– Что это? – спрашивает она, слегка вздрогнув от холодного прикосновения.
– Наслаждение и боль, – отвечаю я. – Ты получаешь от этого удовольствие, Уиллоу. И если ты сомневаешься в этом, я с радостью помогу тебе разобраться.
Я откидываюсь назад, располагаясь между ее ног, и притягиваю ее тело вниз, чтобы ее скованные ноги могли согнуться, а ягодицы оказались на моих бедрах. Мне нравится, как Уиллоу беззащитно лежит у меня на коленях. Ее руки закинуты за голову, но я оставил ей достаточно места, чтобы она могла двигать руками.
Хорошо.
Наклонившись, я провожу языком по лезвию ножа.
– Майлз, – выдыхает она.
– С твоей киски практически течет, – говорю я. – Как долго ты ждала меня, моя дикая девочка?
– Примерно час.
У Уиллоу перехватывает дыхание, когда я начинаю медленно водить ножом по ее животу и вокруг грудей, рисуя невидимый узор. Я опускаю лезвие к ее лобковой кости, а затем поднимаюсь выше, к горлу, и она сладко сглатывает. Затем я прижимаю головку своего члена к ее щели и, слегка проникая внутрь, с трудом сдерживаю стон, потому что ощущаю, как мышцы ее влагалища сжимаются вокруг меня. Наклонившись ближе, я на мгновение касаюсь ее губ, а затем замираю в предвкушении.
Я делаю первый порез на ее груди быстро и резко, одновременно входя в нее. Не знаю, что она чувствует – боль от пореза или как мои губы касаются ее кожи сразу после этого, а язык нежно слизывает теплую кровь.
– Что ты сделал? – шепчет она.
– Порезал тебя. – Я выхожу из нее и снова вхожу, достаточно медленно, чтобы свести с ума нас обоих.
Мышцы ее влагалища сжимаются вокруг моего члена, и только сила воли удерживает меня от того, чтобы не овладеть ею, словно животное.
– Что? – В голосе Уиллоу звучит паника, но я продолжаю трахать ее. С каждым движением она вздрагивает от наслаждения, и капли крови, собирающиеся в порезе на ее груди, медленно растекаются по ней.
Когда я снова рассекаю ее кожу, Уиллоу издает тихий стон и погружается в мир удовольствия, балансируя между болью и наслаждением, и это именно то, что я хочу ей подарить.
– Я пометил твою грудь крестом, дикарка, – говорю я, а затем полосую по груди себя.
Упиваясь ощущением боли, я отбрасываю нож на груду одежды, а затем наклоняюсь к Уиллоу и обнимаю ее. Наши губы встречаются, и моя кровь, стекая вниз, смешивается с ее кровью, объединяя нас в единое целое. Мы словно два холста.
Я опускаю руку и скольжу пальцами по телу Уиллоу, приближаясь к заветному месту, а затем начинаю нежно массировать ее клитор, предвкушая, как ее тело задрожит от наслаждения. Это будет лишь один из множества оргазмов, которые я подарю ей, если она сможет простить меня за то, что я сделал.
– Кончи со мной, – говорю я, покусывая мочку ее уха, и она отзывается тихим стоном.
Она содрогается в моих объятиях, но ее крик остается беззвучным. Я делаю еще два толчка и встречаю Уиллоу на вершине наслаждения.
Глава 38Уиллоу
– Я люблю тебя, – повторяет Майлз.
Он развязывает шнурки и усаживает меня к себе на колени, но каждый раз, когда я пытаюсь снять повязку с глаз, отталкивает мою руку.
– Я никогда тебя не оставлю. Не хочу причинять тебе боль. Ты же не хочешь, чтобы я делал тебе больно? Я люблю тебя и всегда буду любить.
Эти слова звучат как мантра. Словно Майлз думает, что, если он будет повторять их снова и снова, они станут частью моего сознания. И я хочу верить ему. Правда. Но в глубине души слышу голос, который напоминает мне о том, что происходит, когда люди любят меня и когда я сама испытываю это чувство.
В моем сердце бушуют эмоции, но я также чувствую смесь физической боли и нежности. И если честно, то, как Майлз касается меня, заставляя тихо стонать, не может быть простым совпадением. Он с нежностью втирает что-то в мою кожу, заставляя меня шипеть от боли, а затем берет мою руку в свою и прижимает ее к своей груди, прямо к сердцу. Его бешено бьющийся пульс трепещет под моей ладонью, которая тут же становится влажной.
– Майлз…
– Шшш! – это звучит как приказ, и я закрываю рот.
Он укладывает меня обратно на кровать, и я чувствую, как он встает. Я лежу неподвижно, прислушиваясь к его движениям, и, когда руки Майлза вновь касаются моих щиколоток, вздыхаю от удовольствия. Через мгновение я чувствую, как что-то проникает в мое лоно. Возможно, его палец или…
– Твоя киска пахнет смесью нашего возбуждения, – шепчет он, лежа у меня между ног. Его губы касаются внутренней поверхности моего бедра, а затем он начинает медленно вводить в меня палец.
Я судорожно хватаюсь за одеяло в поисках хоть какой-то поддержки, а он, кажется, пытается столкнуть меня с этого края, так как касается губами моего клитора.
– Нет, нет, – бормочу я, ерзая и пытаясь отодвинуться от него. – Майлз, я уже…
– Ты кончишь снова, – говорит он.
