– Ты собираешься поставить под угрозу всю свою карьеру из-за пустяковой ссоры со своей девушкой? – раздраженно спрашивает Джейкоб, отталкивая меня. – Она сказала, что с ней все в порядке. Ты же слышал ее, мы все слышали. Теперь тебе нужно полностью сосредоточиться на игре. Действительно полностью.
Все мое тело буквально вибрирует от нетерпения поскорее уйти и найти Уиллоу. Мне хочется убедить ее, что я никогда не оставлю ее. И она никогда не оставит меня.
– Я часто так поступаю, – сказала она. Но разве Уиллоу когда-нибудь кого-то бросала? Это Нокс ушел от нее, а я, черт возьми, все еще здесь. Неужели был кто-то еще?
– Уайтшоу! – кричит Джейкоб, хватая меня за плечи и прижимая к стене. – Подумай об этом! Если она тебя бросит и уедет из этой чертовой страны, чтобы никогда не вернуться, что у тебя останется?
Я с трудом шевелю челюстями, пытаясь произнести лишь одно слово: «Хоккей».
– Если ты сейчас начнешь преследовать ее, тренер Роук запретит тебе когда-либо снова появляться на его стадионе. Он сочтет тебя ненадежным человеком, – хмурится Джейкоб. – Тогда ты лишишься и девушки, и хоккея. И что же у тебя тогда останется?
Наконец до меня доходит. Вот через что пришлось пройти Джейкобу в последний год своей жизни. Он был глубоко несчастен, потому что профессор, к которой он был так сильно привязан, бросила его. Не видя другого выхода, он выбрал хоккей.
Уиллоу так со мной не поступит. Я чувствую это всем своим существом. Мне нужно помочь ей преодолеть страх перед отношениями, обязательствами и любовью. И она должна узнать, что такое настоящая любовь. Это всплеск чувств, наполненный адреналином, страхом и желанием быть рядом с кем-то настолько сильно, что это вызывает боль.
– Ну так что? – спрашивает Джейкоб. – Что ты будешь делать?
Уиллоу не бросит меня. Она не уехала из страны, а вернулась домой, как испуганная маленькая девочка. Это значит, что она будет прятаться там, пока я не найду ее. И не важно, сколько времени это займет – час, два или четыре.
– Я сыграю, – решаю я, отталкивая его руку. – А теперь убирайся с глаз моих.
– Тащи свою задницу обратно в раздевалку, и тогда мне не придется тебя видеть, – говорит он, слегка наклонив голову. – Если Вайолет и Аспен не успеют привезти ее раньше, после игры я отвезу тебя к Уиллоу домой.
Мое сердце сжимается, но я заставляю себя кивнуть и развернуться. Я возвращаюсь в раздевалку, пытаясь сосредоточиться, но мои нервы натянуты до предела. В полукруглой комнате я нахожу Нокса и Грейсона, держащего в руках мою сумку. Они оба поворачивают головы, когда я подхожу и усаживаюсь рядом с ними на скамейку.
Входит тренер и свистит в свисток.
Он произносит вдохновляющую речь о том, как важно быть единой командой, о наших совместных достижениях и других значимых моментах, которые, по его мнению, стоит отметить. Я и еще несколько ребят продолжаем экипироваться, надевая защитные щитки и коньки. Все мое снаряжение уже разложено передо мной, и я готов к выходу на лед.
– Через десять минут я жду вас на льду, – говорит тренер.
– Ты в порядке? – тихо спрашивает меня Нокс. – Мы рассчитываем на тебя.
– Я знаю, – отвечаю я, осознавая, как хреново звучит мой голос. – Я здесь, не так ли?
Он хлопает меня по спине и отходит. Серьезность, которую он излучал мгновение назад, исчезает, когда он, словно танцуя, подходит к Стилу и шутливо ударяет его кулаком. Я наблюдаю за их шутками и тем, как Нокс поднимает настроение всем остальным. Должен признать, он действительно прекрасный капитан.
– Вайолет обязательно добьется своего, – добавляет Грейсон.
Я качаю головой и встаю. Мне нужно зашнуровать коньки, прежде чем надевать толстые накладки, закрывающие переднюю часть ног. Как только я их надену, делать что-либо станет еще намного сложнее.
Мой шлем лежит на сумке передо мной, а клюшки идеально подогнаны. Все готово, за исключением моего настроения. Я выполняю выпад, и боль в подколенных сухожилиях помогает мне сосредоточиться. Поэтому я продолжаю растягиваться, пока не исчезнет боль.
Грейсон объявляет двухминутное предупреждение, и я быстро надеваю оставшиеся элементы экипировки. Это всего лишь последние штрихи, но они помогают мне почувствовать себя более собранным, а это уже немало.
Би Джей, который сегодня, как мне кажется, больше похож на Голубую сойку, протягивает мне кулак. Я стучу по нему своим и улыбаюсь.
Притворяйся, пока тебе не поверят, не так ли?
– Готовы? – спрашивает Нокс. – Тогда пойдем и отымеем несколько волчьих задниц!
Я стону, и, кажется, не я один.
– Эй, эй, я не это имел в виду, – кричит Нокс. – Гребаные извращенцы! Мы должны завалить «Волков» так быстро, чтобы они даже опомниться не успели.
– Мы просто нападем на них сзади! – кричит Родригез.
– Ты-то наверняка знаешь об этом все, – говорит кто-то еще.
– Да, и это делает меня экспертом по части траха, в отличие от вас, девственницы.
