Дурой я никогда не была. Оптимисткой — да, но не идиоткой. Поэтому прозрачные намеки Майи дошли до меня сразу. Это все объясняло: и ее дружелюбие, и чистосердечное признание в том, какая она нехорошая, что выбрала не тот цвет шоколада и не те цветочки. И означало это только одно.
Во мне перестали видеть соперницу и сочли временным увлечением. Почему? Да хотя бы потому, что Берговиц поручил выбирать мне подарки своему секретарю. Подарки, которые мне вообще не нужны!
— Спасибо, лисс Горез, — выдавила я из себя милую улыбку. — Но я не люблю сладкое. Ягоды мне понравились больше.
А вот улыбка помощницы, наоборот, слегка потускнела.
— Листер Берговиц сейчас у себя, — сообщила она. — Сказал, что вы можете беспокоить его в любое время, когда он дома.
Кто бы сомневался!
— Спасибо, — поблагодарила я Майю. — Я передумала. Приду в другой раз.
Хорошо, что моя спальня была рядом. Я скользнула в нее, даже тихо закрыла дверь, чтобы не выдать ни капелюшечки своих чувств. Зато шкатулку метнула на постель и от души пнула ни в чем не повинную сумку.
Вот… ящер!
Серьезный, он, конечно. Такой серьезный, что пойдет на все, только чтобы соблазнить любую. Хотя нет, не любую. Чести оказаться в его постели наверняка удостаивается далеко не каждая. Вот Майя уже сколько лет ждет, и пока безуспешно. А тебе, Лили, повезло сразу!
Ну нет! Теперь точно нет. Никаких подумать-раздумать-задумать.
Я секретарь его дочери, и точка.
Эх, найти бы еще идею для коллекции…
Я перетащила сумку на кровать, расстегнула молнию и уставилась на слегка безумную морду лакшака на свитере.
И в эту минуту меня осенило.
Следующие четыре часа (ровно столько Фелисе хватило, чтобы выспаться) я провела, исписав и изрисовав чуть ли не половину блокнота. Идеи на меня так и сыпались, кардинально отличаясь и от моей, как сказала девчонка, «сдержанной и взрослой», и от ее «кружевной» коллекции. Эти наряды были ярче и смелее, и ничего подобного я еще не видела. При этом я понимала, что не могу просто отдать их Фелисе: она ни за что не согласится, если идея будет исходить от меня. Значит, какой бы классной ни была задумка, сейчас мне просто нужно натолкнуть девочку на мысль, вдохновить. А это ой как непросто!
Свитер с лакшаком пришелся как нельзя кстати. С тем самым лакшаком, на которого обращали внимание все. Он мог стать изюминкой.
И не только он.
Поэтому я снова надела свитер и прибежала к Фелисе сразу же, едва получив от нее сообщение.
— Ты говорила, тебе нравятся этнические мотивы, — заявила я, едва оказавшись в ее комнате.
Девочка выглядела уже не такой уставшей, но, очевидно, как и все, кто только проснулся, соображала с трудом, поэтому непонимающе нахмурилась. А я растянула свитер и указала на лакшака:
— Как насчет чего-то вроде?..
— Ты предлагаешь шить одежду для детей?
— Почему для детей? — растерялась я.
— Ну, с принтами смешных животных и прочее.
Теперь дошло до меня, и пришлось давиться смехом.
— Нет, но если ты, конечно, хочешь…
— Точно нет, — замотала головой Фелиса.
— Тогда подумай еще! — Я принялась загибать пальцы по очереди и перечислять: — Ларийский квартал, киронские кружевные дома, таритские северные лакшаки…
— Не понимаю, — раздраженно бросила девчонка. — Это прям какой-то бредовый коктейль из национальной символики…
На последнем слове она осеклась, закусила губу и задумалась. В следующую минуту ее глаза вспыхнули.
— Лили, ты гений! — воскликнула она. — Этнические элементы в одежде — это очень даже свежо и необычно.
Фелиса бросилась к столу, чтобы выплеснуть образы на бумагу. Успела черкнуть два раза, но тут ее плечи опустились.
— Не слишком ли это сложно? У нас же совсем немного времени.
— Времени хватит, — улыбнулась я. — Нам не нужно создавать национальные костюмы. Куда их потом носить, на карнавал? Но мы можем взять элементы и совместить их с повседневной молодежной одеждой.
— Сохранить яркость и самобытность, но сделать упор на удобство, — подхватила мою мысль талантливая ящерица.
— Все, как ты любишь!
Фелиса улыбнулась: светло, ярко, искренне — и выставила вперед ладонь, в которую я от души ударила своей.
— И это еще не все.
— Не все?
— Насчет самого представления коллекция. В академии наверняка учатся студенты со всего мира. Мы можем привлечь их для показа.
Новый закон не касался тех, кто учится в «Брасе», поэтому найти представителей из других стран не проблема.
Глаза девочки снова расширились.
— Мы попросим их выйти на подиум в одежде с национальной символикой. Такого шоу вообще никто не делал. Это будет нереально круто!
— А то!
— Бери стул и садись рядом, — потребовала она. — Мы здесь надолго.
И работа полетела.
Решено было договориться с ребятами из академии (мое предложение придумать одежду не только для девушек, но и для парней встретили на ура), а пока мы шерстили Сеть, рассматривая национальные костюмы и выбирая те элементы, которые могли использовать для нашей задумки. На следующий день мы ездили за тканями, пуговицами, декоративными материалами, все время обсуждая коллекцию и дорабатывая ее. И так далее.
