мент я успеваю опустить руку, и она попадает в щиток.
– Одинаковые татуировки! – кричу я, и мое сердце колотится сильнее.
Я снимаю перчатки, отстегиваю накладки на руках и ногах и через несколько мгновений снова оказываюсь в джинсах и футболке с длинными рукавами. Я разгоняюсь и, врезавшись в Уиллоу, хватаю ее за бедра, а затем толкаю назад.
– Майлз, – визжит она, крепко обнимая меня за плечи.
Я сажаю Уиллоу на свитер. Через секунду ей станет очень холодно, но, черт возьми, я просто жажду обладать ею. Я становлюсь на колени между ее ног и наклоняюсь, чтобы взять в рот ее сосок, и она тут же прерывисто вздыхает, впиваясь ногтями мне в плечи.
Я обхватываю ладонями ее вторую грудь, ощущая прохладу кожи. Перекатываю и слегка пощипываю сосок, одновременно с этим прикусывая тот, что находится у меня во рту. Уиллоу садится и скрещивает ноги у меня за спиной, крепко обнимая.
Я стараюсь дать ей то, чего она так жаждет, поэтому прижимаюсь своей эрекцией к внутренней стороне ее бедер. Однако, учитывая все слои одежды, ощущения не настолько сильны, как хотелось бы.
Кажется, она разделяет мои чувства, потому что ее руки скользят под мою рубашку. Она касается моего пресса, а затем нащупывает пуговицу на поясе моих джинсов. Уиллоу медленно тянет джинсы вниз, высвобождая мой член, и через мгновение уже сжимает его в руке.
Он дергается в ее руке, и я издаю стон, а затем, отпустив ее сосок, начинаю подниматься вверх по груди, оставляя за собой влажную дорожку из поцелуев. Наконец я достигаю края повязки и, слегка прикусив его, резким движением срываю с ее кожи.
Уиллоу вскрикивает, а я выплевываю пластырь и рассматриваю слегка набухший красный крест. Это зрелище вызывает у меня легкую эйфорию, ведь у меня есть такой же. Я целую ее покрасневшую кожу, облизываю ее, а затем поднимаюсь выше. Посасывая ее шею, я одновременно двигаю бедрами. Она дрочит мне, а ее хватка на моем эрегированном члене становится крепче. Но в каком-то извращенном смысле это как раз то, что мне нужно. Немного боли, чтобы оттянуть удовольствие.
Я нежно касаюсь ее подбородка, и она, обхватив мою шею, привлекает мои губы к своим.
С удовольствием.
Наши губы соприкасаются. Я провожу по ее губам языком, и когда они раскрываются для меня, ощущаю ее вкус. Ее язык переплетается с моим, и я стягиваю с нее легинсы. Уиллоу сама направляет мой член к своей киске. Ее большой палец касается моего пирсинга, и я издаю стон, который она ловит своим ртом. Она такая гладкая и горячая, и я вхожу в нее одним сильным толчком. Ее рука скользит вниз, находит мое бедро и задирает футболку. На мгновение я прижимаюсь к ней животом, пригвождая ко льду.
– Возьми меня, – умоляет она в миллиметре от моих губ. – Пожалуйста, Майлз.
Я глубоко проникаю в ее лоно, и по моему телу пробегает волна возбуждения от ее страстного жара. Этот контраст с холодом под моими коленями создает восхитительное ощущение. Свитер, который лежит под Уиллоу, частично защищает ее спину от сильного мороза и возможного обморожения, но не полностью.
Она поднимает мою рубашку и на ощупь находит порез на груди. Ее ногти впиваются в рану, вновь раскрывая ее и причиняя боль. Я ранил себя глубже, чем ее, втайне наслаждаясь мыслью о том, что останется шрам.
– Зачем ты это сделал? – спрашивает она дрожащим голосом, когда я снова посылаю бедра вперед.
Черт возьми, я вижу, как ей хорошо, и отстраняюсь, чтобы заглянуть в глаза.
– Зачем я нас порезал?
Она кивает, и у меня внутри все сжимается от боли. Уиллоу обвивает руками мою шею и притягивает меня ближе, пока наши лица не оказываются совсем рядом.
– Нам это было необходимо, – отвечаю я. – И мне нужен контроль.
– Почему?
– Эта мысль прочно укоренилась в моем сознании. Вот почему мы должны быть вместе, моя дикарка и я. – Более того, мы с тобой были связаны задолго до того, как ты начала встречаться с моим братом.
Нравится ли мне говорить о своем брате, когда я нахожусь внутри нее? Не особо. Но ведь я делаю это не просто так, не так ли?
Ее глаза вспыхивают.
– Пожалуйста, подумай об этом, – шепчу я ей на ухо. – И забудь обо всем остальном.
Она хнычет в ответ.
Я ускоряю темп и стискиваю зубы, чтобы не достичь кульминации слишком быстро. Конечно, мой пирсинг влияет на ее ощущения, но и мне он придает особую чувствительность.
Моя грудь начинает болеть, и я чувствую, как капли крови падают на ее кожу. Меня переполняет желание признаться ей в любви, но я сдерживаю себя. Вместо этого я стараюсь передать ей свои чувства так, чтобы она их ощутила. То, как я обнимаю ее, как ее груди прижимаются к моей груди и как я нежно занимаюсь с ней любовью, полностью противоречит нашему предыдущему разговору.
Просто я ничего не могу с собой поделать.
Мои окровавленные пальцы касаются ее губ. Уиллоу приоткрывает рот, и я погружаю их внутрь, покрывая ее язык своей кровью. Затем я вынимаю пальцы и целую ее. Жестко. Я чувствую металлический привкус крови, смешанной со сладкой слюной. Наши зубы сталкиваются, а языки переплетаются.
