Я выхватываю телефон, смотрю на экран и вижу, что ему звонят со скрытого номера.
– Где она?
– Что ты собирался сделать с телом моего брата? – спросил я. – Расчленить и выбросить его в озеро? Похоронить? Или сжечь?
Я молчу, потому что в глубине души боюсь, что он собирается сделать то же самое с Уиллоу.
– Давай, Майлз, – предлагает он, – сыграем в игру. В любом случае я вонжу нож в твою спину и убью, обещаю. Однако перед этим тебе придется немного помучиться.
– Мы собирались выкопать для него яму, – выдыхая говорю я. – А затем сжечь в этой яме его тело.
– С удовольствием посмотрю, как кровь стынет у тебя в жилах, – обещает он. – Возвращайся в Краун-Пойнт и не выпускай этот телефон из рук. У бедной Уиллоу заканчивается воздух, и я хочу, чтобы ты был рядом со мной.
Повисает пауза, после чего брат Дэниела кладет трубку. Я резко разворачиваюсь и снова отталкиваю Нокса, который идет за мной.
– Нам нужно вернуться в Краун-Пойнт, – говорю я своим друзьям, беря кусачки и возвращаясь к грузовику.
– Что он еще сказал? – спрашивает Грейсон, догоняя меня.
Стил закрывает гараж, а Нокс, еле передвигая ноги, идет за нами.
– Он сказал, что хочет помучить меня перед тем, как убить.
И, что самое печальное, я бы принял смерть от его рук, если бы это означало, что Уиллоу останется в живых.
Глава 57Уиллоу
Я умираю.
Возможно, это всего лишь следствие паники, а возможно, реальность. Однако я ощущаю, как в моей груди нарастает тяжесть. Мне становится все сложнее делать глубокие вдохи, поэтому я довольствуюсь небольшими глотками воздуха. Кислород заканчивается слишком быстро, а паника, как прилив, накатывает и отступает.
Я снова пытаюсь открыть крышку, но она не поддается, и у меня вновь возникают галлюцинации. В темноте я вижу фигуры и лица, которые наблюдают за мной. Я представляю, что никогда не встречусь с родителями Майлза, не увижу, как моя сестра заканчивает школу, и не познаю любовь.
«Но ты уже влюблена, дурочка», – говорит мне внутренний голос.
Передо мной появляется лицо Майлза, на котором сияет улыбка и читается забота. Глядя в его голубые глаза, я чувствую, как на моих щеках выступают слезы. Я плачу впервые с тех пор, как оказалась в этом гребаном ящике.
Глава 58Майлз
Грейсон высаживает меня за углом дома Уиллоу, и остаток пути я прохожу пешком. В руках у меня только нож, которым я убил Дэниела Фримена, и телефон Нокса. Вот и все, что у меня есть. Ни тайного плана, ни других уловок. Мои слова бесполезны. Кто-то из нас троих – либо я, либо она, либо он – все равно умрет.
Сжав кулаки, я направляюсь к двери в подъезд, которую он оставил открытой, а войдя внутрь, бросаю взгляд на дверь квартиры домовладелицы. Убедившись, что она плотно закрыта, я с тяжелым сердцем направляюсь к лестнице.
Неужели он притащил сюда морозильную камеру? Возможно, это ловушка, и Уиллоу здесь нет? Или, быть может, здесь нет их обоих?
Если бы в квартире не горел свет, я бы подумал, что был прав. Но стоит мне войти и закрыть за собой дверь, как коридор заливает светом, а в воздухе повисает безмолвие.
Внезапно в моей руке вибрирует телефон моего брата.
Как же он мне надоел!
Я осматриваю остальную часть квартиры, которая все еще хранит следы недавнего вторжения. С моих ботинок осыпается земля, и я оставляю за собой грязь, когда прохожу в спальню и ванную. Однако обе комнаты оказываются пусты.
Подвал?
Я беру со стойки кухонный нож и крепко сжимаю его в руке, чтобы лезвие было направлено наружу. Затем спускаюсь на первый этаж, огибаю лестничный пролет и направляюсь к массивной двери, ведущей в подвал. Держа перед собой телефон Нокса, свет от которого едва освещает ступени, я медленно спускаюсь вниз и поворачиваю направо. Внезапно, словно оживая, над моей головой начинают вспыхивать лампочки, и, обернувшись, я останавливаюсь как вкопанный, потому что вижу брата Дэниела, на лице которого надета маска. Он сидит на морозильной камере, держа на бедре пистолет и направляя дуло на мои ноги.
– Ты привел меня сюда, чтобы убить? – спрашиваю я, не отрывая взгляда от холодильника.
Именно там сейчас находится Уиллоу. Слышит ли она меня? Знает ли, что я здесь?
– Я еще не решил, чья смерть станет завершением этой встречи, – с усмешкой говорит мужчина. – Ваша общая или только ее? Брось нож, Майлз, – я смотрю на него, крепко сжав рукоять. – Не вынуждай меня стрелять так скоро.
Черт.
Я отбрасываю кухонный нож, и когда он со звоном падает на бетонный пол, пинаю его ногой, стараясь убрать подальше от нас обоих.
– Уиллоу Рид, – говорит он, похлопывая по крышке, на которой сидит. – Какое необычное имя для обычной девушки.
– Она не обычная, – говорю я, сжимая зубы.
– Разве? Мой брат тоже был особенным. Он участвовал в Олимпийских играх 2004 года, и у него была семья.
– Он пытался изнасиловать ее, – рычу я, – очевидно, он тоже не считал ее обычной.
