник и притягивает к себе одной рукой, а другой обхватывает мое горло и сжимает его.
– Я собираюсь подняться наверх и найти ее квартиру, – шепчет он мне на ухо, и у меня перехватывает дыхание. – Я хочу забрать то, что эта шлюха должна мне. Я купил ей четыре порции выпивки только для того, чтобы ты напал на меня?
Прежде чем я успеваю осознать свои действия, моя рука оказывается в кармане. Я пристально смотрю ему в глаза, крепко сжимая в руке складной нож, который всегда ношу с собой, а затем с пылающей злостью достаю его и раскрываю одним движением.
Не раздумывая, я вонзаю холодное металлическое лезвие в бок парня, и он замирает, ощущая, как посторонний предмет проникает в его тело. Я вытаскиваю его и вонзаю снова, чувствуя, как по костяшкам моих пальцев стекает горячая жидкость. Его хватка на моем горле сначала становится почти удушающей, но затем слабеет. Он пытается отойти, но неожиданно оказывается, что уже я удерживаю его.
– Ты ее не тронешь, – рычу я.
Вот дерьмо. Я только что пырнул парня ножом.
Он спотыкается, прижимая обе руки к открытой ране на боку, и, кажется, не замечает, куда я его веду, хотя его глаза широко открыты.
Я всматриваюсь в его глаза, зрачки которых отчетливо выделяются на фоне приподнятых бровей. Оттащив парня подальше в тень, я думаю, что лучше всего оставить его здесь, но затем резко меняю свое решение. Хотя ситуация кажется дерьмовой, я могу извлечь из нее максимум пользы.
Внезапно меня озаряет понимание того, что нужно делать, и я немедленно действую, возвращаясь в квартиру Уиллоу.
Я ввожу код и открываю дверь, а затем, почти волоча парня за собой, поднимаюсь по лестнице. Его кровь оставляет за нами кровавый след, который ведет прямо к квартире Уиллоу. К счастью, она живет в двухэтажном доме, а не в каком-нибудь более населенном. Я вскрываю замок на ручке, вталкиваю парня внутрь, и когда он падает посреди гостиной, закрываю за собой дверь. Однако она не запирается, и мне приходится взяться за один из стульев, чтобы прислонить его к двери.
Мое сердце бьется так сильно, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди. Я никогда раньше не чувствовал такого сильного волнения. Парень ползет по полу, словно осознавая, что остался со мной наедине, и, возможно, предчувствуя приближение конца. На мгновение я оглядываюсь по сторонам и киваю сам себе, когда в моей голове рождается план, четкий и ясный, словно маршрут на карте.
И тогда я приступаю к делу.
Глава 3Уиллоу
Проснувшись с чувством сухости во рту и головной болью, я открываю глаза и тут же закрываю их, не в силах сдержать стон от яркого света, проникающего в комнату через окна. Жалюзи на окнах закрыты, но, кажется, я забыла опустить плотные шторы, и теперь утреннее солнце, отражаясь от восточных окон, бьет прямо в лицо.
Это ужасно!
Бутылочка с водой, стоящая на прикроватной тумбочке, помогает мне справиться с сухостью во рту. Однако моя голова продолжает болеть, словно ее разрывает на части.
О, обезболивающее!
Я сажусь на кровать и, морщась от боли, принимаю таблетки.
Кто уложил меня в постель и, черт возьми, довел до дома?
Я снова закрываю глаза и пытаюсь вспомнить события прошлой ночи. Последнее, что приходит на ум – это танцы на барной стойке, с которой меня кто-то снял. Мой пульс учащается, и оглядываясь вокруг, я с облегчением вздыхаю, потому что осознаю, что нахожусь в комнате одна. Значит, я никого не привела домой, и, возможно из клуба меня забрала Вайолет.
Судя по яркости солнечного света, еще относительно рано. Солнце не успело подняться достаточно высоко, чтобы перестать быть невыносимым, и светит на уровне глаз, но с такой силой, что может ослепить. Я пытаюсь скрыться от его лучей, но, наклонившись, внезапно замечаю мусорное ведро. Обычно оно находится в ванной комнате, но сейчас стоит на полу рядом с тумбочкой.
– О, ты проснулась!
С криком я падаю с кровати, не успев понять, как это произошло. Только что я сидела, наклонившись, а в следующую секунду уже оказалась на полу. В дверях стоит один из двух парней, которых я бы никогда не хотела видеть снова, – Майлз Уайтшоу.
Так это он… Вчера вечером он был в клубе «Прайм», и мы даже немного потанцевали.
О, пьяная Уиллоу! Почему, когда я выпиваю, меня охватывает непреодолимое желание отдаться братьям Уайтшоу?
Подождите-ка, кажется, вчера я его послала.
– Какого хрена ты здесь делаешь? – спрашиваю я, бросая на него сердитый взгляд.
Мне необходимо как можно скорее разобраться в ситуации.
– Почему бы тебе не выйти и не посмотреть? – предлагает Майлз, слегка приподняв одно плечо. Затем он пятится и исчезает за дверью, оставляя меня в полном недоумении.
