Мелани ХарлоуСкрытое сердце
Я всегда стараюсь замечать мелочи в своей жизни. Выхожу на улицу и вдыхаю воздух после хорошего, проливного дождя. Эти небольшие моменты помогают мне помнить, что в мире так много прекрасного и удивительного.
ДОЛЛИ ПАРТОН
Глава 1
Ксандер
Я просто скажу это прямо. У меня есть эго.
Я не придурок или что-то в этом роде — наоборот, я считаю, что со мной чертовски весело. Просто у меня есть уверенность: если что-то можно сделать, значит, я смогу это сделать. И я всегда говорю, как есть.
Но я и неплохой человек. Я верю в честную борьбу, во вторые шансы и в то, что долги надо отдавать. Поэтому, когда Кевин Салливан позвонил мне тем вечером в среду с просьбой о помощи, я не колебался.
— Даже не придется повторять, Салли, — сказал я, открывая раздвижную стеклянную дверь и выходя на террасу, все еще вспотевший после пробежки. — Назови время и место.
Голос из прошлого рассмеялся.
— А тебе не интересно узнать, что за просьба?
— Неважно. Я знаю, что в долгу перед тобой.
Шрамы на правой ноге напоминали мне каждый день о двух вещах: о героизме человека, с которым я сейчас говорил, и о том, насколько близко я был к смерти шесть лет назад.
— Это работа, — сказал он.
— Слушаю.
Я схватил правую стопу и потянул квадрицепс. Эти пять миль сегодня дались тяжеловато, заняли чуть больше времени, чем обычно. Виновато было августовское пекло. Или моя травма. Точно не возраст — мне было тридцать один, но чувствовал я себя на восемнадцать.
Ну, почти.
— Я знаю, что ты уже давно отошел от дел, но…
— Не так уж и давно, — перебил я. — Я ушел из Коул Секьюрити всего полгода назад.
— Да, слышал. Ты вернулся домой? Купил бар?
— Бар пока не открыт. Я купил его летом, но там понадобился капитальный ремонт. Если все пойдет по плану, открытие будет через три недели.
А это означало, что у меня сейчас вообще не было времени на подработки, но это не имело значения. Если Салли нужен я, значит, я помогу.
— Рассказывай о работе. Это что-то на родине или за границей?
— Здесь, в стране. Практически у на заднем дворе.
— У меня на заднем дворе?
Это было странно. Сейчас я жил у отца, в доме, где выросли я и четверо моих братьев и сестер. Я взглянул на лужайку, которую косил тысячу раз, на розовые кусты, которые любила наша мать и которые отец ухаживал в ее память, на высокий клен, по которому мы с братьями лазили, пока наша младшая сестренка ревела, что тоже хочет играть в пиратский корабль.
Я планировал съехать еще летом, но бар съедал все мои сбережения. Я даже присмотрел дом недалеко от моего брата Остина и его семьи, но пришлось выбирать — либо первый взнос, либо звуковая система, которую я очень хотел для Buckley's Pub. Я выбрал звук. Хотелось, чтобы это было уютное, но стильное место — куда можно прийти в бейсболке и футболке с эмблемой команды, но при этом пить чертовски дорогой виски, смотря игру.
— Я в Гавани Вишневого дерева, штат Мичиган, Салли, — сказал я, опускаясь в кресло на террасе. — Кому здесь, в глуши, понадобилась охрана?
— Моей младшей сестре.
Я попытался вспомнить, упоминал ли Салли когда-нибудь о сестре. Мы служили вместе пару месяцев, пока я не получил ранение, но как новичок в нашем взводе «морских котиков» он знал, что его задача — быть тише воды, ниже травы.
— Не уверен, что знал о твоей сестре.
— Ее настоящее имя — Келли Джо Салливан, но в профессии она известна как Пикси Харт.
— Пикси Харт? Кантри-певица? Это твоя сестра? Как я мог этого не знать?
— Я особо об этом не говорю, — ответил он. — Люди начинают странно себя вести. А я ее защищаю.
— Понимаю.
Я тоже был защитником по натуре, но, черт побери… Знаменитость?
Я нахмурился, вспомнив единственный раз, когда согласился охранять рок-группу. Они проигнорировали все меры безопасности, разнесли свои номера в отеле и вели себя как пьяные, избалованные придурки, из-за чего мне было невозможно выполнять свою работу. Тогда я поклялся, что больше никогда не возьмусь за подобное.
Но это был Салли. Отказать я не мог.
— Так в чем дело? — провел я рукой по бороде. — Ей нужна охрана для концерта? Фестиваля?
— Нет. Ей нужен телохранитель на полные две недели отпуска.
— Круглосуточно, две недели? — Работа становилась все менее привлекательной. — Я хочу помочь, Салли, но я открываю бизнес. Не могу уехать.
— И не придется, — поспешил он заверить. — Она сняла дом под Петоски на первые две недели сентября. Это же рядом с тобой, верно?
— Да, — осторожно ответил я.
— Ей нельзя оставаться там одной, как бы она ни сопротивлялась.
— И что она говорит?
— Она… немного не в восторге от этой идеи.
— Что значит «немного»?
— Кажется, она сказала: «Мне не нужен этот морпеховский громила, который лезет в мою личную жизнь во время отпуска».
Я рассмеялся.
— Это звучит больше, чем «немного».
