Поэтому я продолжаю свой путь и поднимаюсь на несколько этажей выше, к художественной галерее. Дверь в большой зал закрыта, чтобы посетители могли наслаждаться спокойствием в своих номерах, не отвлекаясь ни на обслуживающий персонал, ни на случайных любителей спорта. Войдя внутрь, я рассматриваю стены, украшенные произведениями искусства, но внезапно мое внимание привлекает надпись о том, что все средства, собранные от продажи картин, будут направлены на благотворительность. Я внимательно изучаю таблички под каждой картиной, обращая внимание на название и технику исполнения: масло, акварель, смешанная техника. И внезапно вижу ее…
Эта птица не должна была бы привлекать мое внимание, но она словно сошла со страниц сказки – ее ярко-березовый окрас заставляет меня замереть от восторга. Перья птицы кажутся такими мягкими, словно живыми, и я не могу удержаться от желания подойти поближе и рассмотреть ее более внимательно. На лапках птицы заметен темный налет, как будто на них попало масло или смола. То же самое наблюдается и на кончиках крыльев, что, вероятно, мешает ей летать. Меня не должны волновать такие мелочи, но я пытаюсь рассмотреть всю картину целиком, вплоть до мельчайших деталей, таких, как блеск в глазах птицы, но тут мое внимание останавливается на фамилии автора.
М. Камерон.
С замиранием сердца я медленно поворачиваюсь на месте, и мне кажется, что я вот-вот увижу саму Мелоди, которая наблюдает за мной и тихонько смеется.
«Сюрприз, Роудс», – слышу я ее голос в своих мыслях.
Черт возьми, моя кожа просто пылает!
Заметив маленький листок с номером, приклеенный к стене скотчем, я направляюсь по коридору к столу администратора выставки.
– Мне нужна картина под номером семь, – прошу я.
Девушка с недоумением смотрит на меня.
– Это аукцион. Мы принимаем ставки до конца второго периода.
– Отлично! Какова ставка на номер семь?
Девушка нажимает на клавиши клавиатуры и, глядя на монитор, произносит:
– Восемьдесят долларов.
– Что вы можете рассказать мне об этом художнике?
Девушка протягивает мне рекламный буклет.
– Здесь вы найдете информацию о каждом художнике, чьи работы представлены на этой выставке. Вы хотите сделать ставку?
Сжав зубы, я киваю.
Ведь это пойдет на благотворительность, так что, в конце концов, я ни черта не теряю.
– Десять тысяч долларов.
– Ой, – произносит девушка, широко распахнув глаза, – замечательно.
– И вы сообщите мне, если ее перекупят, – говорю я, протягивая ей купюру в сто долларов.
– Я не могу это взять, – тихо говорит она, и я замечаю, что на ее бейджике написано имя Элейн.
– Элейн, – я наклоняюсь над столом, чтобы оказаться с ней лицом к лицу. – Эта картина словно говорит со мной. Кроме того, вырученные от ее продажи деньги пойдут на благотворительность. Вы же хотите получить за нее как можно больше, не так ли?
– О, к-конечно, – отвечает она, слегка заикаясь.
Я с удовлетворением замечаю, как ее пальцы сжимают купюру, и облегченно выдыхаю. Девушка протягивает мне бланк, чтобы я мог заполнить свои данные, и я приступаю к делу. Однако мой почерк сегодня кажется более небрежным, чем обычно, а буквы выходят косыми и сливаются воедино.
Закончив, я выпрямляюсь и проверяю свой телефон. Однако на экране появляются лишь несколько сообщений от Нокса, который интересуется, все ли у меня в порядке и что, черт возьми, произошло.
Внезапно раздается сигнал, возвещающий об окончании первого периода. Когда меня удалили со льда, до конца оставалось совсем немного, поэтому, вероятно, к основному времени добавили штрафные броски.
С этой секунды часы словно останавливаются, и время тянется невероятно медленно. Я спешу засунуть брошюру в задний карман и направляюсь в раздевалку, чтобы не получить еще один выговор, а когда команда возвращается на скамейки запасных перед вторым периодом, остаюсь один, и снова достаю ее. На фотографиях в брошюре художники позируют рядом со своими работами, однако о Мелоди нет никакой информации, кроме краткой аннотации с перечислением ее других достижений. Несколько дней назад в Нью-Йорке прошла выставка, на которой было представлено больше ее картин, и это все, что мне удалось узнать.
Черт.
Я чувствую себя немного сумасшедшим, когда набираю номер галереи в Нью-Йорке.
– Спасибо, что позвонили в «Уайлд Оук Арт». С вами говорит Шелби, – произносит приятный голос в трубке. – Чем я могу вам помочь?
– Здравствуйте, – начинаю я, откашлявшись. – Мне хотелось бы узнать, представлены ли в вашей галерее работы М. Камерон?
– Мелоди? – переспрашивает девушка, и мое сердце замирает.
– Да, – с трудом произношу я. – Это местный художник?
– К сожалению, нет. Но нашей галереей владеет ее деверь[8].
Деверь? Она замужем?
Возможно, у нее есть замужняя сестра, о которой она никогда не рассказывала? Хотя Мелоди не очень любила делиться подробностями своей жизни.
Я закрываю глаза и напоминаю себе, как нужно дышать.
– Сколько у вас имеется ее работ?