– Ребята! – кричит тренер. – Хватит нести чушь. Давайте приступим к работе.
Я слегка толкаю локтем Стила, и он, ухмыляясь, ловит мой взгляд. Мы, как единое целое, маршируем по коридору, слыша, как на арене раздается бурный шквал аплодисментов, когда объявляют состав «Волков». И вот, наконец, мы выходим на лед.
Я поднимаю руку и, обменявшись хлопками с товарищами по команде, выхожу на лед. Все тут же бросаются разминаться и, отталкиваясь от льда, я заставляю себя двигаться быстрее и присоединяюсь к ним. Некоторые из них хватают шайбы, разбросанные по льду, и выполняют упражнения по броскам. Другие находят свободное пространство, чтобы сделать разминку. Я подхожу к центральной линии и начинаю отрабатывать свои движения.
Мышечная память берет верх, и это помогает мне сосредоточиться на предстоящей игре. Вратарь «Волков» сидит напротив меня. Мы встречаемся взглядами, и мне не нравится вспышка раздражения в его глазах. Я удерживаю зрительный контакт, пока кто-то не проскакивает между нами, после чего возвращаюсь к воротам. Следующие шестьдесят минут игры они будут центром моего мира.
Через несколько минут ко мне подъезжает Би Джей, и я уступаю ему место у сетки. Он не участвует в сегодняшней игре, но все равно начинает разминаться. Я осматриваю арену, лишь слегка хмурясь при виде толпы. Большинство болельщиков «Волков» одеты в черную одежду с серебристыми вставками и белыми надписями. Поскольку мы гости, наши майки белые с синими и серебряными вставками. Мой шлем соответствует этому цвету. Он имеет форму буквы V, обращенной к груди, чтобы защитить шею.
Я падаю на лед и развожу ноги в стороны, по сути, садясь на шпагат. Забавно, я всегда думал, что это умение может пригодиться в сексе. Но, похоже, мне просто не хватает фантазии.
Грейсон стремительно приближается ко мне и опускается на колени рядом со мной.
Мы оба наблюдаем за часами, которые отсчитывают последние минуты. Внезапно из-за сетки появляется Би Джей, и начинается хаос: наша команда совершает два круга по площадке, беспрерывно целясь по воротам. Большинство попыток оказываются успешными, хотя некоторые шайбы пролетают слишком высоко или мимо, ударяясь о стекло за воротами.
Когда до начала матча остается меньше минуты, я следую за Стилом и Финчем обратно в нашу раздевалку. Остальные ребята не отстают от нас. Они очистят лед с помощью «Замбони», затем сыграют громкую музыку для хозяев арены, а после этого мы выйдем на лед почти без каких-либо почестей.
И это прекрасно.
Пока мы ждем, я ни с кем не разговариваю и растягиваюсь в углу, чтобы согреться. Надев наушники брата, я включаю музыку на его телефоне, чтобы заглушить звуки смеха и разговоров за спиной. Если бы у меня был мой телефон, то я бы включил свой любимый плейлист. Благо музыкальный вкус брата похож на мой, так что такой вариант тоже неплох.
– Где мой телефон? – спрашивает Нокс. – Я хочу послушать свой плейлист. Кто-нибудь видел его?
– Я могу включить музыку, – сообщает Родригез, нажимая на кнопку. Из его телефона доносится хип-хоп музыка, и она звучит достаточно громко, чтобы я тоже мог ее услышать.
Отстой!
Я перемещаю телефон брата так, чтобы он не смог увидеть его, находясь по другую сторону моей ноги.
– Майлз!
Я снимаю наушники и резко встаю, услышав голос Грейсона. Он поднимает свой телефон, и я вижу на экране сообщение от Вайолет.
Прекрасно! Думаю, с этим можно смириться.
С самого начала игры все складывается удачно, вплоть до третьего периода. Внезапно один из игроков решает попытаться прорваться с шайбой, но его товарищ по команде преграждает ему путь. Он спотыкается и неожиданно падает на меня.
Против этого здоровенного ублюдка у меня нет ни единого шанса. Мы сталкиваемся, и что-то тяжелое ударяет по моему шлему. В моей голове раздается звук удара, и я распластываюсь на льду, врезаясь в сетку. Инстинктивно я поднимаю руки, чтобы защитить голову, в ушах стоит звон, который на мгновение перекрывает все звуки, и мне кажется, что я попал под грузовик.
Я заставляю себя подняться, снимаю перчатки и выбираюсь из сетки.
Как же неловко!
Мое внимание привлекает группа игроков слева от меня. Нокс срывает шлем с одного из «Волков» и, несмотря на сопротивление, наносит ему несколько ударов по лицу. Подоспевшие Грейсон и Стил не теряются и сразу же атакуют противников. Судьи прилагают все усилия, чтобы остановить драку, которая все больше напоминает мне схватку разъяренных псов. Парни находятся на грани срыва, двигают ртами и едва сдерживают слюну. А я, черт возьми, даже не слышу их.
Я опускаюсь на колени в воротах и пытаюсь отдышаться.
Боже!
Один из судей приближается ко мне и интересуется, все ли со мной в порядке. Я поднимаю глаза и вижу, что игроки уже разошлись, а один из линейных судей держит за майку того здоровяка и ведет его к штрафной площадке.
– Ты в порядке, братишка? – спрашивает Нокс, сплевывая кровь на лед. Когда он улыбается мне, я вижу, что его капа окрасилась в розовый цвет.