Я провожу руками по своим волосам, длина которых напоминает обо всех испытаниях, пережитых мной за последний год, а затем, пытаясь успокоиться, встаю с кровати и направляюсь в ванную. Там, взглянув на свое отражение в зеркале, я едва не вскрикиваю от шока. Черт возьми, я выгляжу ужасно. Макияж размазался, волосы растрепаны, глаза налиты кровью. Головная боль все еще не отпускает и пульсирует в висках, создавая ощущение, что мой мозг вот-вот взорвется.
Превозмогая боль, я устраняю с лица следы вчерашнего вечера: протираю лицо салфеткой для снятия макияжа, избавляюсь от накладных ресниц, а затем встречаюсь взглядом со своим отражением в зеркале и, не в силах сдержать дрожь, отворачиваюсь. Под моими все еще красными глазами пролегают темные круги, и только почистив зубы с языком и сменив одежду, я, наконец, чувствую себя человеком.
Когда я выхожу в гостиную, Майлз стоит у кухонного гарнитура и нажимает кнопки на моей кофеварке. Однако я едва успеваю взглянуть в его сторону, потому что замечаю мужчину, который сидит на полу посреди моей гостиной. Не то чтобы здесь было много свободного места, но, кажется, пока я спала, Майлз сделал перестановку. Теперь диван отодвинут к дальней стене, горшки с растениями переставлены в угол, а на моем коврике сидит мужчина. Его руки связаны за спиной, а ноги, которые от лодыжек до середины бедер обмотаны скотчем – вытянуты. Но больше всего меня беспокоит кровь. Рубашка прилипла к его телу, пропитавшись кровью, которая до сих пор сочится из раны на боку.
– Ччччто это? – спрашиваю я, переводя взгляд с мужчины, рот которого тоже заклеен скотчем, на Майлза.
Он отхлебывает кофе и смотрит на меня так, что у меня внутри все переворачивается.
– Как твоя голова? – спрашивает он вместо того, чтобы ответить мне. Но кажется, что я не могу не только говорить, но и шевелиться.
– Я…
– Болит сильнее, чем обычно? – спрашивает он, приподнимая одно плечо. – Или это похоже на обычное похмелье? Черт возьми, я не знаю, как действуют наркотики, которые подсыпают девушкам на свиданиях[3].
Стоп, что?
– Вот почему не стоит принимать напитки от незнакомых мужчин, – с раздражением говорит он, пристально глядя на меня.
– Не кричи на меня, – прошу я, чувствуя, как меня охватывает страх. – В каком мире мы живем, если, приходя в бар, я должна быть осторожна с тем, что пью? А потом меня еще и обвиняют в том, что какой-то козел решил что-то добавить в мой напиток.
– Некоторые из нас живут в реальности, – резко отвечает он.
Майлз с грохотом ставит на стол мою любимую кружку и, громко топая, направляется ко мне. Я отступаю, но не из-за страха, а потому что предпочитаю держаться от него подальше.
Что, если под воздействием наркотиков…
Я бегло осматриваю свое тело, но Майлз оказывается достаточно близко, чтобы услышать мой шепот:
– Он же не успел ничего не сделать…
Перед моими глазами сразу же возникает образ мужчины. Он прижимает меня к себе, скользит рукой между моих ног. И после этого я снова танцевала с ним? И приняла от него алкоголь?
Клянусь, всего за мгновение лицо Майлза смягчается.
– Нет, он ничего не сделал, – говорит Майлз и на его лице вновь отражается отвращение. – И если ты возблагодаришь бога прежде, чем скажешь спасибо мне, то, клянусь, Уиллоу…
Как только я понимаю, что Майлз присматривал за мной, то сразу же замечаю синяк под его глазом и ссадины на скуле и горле. Я почти уверена, что прошлой ночью у него их не было. А если сопоставить его побои и раны на теле парня, которые явно были нанесены каким-то оружием, то можно предположить, что прошлой ночью действительно произошло что-то плохое. Или это плохое может произойти в любой момент.
– Майлз, спасибо, что остановил его, пока не стало слишком поздно.
– Что это значит? – напрягается он.
– Ну, помимо того, что он лапал меня на танцполе… Именно поэтому я так торопилась сбежать от него и наткнулась на тебя.
Он протягивает руку и касается моей щеки. На моей коже словно остается след от грубоватых подушечек его указательного и среднего пальцев. По телу разливается сладостное покалывание, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не прижаться щекой к его ладони. Разве это не безумие?
Слишком быстро или как раз вовремя – это зависит от того, кого вы спросите, он отступает назад, прочищает горло, а затем сосредоточивается на парне, который истекает кровью.
Точно.
Вчера Майлз наблюдал за моими выходками с гневом в глазах, и это заставило меня держаться от него подальше. Но что же, черт возьми, заставило меня принять напиток от этого парня? Теперь я вижу, что его лицо побледнело еще больше, а кровь на теле стала заметнее. Она, словно вода, стекает на ковер, образуя лужицу. На его бледном лбу выступили капельки пота, и мне кажется, что любой сильный порыв ветра может сбить его с ног.