– Черт! – стону я, когда ее влагалище сжимается вокруг моего члена. – Я долго не продержусь, дикарка. Ты чертовски хороша.
Я тянусь рукой и начинаю поглаживать ее клитор. Этот маленький бугорок становится скользким от возбуждения, и она стонет от наслаждения. Я нахожу нужную точку как внутри нее, так и снаружи, и нажимаю на нее подушечкой указательного пальца.
– Как насчет того, чтобы кончить вместе? Хм? Я хочу ощутить, как ты дрожишь, когда я достигаю пика внутри тебя, – говорю я и слегка прикусываю мочку ее уха.
– Хорошо, – шепчет она, вновь впиваясь в мои плечи ногтями.
– Хорошая девочка.
Я продолжаю ласкать ее клитор, пока Уиллоу не начинает извиваться и оргазм не охватывает ее целиком. Она постоянно повторяет мое имя, и его звучание, словно музыка, ласкает мой слух.
Мои движения становятся резче, и я проникаю в нее еще глубже. Стремясь ощутить собственное наслаждение, я концентрируюсь на реакции ее тела, на шелковистом скольжении кожи о кожу и на том, как она сжимается вокруг моего члена. Мои яички напрягаются, и я издаю стон, достигая кульминации.
Кончив, я остаюсь внутри нее. Уиллоу приподнимается, но я не отпускаю ее, осознав, что мне, черт возьми, нужно увидеть результат нашей близости. В ближайшем будущем мы не планируем заводить детей, но моя сперма должна остаться в ее лоне. Я вынимаю член и, раздвигая ее ноги, опускаюсь вниз. Мое семя уже стекает, смешиваясь с ее соками, и я удерживаю его внутри нее двумя пальцами.
– Майлз, – шепчет Уиллоу, снова ложась на лед. – Ты убиваешь меня.
– Я ничего не могу с собой поделать. Ты просто совершенство. Мне так хочется, чтобы ты увидела это.
Я наклоняю голову, размышляя, и тянусь к телефону. Он все еще лежит у меня в заднем кармане, прикрытый тканью джинсов, которые спущены ниже ягодиц. Я фотографирую Уиллоу, прежде чем она успевает произнести хоть слово, и сохраняю снимок в своем цифровом архиве, который уже наполнен фотографиями шлепков. Когда я показываю ей фотографию, глаза Уиллоу расширяются от удивления.
– Ты шутишь? – Она отодвигается назад, поджимая ноги. – Ты не можешь просто…
– Я не собираюсь никому это показывать, – заверяю я ее мрачным голосом. – Я скорее отрежу себе член, чем позволю кому-либо увидеть твою киску. У меня неплохая коллекция. Видео из кабинета футбольного тренера, эта фотография…
Уиллоу фыркает, а затем, покачиваясь на коньках, поднимается на ноги. Она надевает легинсы и, увидев мокрое пятно на краю своего свитера, морщится. Я думаю, что это был просто несчастный случай во время нашего маленького безумного приключения, но… Что ж, ничего страшного. Я беру свитер и подношу его к носу, вдыхая. Пахнет сексом.
– Надень его, – прошу я, придвигаясь ближе. Моя эрекция не спадает, что неудивительно. Я зависим от этой девушки.
Я беру в руки член и под пристальным взглядом Уиллоу провожу большим пальцем по пирсингу на головке.
– Лифчик, свитер. Оденься и встань на колени.
Ее щеки пылают, а волосы растрепаны. Выражение ее наивных глаз, так же как и осознание, что из ее киски сочится моя сперма, почти невыносимо. При следующем движении моей ладони она накрывает мою руку и тянется за лифчиком. Мне безумно нравится наблюдать не только за тем, как она раздевается, но и как одевается. Уиллоу берет лифчик и наклоняется, демонстрируя мне свою попку, обтянутую легинсами. Затем она выпрямляется и просовывает руки через бретельки лифчика. Протянув руки за спину, она застегивает бюстгальтер, а затем ее взгляд останавливается на свитере, который я держу в свободной руке.
– Ты собираешься просто дрочить себе, пока я смотрю? – хрипло спрашивает она, решая подойти ближе.
– Нет, – отвечаю я. – Я собираюсь позволить тебе насладиться нашим вкусом на моем члене, прежде чем войти в твое горло.
– О! – она хлопает ресницами. – Хорошо.
Хорошо? Она сведет меня с ума.
Я понимаю, что она жаждет этого не меньше меня, и указываю на лед. Уиллоу грациозно опускается сначала на одно колено, затем на другое и проводит языком по моему пирсингу, не обращая внимания на то, что все это время я не перестаю дрочить.
– Почему у тебя все еще стоит? – спрашивает она, поднимая на меня взгляд.
– А как я могу оставаться внутри тебя всю ночь, пока мы спим? – я пожимаю плечами. – Я просто по-другому устроен, дикарка.
Она тихо что-то бормочет и, накрыв мою руку своей, скользит по моему члену, постепенно опускаясь к его основанию, а затем вновь поднимаясь вверх. Ее губы слегка приоткрываются, и она обхватывает ими мою головку. Уиллоу медленно вдыхает мой аромат, словно наслаждаясь им, и я позволяю ей несколько мгновений провести в этом блаженстве. Но потом… я, не знаю, возможно, просто теряю терпение.
Я обхватываю ее затылок, запутываясь пальцами в шелковистых волосах, и глубже погружаюсь в ее рот. В ту же секунду я вспоминаю, что еще запланировал на сегодняшний вечер, и, клянусь, буквально откатываюсь назад, оставляя ее стоять на коленях в одиночестве.