— Ей нужна твоя защита, Ксандер. За ней следят папарацци, стучат в окна машины. Какие-то ненормальные роются в ее мусоре. Она только что вернулась с огромного тура, где ее буквально преследовали на каждом шагу.
Я нахмурился.
— У нее не было охраны?
— Была, но это были какие-то клоуны, нанятые лейблом. По крайней мере один из них сливал информацию фотографам — в каком отеле она остановилась, когда уходит и возвращается, где и когда у нее заказан столик в ресторане, где она ходит по магазинам.
— Ублюдки, — пробормотал я.
— Их всех уволили, но один из них теперь грозится подать на нее в суд. А еще у нее есть придурок-бывший, который до сих пор считает, что она принадлежит ему.
Я сразу напрягся.
— Кто он?
— Дюк Прюитт.
— Этот тип? — Я аж поморщился, будто почувствовал какой-то мерзкий запах. — Его музыка — отстой.
— Я тоже не фанат.
— Он ее преследует?
— Она говорит, что справится, но этот урод мне не нравится. Годы он обращался с ней как с мусором, а теперь, когда она наконец от него ушла, вдруг решил, что хочет ее вернуть.
— Может, сейчас не лучшее время для отпуска? — предположил я.
— Мы ей это говорили, но она уверена, что все в порядке, хотя ростом едва дотягивает до полутора метров и не имеет никаких навыков самообороны, кроме громкого голоса. И с тем, как она все подряд выкладывает в соцсети, я почти уверен, что люди быстро вычислят, где она находится.
Я выдохнул.
— Ей стоит держаться подальше от соцсетей.
— Она утверждает, что это невозможно и не нужно.
Конечно. Ведь она знаменитость и знает все лучше всех.
— В этом доме для отдыха хотя бы камеры есть?
— Судя по всему, нет.
Я снова шумно выдохнул.
— Послушай, я знаю, что это большая просьба. Если бы я был в Штатах, поехал бы с ней. Но меня отправляют на задание, и скоро я буду вне связи. А у меня плохое предчувствие насчет ее поездки. Я доверяю своей интуиции. Ты бы тоже доверился, если бы это была твоя сестра.
— Ты прав. Доверился бы.
— Ты единственный, кому я могу доверить ее безопасность. Поможешь?
Разумеется, помогу. Как бы мне ни казалось, что это будет сущий геморрой, я был обязан Салли жизнью. А его доверие значило для меня многое.
— Я сделаю это.
— Отлично. — В его голосе прозвучало облегчение. — Уверен, что дом, который она сняла, отличный. Мы выросли в бедности, но теперь у нее вкус дорогой. К тому же тебе хорошо заплатят.
— Отвали. Ты же знаешь, что я не возьму с тебя ни цента.
Он рассмеялся.
— Может, ты передумаешь, когда познакомишься с ней. Она милая, но характер у нее еще тот.
— Прямо как у моей сестры Мэйбл.
— Ничего, с чем бы ты не справился. Только не позволяй ей тебя уволить, что бы она там ни говорила.
— Когда мне быть на месте?
— Она прилетает в четверг.
— То есть завтра?
— Да, прости, что так поздно говорю.
Черт. У меня было меньше суток на подготовку.
— Скинь мне адрес.
— Скину. — Он сделал паузу. — Береги ее, брат.
Я глубоко вздохнул, окончательно смиряясь с тем, что ближайшие две недели мне предстоит нянчить упрямую знаменитость, которая не хочет, чтобы я был рядом.
— Сберегу, — пообещал я. — Слово даю.
Позже той ночью я поехал к брату Остину. Я нашел его в гараже, который он превратил в свою мастерскую. Днем он работал вместе с отцом в нашей семейной компании Two Buckleys Home Improvement, но недавно объявил, что хочет уйти и заняться собственным делом — создавать мебель из восстановленной древесины.
Ему понадобилась целая вечность, чтобы набраться храбрости и сказать об этом отцу. И хотя я без конца его подкалывал (ну а для чего еще нужны братья?), я понимал, почему он чувствовал такую преданность. Наша мама умерла, когда мы были детьми, и отец растил нас пятерых в одиночку. Хотя нет, не совсем в одиночку — Остин, которому было всего двенадцать, когда мы потеряли мать, взял на себя столько обязанностей, что ни один семиклассник не должен был бы брать. Я был всего на год младше, но он всегда казался старше лет на десять.
Пока я в старших классах гонялся за девчонками и ставил рекорды по кроссу, плаванию и легкой атлетике, Остин работал на нашего отца и помогал с младшими. А еще регулярно надирал мне задницу — наверное, потому что у него просто не было другого выхода.
Меня это не беспокоило. Я любил хорошую драку.
Но этот чертов мастер был просто талантлив. Он мог взять старую амбарную дверь и превратить ее во что-то настолько красивое, что хотелось есть прямо с нее. Я выудил из него барную стойку для Buckley's Pub, заключив с ним пари, что он не сможет продержаться с застегнутыми штанами рядом с няней, которую нанял на лето. Он сдался меньше чем через две недели.
Этот бар — настоящее произведение искусства.
— Эй. — Я взял пиво из его холодильника и уселся на край верстака.
— Эй. — Он даже не поднял головы, продолжая замерять доски на рабочем столе. — Угощайся пивом, чего уж там.