— Не думай так. Будь смелой. Защищай себя.
— Ладно. — Она глубоко вдохнула. — Ладно. Я напишу.
— Умница. — Я поцеловал её пальцы и отпустил руку. Она принялась печатать сообщение.
Через минуту она бросила телефон обратно в сумочку.
— Готово. Написала Вагсу, Дюку и продюсеру. Теперь мне нужен бокал вина.
— Это можно устроить.
Она посмотрела на меня.
— А ты сможешь поехать в Нэшвилл со мной завтра? Я ничего не жду, просто спрашиваю.
— Я постараюсь. Сегодня вечером поговорю с Вероникой насчёт собеседований, которые она провела за неделю. Надеюсь завершить найм в ближайшие пару дней. А Остин нашёл для меня электрика — бывшего специалиста, друга нашего отца. Он сказал, что сможет закончить работу на этой неделе. Барные стулья должны привезти в четверг, думаю, этим могут заняться мой брат или отец. Поставки алкоголя уже завершены. Кассовая система установлена. Аудио- и видеосистема тоже готовы. Если всё пойдёт по плану, я смогу открыть бар в следующую пятницу.
— Всё пойдёт по плану, — уверенно сказала она.
Её телефон засветился, и она опустила взгляд.
— Чёрт. Это Дюк. Он звонит мне.
— Ответь, — сказал я, хотя внутри всё сжалось, и мне хотелось выхватить телефон и выкинуть его в окно. — Он не может причинить тебе вреда.
— Ты прав. Не может.
Она выпрямилась, собралась и нажала на экран.
— Алло?
Глава 21
Келли
— Детка, мы уже говорили об этом. Я сказал нет.
Гладкий баритон Дюка капал снисходительной самоуверенностью.
— Нет, ты сказал, что это может подождать. И если хочешь, чтобы я вернулась в Нэшвилл завтра, ты скажешь да. Иначе я просто продолжу наслаждаться поездкой.
— Перестань валять дурака, Пикси. — В его голосе стало меньше бархатистого очарования. — Нам нужно работать.
— Если ты представишь меня как Келли Джо, я приеду завтра, — сказала я.
— Продюсеры этого не захотят, — ответил он. — Они согласились на Пикси Харт, и именно ей ты должна быть. Это имя. И я не понимаю, почему ты хочешь отказаться от всего, что построила.
— Мне не обязательно, чтобы ты понимал, Дюк.
— Ну, тогда ответ — нет.
— Я подожду, что скажут продюсеры.
— Они скажут то, что я им скажу, — фыркнул он. — Не забывай, кто я.
— Я прекрасно знаю, кто ты.
— Отлично.
И он повесил трубку. Я бросила телефон в сумку.
— Это было не слишком удачно.
— Я понял, — сжал руль до белых костяшек Ксандер. — Жаль, что он такой козёл.
— Всё в порядке. Давай просто забудем об этом на сегодня.
Пока Вероника и Ксандер работали за обеденным столом, я помогала Остину на кухне. Сначала он уверял, что помощь ему не нужна, но я сказала, что меня не воспитывали сидеть без дела, пока кто-то другой делает всю работу, да и готовить мне нравится. В конце концов он согласился поручить мне чистку и нарезку, и мы стояли рядом, болтая и посматривая, как Ксандер и Вероника разбирают её записи с собеседований за эту неделю.
Я расспросила его о новом бизнесе, планирует ли он открыть магазин, сколько у него людей в листе ожидания, и что вообще нужно сделать, чтобы туда попасть.
Он засмеялся.
— Я могу тебя записать. Нужно только кое-какие замеры — размеры комнаты и всё такое.
— Без проблем. Я вернусь в Нэшвилл через пару дней, Ксандер поедет со мной, так что он может сделать замеры и передать тебе.
— Ксандер едет в Нэшвилл? — Остин удивлённо поднял брови.
— Думаю, да. Хочет убедиться, что камеры у меня дома работают, нанять новую охрану, провести оценку рисков. Я сказала, что это не обязательно, но он настаивает.
— Ксандер — упрямый засранец.
Я рассмеялась.
— Ещё какой. И это так неудобно, учитывая, что у него скоро открывается бар.
— Значит, это действительно важно для него, — сказал Остин, и в этот момент с потолка раздалось громкое топанье.
— Что это? — я запрокинула голову, глядя на штукатурку.
— Это мои дети тренируются в чечётке на полу в комнате Оуэна. После того как Вероника помогла им сделать самодельные туфли и показала несколько шагов, они начали сворачивать ковёр и устраивать танцы прямо на дубовом полу, хотя я просил их заниматься в подвале.
Он покачал головой, вытер руки о кухонное полотенце и вышел из комнаты, направляясь к лестнице.
Я засмеялась, наблюдая, как он проходит мимо обеденного стола. Его дом был не то чтобы стильным, но идеально чистым и уютным. На мгновение я задумалась, будет ли у Ксандера когда-нибудь такой же дом и семья, но, посмотрев на него, сидящего за столом, почувствовала такую острую тоску, и у меня сжалось сердце.
Я ревновала к этой будущей жене, к женщине, которая получит всё.