Как и обещала Фелиса, дел было много. Хотя босс взяла еще одну помощницу — Алику, девушку, которая участвовала в показе Летиции и единственная, кто нормально относился к Фелисе. Ей наша идея понравилась не меньше, и Алика должна была представлять Кирон в задуманном нами шоу. В свитерах с лакшаками предстояло выйти девчонке-скульптору с четвертого курса и моему братцу. После долгих уговоров Нат согласился пройтись по подиуму. А к концу недели нам удалось договориться с парочкой ларийцев, с двумя парнями-патейцами и девчонками из Андры.
Иногда я возвращалась в свою комнату под утро, падала на кровать и попросту вырубалась. Но мне это нравилось! Пожалуй, среди всех работ, через которые я прошла, эту я полюбила больше всего. А в коллекцию своего босса я вкладывала всю себя, и это мне тоже нравилось.
Обо всем остальном я просто не думала. Обо всем и обо всех.
Ладно, про Ладислава думала: утром и немного перед сном, когда голова касалась подушки. Например, о том, что из-за моего более чем ненормированного графика с Берговицем мы так ни разу и не пересеклись. Сам он не торопился со мной встречаться. То ли ждал моего положительного ответа, то ли тоже был занят. После разговора с Майей конфеты в моей спальне больше не появлялись, в отличие от свежих фруктов и ягод в холодильнике (однажды я даже обнаружила там ярко-красный спелый фрукт-борри). От них я не отказывалась, делала смузи для себя и девчонок или просто забирала корзинку в «мастерскую», карточки же выбрасывала не читая. Все равно они были от помощницы Берговица.
— Лили, о ком задумалась? — выдернул меня из мыслей голос Фелисы. Мы как раз делали выкройки для платьев и юбок.
— Ни о ком, — махнула я рукой. — Немного отвлеклась.
— Точно? — Девчонка подмигнула. — А то у тебя такой загадочный вид. Влюбилась, что ли?
Я едва не подавилась воздухом.
— Да, в нашу работу.
От дальнейших расспросов меня спас звонок по коммуникатору. Они были во всех комнатах и позволяли быстро связаться с прислугой или с членами семьи. Иначе как еще общаться в огромном особняке?
Босс нажала на кнопку, и я едва не подпрыгнула от приказа Берговица:
— Фелиса, жду тебя на семейный ужин.
— Какой ужин, отец? — ответила она холодно. — Я слишком занята. Работаю над проектом.
— Ты работаешь над ним всю неделю, так что можешь уделить внимание своей семье, — произнесли тоном, не терпящим возражений.
— А если я не могу? Слушай, я правда не могу оставить Лили одну.
— Значит, бери ее с собой.
Что?! Я против!
Даже замотала головой для верности. Берговиц не мог меня видеть, а вот Фелиса — вполне. К тому же, судя по сдвинутым бровям, подобная идея ей тоже не нравилась.
— Это уже какой-то совсем не семейный ужин получается, — ответила она отцу.
— Семейный. Будут только Марко и Дария. Жду вас через двадцать минут в столовой.
Коммуникатор пиликнул, сообщая, что ящер отключился. То есть вопрос решенный и обсуждению не подлежит. Очень похоже на Ладислава, но… Что это вообще было?
Зачем я ему на ужине?
Кто такая Дария? И куда он дел Надин? Берговиц не дождался моего ответа и завел новую пассию?
И главный вопрос: меня об этом зачем уведомлять?
— Мм… Босс, я могу не идти? — обратилась к девочке. — Все-таки ужин семейный, и я бы не хотела мешать.
— Ну нет, — ткнула в меня пальцем Фелиса. — Ты меня одну не бросишь! А рядом с тобой отец более сдержанный.
Сдержанный? Тогда какой он, когда несдержанный?!
— Я уверена, что Дария будет против.
— С чего бы? — Она вновь нахмурилась, заставив меня замяться.
— Ну как же… Вряд ли девушка твоего отца захочет видеть за столом постороннюю лисс.
Фелиса еще больше нахмурилась, а потом расхохоталась:
— Лили, Дария — нянька Марко!
Вот теперь покраснела я, потому что лакшанулась по полной. Хотя что я могла подумать, когда услышала про семейный ужин?
— С девушкой отца я бы сама за один стол не села, — скривившись, добавила Фелиса.
Вот и ответ, почему мне лучше не связываться с Ладиславом Берговицем. Босс не захочет видеть меня своей помощницей, если узнает, что я встречаюсь с ее отцом.
Но один ужин в его обществе пережить можно.
Двадцати минут хватило только на то, чтобы стянуть желтый свитер с лакшаком (он стал нашим талисманом и вдохновителем), причесаться и спуститься в столовую, прилегающую к кухне, в простом темно-синем платье.
Я здесь еще ни разу не была, но честно не поняла, почему семейство Берговицев предпочитает кухню (Ладислав) или ест у себя в комнатах (дети). Потому что, будь у меня такая столовая, я бы здесь осталась жить. Три стены и потолок были полностью стеклянными, вид на залив и сияющий огнями город перетекал в звездное небо. Из-за этого создавалось впечатление, что мы действительно ужинаем в саду.