Женщина ненадолго замолкает, и я осознаю, что уже забыл ее имя. Но это не имеет значения. Мое лицо все еще саднит от недавних ударов, но эта боль не идет ни в какое сравнение со штормом, который разразился в моей душе. В этом шторме молнии, раскаты грома и ледяной дождь сливаются воедино, создавая бурю, которая, кажется, вот-вот заберет меня с собой.
– У нас есть две картины, выполненные в смешанной технике, маслом и акрилом, размером 60 на 40 дюймов. Также имеется одна картина маслом, размером 60 на 40 дюймов, и два рисунка углем, каждый размером 20 на 20. В целом, на данный момент у нас насчитывается пять работ.
– Я возьму их все, – заявляю я, и в ответ раздается ошеломленное молчание.
– Мистер…
– Роудс, – отвечаю я. – Я восхищаюсь работами мисс Камерон и не беспокоюсь о стоимости. Однако мне бы хотелось, чтобы их доставили ко мне домой в Колорадо.
– Конечно, – говорит она, но после небольшой паузы продолжает: – Вы, случайно, не из Денвера?
– Да, – отвечаю я и называю ей свой адрес.
– Между нами, мистер Роудс, – говорит девушка, – ее шурин упомянул о шоу, в котором Мелоди выступит в Денвере через несколько месяцев. Не уверена, было ли что-то объявлено заранее, но поскольку вы живете неподалеку, я подумала, что вам будет интересно узнать об этом.
Я встаю, потому что не могу больше сидеть и думать ни о чем, кроме того, что Мелоди Камерон живет в том же гребаном городе, что и я. Снова.
– Благодарю вас, – говорю я. – Должен ли я сообщить еще какие-то данные?
– Нет, я выставлю вам счет сразу после того, как мы погрузим заказ.
– Вы мне очень помогли.
Я кладу трубку, убираю телефон обратно в карман и поднимаюсь на третий этаж. В галерее я вновь нахожу картину Мелоди и останавливаюсь перед ней, скрестив руки на груди. Всматриваться в эти художественные детали и мазки, понимая, что их творцом была Мелоди, – это нечто поразительное.
– Мистер Роудс?
Я обращаюсь к администратору, и она указывает на свой компьютер.
– Вас обошли по цене.
Черт.
– Кто это сделал? – спрашиваю я, и она заметно напрягается.
– Новая ставка сделана мистером Камероном.
Глава 50Майлз
«Колорадо Титанс» побеждают в овертайме. Когда мы покидаем стадион, уже начинает темнеть. Мы бы с радостью остались на ночь, но завтра у нас занятия, и пропуск может привести к снижению оценок и, как следствие, к исключению из хоккейной команды. А учитывая, что все остальные старшекурсники уже почти вышли в плей-офф, мы не можем рисковать.
Грейсон забирает у Вайолет ключи от машины, и они вчетвером, вместе с Аспен и Стилом, уходят, оставляя нас с моим братом наедине. Ну и черт с ним. Возможно, это не самое лучшее решение, но если и есть идеальный момент для проверки чувств Уиллоу, то думаю, что он настал.
Чтобы мы могли добраться до дома, Нокс арендовал автомобиль. Теперь он занимает место водителя, а мы с Уиллоу удобно устраиваемся на заднем сиденье. Я не собираюсь выбирать между ней и братом, но замечаю, что на ее лице смешиваются желание и чувство вины. Уиллоу льнет ко мне, и я с удовольствием заключаю ее в свои объятия. Мне не составляет труда притянуть ее к себе насильно, но я с радостью замечаю, как она и сама хочет быть рядом.
Нокс следует за Грейсоном, выезжая на шоссе и увеличивая скорость. Он включает радио на полную громкость, чтобы заглушить наши голоса, и я не могу сдержать улыбку. Сейчас мой брат ведет себя наилучшим образом.
Наступает ночь, но нам предстоит еще несколько часов пути. Уиллоу не спит. Она склонила голову и, судя по всему, читает что-то в своем телефоне, а ее светлые волосы падают ей на лицо. Я протягиваю руку, отстегиваю ремень безопасности и сажаю ее к себе на колени. Отложив телефон, она нежно обнимает меня за шею.
– И чего же ты от меня хочешь? – спрашивает она, нежно касаясь моего уха, и ее голос, слегка дрожащий от волнения, звучит как музыка для моих ушей.
– Хм, – говорю я, проводя ладонью по ее ногам и чувствуя теплоту ее кожи даже через легинсы. – Вероятно, я желаю, чтобы ты продемонстрировала ему, что только настоящий мужчина может доставить тебе наслаждение.
Уиллоу, прищурившись, осознает, что в моих словах звучал вызов. С тех пор как они с Ноксом расстались, он уже не раз приводил домой хоккейных заек, а прошлой ночью в его номере была девушка из университета Бексли. Нокс не склонен к моногамии, поэтому какое-то время будет придерживаться такого образа жизни: встречаться с разными женщинами и делать вид, что ему плевать на их чувства и ощущения. Возможно, это не так, но могу вас заверить, что он никогда не заставлял Уиллоу кричать так, как это делаю я. Ведь я знаю ее всю, со всеми недостатками и несовершенствами. Она убеждена, что эти изъяны разрушат нас, но Уиллоу забывает, что мне нравится чувствовать боль, и я хочу разделить ее с ней. Хочу вместе с ней истекать кровью.