Солнечные дни на лодке и дождливые вечера на диване. Его ленивую улыбку за утренним кофе. Его денверские омлеты и шипящий бекон. Его воскресные ужины в кругу семьи. Его мальчишеский смех и хриплый рык. Его сильные ладони на её животе. Его щетину, царапающую её бёдра. Его глубокий, низкий голос в темноте. Его камеру, ловящую её в тёплых белых простынях в медленное утро воскресенья.
Его время. Его внимание. Его защиту.
Я заставила себя остановиться. Я никогда не была завистливой и уж точно не получала удовольствия от ревности к женщине, которой даже не существовало. Чёрт возьми, даже сам Ксандер не знал, кто она.
Но она появится. Когда-нибудь она появится.
Это чувство не отпускало, и меня стало раздражать. К тому времени, как мы вернулись домой, оно встало между нами, словно клин. Всю дорогу назад я молчала, и вот теперь мы были в спальне.
Закрытая дверь. Горящий свет. Опущенные шторы.
Я стянула кроссовки и отшвырнула их в сторону, раздражённая тем, что не могла носить сапоги уже больше недели. Сняла серьги и браслеты и просто бросила их в чемодан, даже не потрудившись убрать в шкатулку.
— Ты в порядке? — спросил Ксандер за моей спиной.
— Всё нормально, — ответила я. — Просто немного устала.
Не могла же я признаться, что помимо всех остальных проблем меня бесила сама мысль о том, что однажды мне придётся делить его с другой. Это было безумием. Между нами — курортный роман, а не что-то навсегда. У наших жизней был всего один общий перекрёсток, и поезда давно шли в разные стороны.
— У них дома может быть шумновато, с двумя детьми. — примирительно сказал он.
— Нет, дело вообще не в этом. Дети прелесть, Остин очень приятный, а Вероника просто замечательная.
Я повернулась и увидела, что он прислонился к двери, внимательно меня разглядывая.
— Думаю, меня всё ещё бесит тот разговор с Дюком. И то, что Вагс считает, что мне стоит просто делать то, что хотят продюсеры. А продюсеры, конечно, сделают то, что скажет Дюк, потому что он тут большая шишка. — Я вскинула руки. — Всё та же история. Мужчины управляют всем.
— Прости. Хотел бы я как-то помочь.
— Ты не знаешь, каково это.
Я не хотела срываться на нём, но не могла остановить слова, слетающие с губ, пока стояла и изучала его. Его плечи были, как горные вершины. Его ноги — как секвойи, а грудь — словно отвесная скала.
— Ты большой и сильный. Ты всегда всё контролируешь. Ты понятия не имеешь, каково это — чувствовать себя беспомощной.
Он какое-то мгновение смотрел на меня, затем оттолкнулся от двери и сделал несколько шагов вперёд, пока между нами не осталось и сантиметра.
А потом он опустился на колени.
— Покажи мне.
Прямо там, на полу спальни, он встал передо мной на колени.
— Что? — выдохнула я.
— Покажи мне, — повторил он.
Его голос был таким низким, плечи такими широкими, рост таким внушительным, что даже на коленях он казался почти таким же грозным.
Но этого было достаточно.
Он понял.
Бросившись вперед, я обхватила его бородатое лицо ладонями и прижалась губами к его губам. Проникла языком в его рот. Контролировала угол, глубину и жар поцелуя так, как не смогла бы сделать, лежа под ним. Во мне вспыхнула потребность в нем, и я подумала, что, возможно, мой план провалился, потому что я почувствовала себя еще более беспомощной, чем раньше.
Опустившись перед ним на колени, я стянула с него через голову черную футболку, расстегнула ремень, джинсы и расстегнула молнию. Высвободив одну ногу из трусиков, я оставила их болтаться на лодыжке и прижалась к груди Ксандра. Он послушно откинулся на локти, и я оседлала его ноги, стягивая джинсы до бедер. Когда его член освободился, я взяла его в руку и несколько раз сжала в кулаке. При включенном свете я могла видеть, как разные части его тела реагируют на мои прикосновения. Мне понравилось, как напрягся его пресс, как потемнели глаза, как быстро поднималась и опускалась грудь. Мне понравилось, как его руки сжались в кулаки. Мне понравилось, как напряглись его челюсти. Мне нравился темно-фиолетовый цвет его эрекции, которая все больше утолщалась и удлинялась в моей руке.
Больше всего мне нравилось, что сегодня ночью его тело принадлежало мне, что он отдал его мне. Что он уступил контроль. Для Ксандера это далось нелегко. Это потребовало такого же доверия, что для меня сегодняшние утренние фотографии.
Я приникла к нему ртом, облизывая теплую гладкую головку и посасывая кончик. Он застонал от мучительного наслаждения.
— Я бы хотел прикоснуться к тебе.
— Пока нет. Сначала я добьюсь своего. — Внезапно у меня появилась идея.
— По-твоему?
— Да. — Я подняла голову и застенчиво улыбнулась ему. — Не двигайся, если знаешь, что для тебя лучше.
Он приподнял бровь.
Вскочив на ноги, я подошла к краю кровати и, сунув руку под нее, вытащила свой мини-вибратор. Вернувшись к нему, я полностью стянула с него джинсы и встала на колени между его ног. Мой большой палец нажал на кнопку на игрушке, заставив ее ожить. Он загудел в моей руке, когда я снова опустила голову, проводя языком от основания его члена к кончику. Затем я сделала это снова, нежно прижимая вибратор к его яйцам.
Он резко вдохнул.