Затем он снова обрушивается на меня, облизывая и покусывая чувствительный бутон, и не останавливается, словно у него в запасе целая вечность. Он крепко сжимает мои бедра, притягивая мою киску к своему лицу, и я не могу сопротивляться. Мне некуда от него деться. Майлз ускоряется, и, черт возьми, меня охватывает жар, сравнимый только с лесным пожаром.
Как кто-то может знать мое тело лучше, чем я сама?
– Я не могу…
– Можешь, – рычит он.
Майлз втягивает мой клитор в рот, и я не могу сдержать крик. Оргазм накрывает меня с невероятной силой. Я извиваюсь на простынях, а мое тело пылает.
– Красавица, – шепчет он, не вынимая пальцев. – Еще раз?
– Не могу, – отвечаю я.
Я благодарна повязке на глазах, которая скрывает подступающие слезы. Не знаю, почему я плачу. Возможно, все дело в его тоне – хриплом, низком и нежном. В головоломке под названием «Майлз Уайтшоу» появился новый элемент. Но как он связан с остальными?
– Ты любишь меня?
Я замираю.
Каждая частичка моего существа восстает против этого признания. Если бы я хотела, чтобы он ушел прямо сейчас, то сказала бы «нет», даже если это было неправда. Но тогда бы я его потеряла.
– Уиллоу, ты любишь меня?
Я облизываю губы.
– Ты не сможешь заставить меня сказать это под пытками. Или заставить почувствовать.
Он вздыхает, и теплый воздух касается моей киски, заставляя меня чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности. На мгновение я забываю, как близко ко мне он лежит. Его пальцы больше не проникают внутрь меня, но нежно касаются моей точки G, вызывая ощущения, с которыми я изо всех сил пытаюсь справиться.
– Помнишь ту ночь на крыльце? – В его голосе слышится хрипотца. – Ты тогда плакала. Нокс пропустил твое соревнование, а ты застукала его, когда он флиртовал с другой. Вспоминая тот вечер, я стискиваю зубы. Я была очень огорчена, когда Нокс решил провести этот день дома, забыв о важном для меня событии. А потом он говорил мне какие-то банальности: прости, дорогая, у меня просто не было возможности; я посмотрю твое следующее выступление.
Но следующего выступления не было. Лето было совсем близко.
А Майлз…
Однажды он посетил одно из наших танцевальных выступлений.
На втором году обучения я заметила его на трибунах на одном из конкурсов. Не знаю, что побудило меня выглянуть из-за черного занавеса, обрамлявшего сцену, но что-то внутри меня желало увидеть толпу и попытаться убедить себя, что не все они настроены враждебно. Кто-то посоветовал мне представить их обнаженными, и, возможно, я пыталась сделать именно это.
В любом случае, я не могла оторвать от него взгляда.
До нашего соревнования я ходила на хоккейную арену с другими девушками. Некоторые из них встречались с парнями из команды, а я, как новенькая, просто следовала за ними.
В тот раз Майлз заговорил со мной через стекло, а позже посетил танцевальный конкурс. Впервые кто-то пришел поддержать меня, и это вызвало во мне бурю эмоций.
Я снимаю повязку с глаз и, моргая, смотрю на потолок. Мне нужно еще немного времени, чтобы прийти в себя, сесть и встретиться с ним взглядом.
– Я не люблю тебя. – Слова срываются с моих губ, прежде чем я успеваю их удержать. Но теперь, когда они повисают в воздухе между нами, я не могу взять их обратно. Не могу сделать вид, что их не было. – Я не буду любить тебя. Никогда.
Его лицо искажается. Он резко поднимается, будто раздумывая, как поступить со мной, и, кажется, проходит все стадии горя прямо у меня на глазах: отрицание, гнев и кто знает, что еще.
Его челюсти сжимаются, как будто он хочет возразить, а я смотрю на него, умоляя мне поверить.
– Я не люблю тебя, Майлз Уайтшоу, – повторяю я. – После всего, что ты со мной сделал. Я умнее этого. Выше этого.
Но что самое ужасное? Я почти уверена, что лгу.
Майлз смотрит на часы и, не сдержав эмоций, чертыхается, а затем оставляет меня на кровати и уходит в ванную комнату. Через секунду я слышу шум льющейся воды, осторожно сажусь и жду несколько мгновений. Мое сердце бьется так громко, что его стук не уступает шуму воды в душе.
Я быстро одеваюсь и убираю волосы в косу, чтобы они не мешали, надеваю туфли и выхожу из гостиничного номера, сжимая в руке сумочку. Мой чемодан может остаться в его номере. Черт возьми, все может остаться. В случае необходимости я воспользуюсь услугой аренды автомобиля и отправлюсь домой.
Или…
Мы находимся недалеко от дома моего детства, всего в часе езды. Так зачем возвращаться в Краун-Пойнт, если я могу поехать домой?
У меня перед глазами все расплывается.
Черт, ты все еще плачешь.
Я прикрываю глаза рукой и спешу вниз по лестнице. Консьерж на стойке регистрации проявляет свою любезность и с готовностью находит для меня такси, которое доставит меня прямо к дому моих родителей. Автомобиль стремительно появляется из-за поворота, и я, чувствуя, как сдавливает грудь, забираюсь на заднее сиденье.
Кажется, я не могу вздохнуть.
Но как только такси сворачивает за угол и удаляется от отеля, все мои эмоции затихают.