– Интересно. – Он наклоняет голову, глядя на меня сквозь прорези маски. – Так ты заявляешь, что лишил его жизни с целью защитить девушку?
– Да.
– Ты защищал девушку, которая в тот момент даже не была твоей? Девушку, которую ты буквально силой вынес из клуба?
– Да, – сердце бешено колотится, – что я должен сделать, чтобы ты ее выпустил?
Мужчина выпрямляется, направляя пистолет на мою грудь, а когда я делаю шаг вперед, он поднимает оружие еще выше.
– Стой на месте, Майлз Уайтшоу.
– Хорошо, хорошо, – я поднимаю руки.
– Твой брат, – он наклоняется вперед, – Нокс. Ты простишь его за то, что он привез мне Уиллоу? Нет, нет, не спеши с ответом. Подумай как следует: если эта девушка погибнет, то это будет его вина, не так ли? Он посадил ее в свою машину и отвез туда, куда я указал. Он попросил ее зайти в этот дом и встретиться со мной.
Черт, я действительно об этом думаю.
Мой рот открывается и закрывается, но я не могу произнести слова, которые вертятся на языке. Я думаю о Ноксе и вижу в нем только эгоистичного ублюдка, который поставил свою любовь ко мне выше моей любви к ней.
– Не знаю, – наконец произношу я. – Возможно, со временем я смогу снова смотреть ему в глаза.
– Он разрушил ваши отношения, – медленно кивает мужчина. – Нанес рану, которая расколола вашу семью на две части.
– Да.
– И вот любовь всей твоей жизни скоро умрет. Ты бы посетил ее могилу? Поехал бы к ее родителям и сестре, чтобы рассказать им, как это произошло? Рассказал бы им, почему, когда ты наконец смог открыть замок, было уже поздно?
Когда ее кожа покроется пятнами и посинеет от нехватки кислорода, она уже не будет такой красивой, – он поднимает пистолет выше, поглаживая спусковой крючок, а заметив, что я сделал шаг вперед, строго предупреждает: – А-а-а, осторожно!
Я отступаю назад, хотя, честно говоря, даже не заметил, как рванулся вперед. Но я ясно представляю все, о чем он говорит, а его видение будущего кажется мне слишком мрачным.
– Должен ли я рассказать тебе о том ужасном крике, который издала моя мать, когда я сообщил ей, что ее ребенок мертв? – Он вздыхает, и его вздох звучит как будто бы израненный и покрытый рубцами. – Или мне следует позволить тебе услышать, как от горя плачет чья-то мать?
– Пожалуйста, не причиняй ей вреда. Если тебе так уж необходимо кого-то убить, то убей меня. Просто выстрели мне прямо в лоб, и со всеми гребаными проблемами будет покончено!
– На колени! – смеется он и поднимается с морозильной камеры.
Поему моему телу пробегает дрожь, вытесняющая все эмоции. Падая на пол, я чувствую, как боль пронзает мои колени, но держу голову высоко поднятой и не отвожу от него взгляда. Он получил все, что хотел, не так ли? Уиллоу, тело его брата, меня.
– Она должна жить! – Я никогда не думал, что буду умолять кого-то о чем-то, но сейчас молю о ее жизни. Я бы отдал за нее все! – Пристрели меня, открой холодильник и выпусти ее.
– Ты торгуешься? Ты стоишь на коленях, и тебе больше нечего мне предложить, – говорит он, подходя ближе и приставляя пистолет к моему лбу. – Ты глупый мальчишка! Я наблюдал за тобой неделями и знаю, какие извращенные игры тебе по душе. Мне известно, как ты наслаждаешься хаосом и как тебе нравится контролировать бури. Но эту бурю тебе усмирить не удастся.
– Ты не можешь убить меня и оставить ее там, – рычу я. – Как думаешь, что сделает мой брат, когда обнаружит, что я мертв, а Уиллоу все еще находится в морозилке?
– Неужели?
– Прошу, – умоляю я, и он отступает на шаг. – Пожалуйста, нам с ней хотя бы попрощаться, – я выпрямляюсь и кладу руку на карман, где лежит нож, которым был убит его брат. Рука почти дрожит, но каким-то образом мне удается сохранять спокойствие. – Пожалуйста, она заслуживает прощения. Разве ты не хотел бы…
– Заткни свою пасть! – шипит он и, сделав несколько шагов назад, направляет пистолет в сторону морозильной камеры.
Он достает ключ из кармана и небрежно роняет его на пол, словно бросая мне вызов. Я стремительно бросаюсь к ключу, хватаю его и, открыв висячий замок, прячу в карман. Затем одним быстрым движением я сжимаю в руке сложенный перочинный нож и, наконец, открываю крышку и впускаю в морозильную камеру свет и свежий воздух.
На мгновение мне кажется, что меня обманули и ее здесь нет. Однако затем я наклоняюсь ниже и вижу Уиллоу, свернувшуюся калачиком на дне камеры. Черт возьми! Из пореза на ее виске течет кровь, запястья и лодыжки обмотаны скотчем, глаза закрыты, и, лежа в позе эмбриона, она кажется почти мертвой.
Я протягиваю руку и быстро вкладываю нож в ее ладонь, а затем проверяю пульс на шее, дабы убедиться, что ее сердце все еще бьется. Это требует нескольких мучительных секунд, но в итоге я чувствую биение под своими пальцами. Меня охватывает невероятное облегчение. Я беру ее за все еще теплый подбородок и поворачиваю ее голову к себе.