Увидев меня и не прекращая разговора, он кивнул мне подбородком войти. Когда я подошла к его креслу, Костас похлопал по дубовому столу, молча предложив мне запрыгнуть на него, что я и сделала. Я застенчиво раздвинула ноги пошире, поставив одну на подлокотник его кресла и открыв, тем самым место между ног. Костас ухмыльнулся, прекрасно поняв, что я задумала. Я могла побиться об заклад, что у этого мужчины были терпение и выдержка святого. Если бы он постоянно не целовал меня и не касался, у меня бы уже начал развиваться комплекс.
– Я поговорю с отцом и дам тебе знать, – сказал Костас своему собеседнику. – Сегодня неподходящий день, чтобы обсуждать все это, – он провел руками по моим обнаженным бедрам и по шелковым пижамным коротким шортам. Костас остановился вблизи моего лона, но не коснулся его. Когда я скользнула к нему ближе, обманом пытаясь заставить потрогать меня там, Костас тихо рассмеялся себе под нос и покачал головой. – Хорошо. Увидимся через пару часов.
Он сбросил звонок, положил телефон на стол и перевел на меня взгляд.
– Я заволновалась, не увидев тебя в постели, – уголки моих губ чуть опустились.
– Я никогда не оставлю тебя, zoí mou, – он склонился ко мне и накрыл мои губы своими. Но как только я обвила руками его шею и потянула ближе, Костас усмехнулся и отстранился. – Не сейчас, moró mou. Нам скоро ехать на похороны, – когда я поджала губы, он поднял меня со стола и ударил по заднице. – Собирайся. Быстро.
*****
Садясь в лимузин, который должен был отвезти нас сперва в церковь, а потом на кладбище, где пройдут похороны, я на мгновение опешила, увидев ожидавшего внутри Ариса. Я должна была догадаться, что он будет здесь, но взяла за правило как можно меньше думать об этом человеке.
– Талия, – произнес Арис со злой усмешкой. Такую же я раньше считала игривой. Как я могла быть так глупа, что поверила в его благие намерения? Почему решила, что этот человек может стать мне другом?
– Арис, – сухо отозвалась я, садясь на противоположную от него сторону.
Костас сел рядом и притянул меня к себе. Поездка в церковь прошла почти в тишине. Костас решал какие-то важные дела по телефону, а я проверяла свои аккаунты в социальных сетях, чтобы не давать Арису повод заговорить, а заодно и пообщалась с друзьями. Просматривая ленту новостей, я заметила фотографию Алекса, обнимавшего хорошенькую девушку. Он улыбался от уха до уха. И хотя мне следовало расстроиться или приревновать, я тоже улыбнулась, счастливая, что Алекс хорошо проводил время в Чикаго.
– Кто это? – раздался требовательный голос Костаса. Я шокировано подпрыгнула, а телефон упал мне на колени. Я и не подозревала, что он следил за мной. – Кто. Это. Такой? – снова спросил Костас, по его тону я поняла, что он в трех секундах от настоящего бешенства.
– Алекс, – призналась я. – Он все еще у меня в «друзьях».
– Ты разговаривала с ним? – спросил Костас, беря мой телефон с колен и нажав на картинку, чтобы она раскрылась в большом размере.
– Нет, я ни с кем не говорила, кроме мамы, – ответила я, чуть вздрогнув при ее упоминании. Меньше всего мне хотелось переключить на нее внимание Костаса.
– Хмм... – он вернул мне телефон. – Не думаю, что тебе уместно держать бывшего в «друзьях». Это странно.
Другими словами: удали его немедленно, пока я не сделал это за тебя.
Вспомнив про Ариса, сидевшего в машине с нами, я взглянула на него, смущенная, что Костас диктовал мне мои действия, словно какой-то марионетке. Я думала, он будет ухмыляться, наслаждаясь тем, как Костас меня отчитывал, но Арис сидел, скрестив руки на груди и сверля брата таким взглядом, будто молча проклинал его. Ни для кого не секрет, что у них какие-то странные отношения, построенные на любви и неприязни. Однако этот злобный, полный чистой ненависти взгляд сбивал с толку.
В церкви Костас и Арис встали в дверях, приветствуя и благодаря всех за то, что пришли, когда те проходили мимо, принося свои соболезнования. Я стояла рядом с Костасом, и он даже представил меня нескольким людям как свою жену. Пара человек выглядели шокированными, но большинство искренне нас поздравили. Костас объяснял мне, кто есть кто, но не про всех, а, как я полагала, наиболее значимых в его глазах.
Когда прибыл Эцио, медсестра вкатила его в инвалидной коляске, а потом Костас взял все на себя, доставив отца в первый ряд и оставив у края скамьи. Отпевание происходило в той же церкви, что и наша свадьба. Отец Николас говорил о любви и потере, и все это время Костас держал меня за руку. Он не проронил ни слезинки, но я чувствовала его горе по тому, как он сжимал мою руку. Когда отец Николас упомянул, что Нора отправится на небеса, Костас едва сдержался. Я практически чувствовала исходившую от него печаль, и задумалась, оставит ли она его когда-нибудь. За то короткое время, что я знала Костаса, он ни разу не терял контроля над ситуацией. Был воплощением сдержанности. Арис, напротив, открыто показывал свое расстройство, пока, наконец, не встал и не вышел из церкви.
Вскоре похоронная процессия двинулась к кладбищу, и Костас снова повез отца вниз по тротуару к отрытой яме, возле нее стоял гроб, который вскоре опустят в землю. Недалеко от этого места стоял шатер, чтобы все могли постоять в тени, пока отец Николас будет произносить еще несколько слов, а потом гроб опустят.
Когда отец Николас позвал семью Норы бросить землю на гроб, Костас подвез отца и помог ему собрать горсть. Мы с Арисом шли следом, а потом и все остальные члены семьи. Все кружили, выходя и входя под тент, пока Костас стоял возле гроба со своим отцом.
Костас посмотрел на меня, а я попыталась передать ему взглядом, как сожалела о его потере. На его лице появилась едва заметная улыбка, словно он понял мои молчаливые слова, а его взгляд стал мягче.
Однако в следующий миг его глаза потемнели. Так быстро. И я не понимала причину, пока не ощутила чье-то горячее дыхание у своего уха.
– Я знаю, что ты вышла за Костаса по необходимости... потому что боишься его.
По-прежнему смотря на Костаса, я изо всех сил старалась не устроить никакой сцены или же не выказать неуместные эмоции. Я не должна позволять Арису вывести меня из себя.
– Ты не можешь отрицать, что между нами что-то есть. С того самого момента, как я увидел тебя в баре, и до той ночи, когда мы трахались...
Я шумно вдохнула, а Костас прищурился, направив коляску отца к нам. Он не сводил с меня взгляда.
– Твое замужество не означает, что теперь мы не сможем отдаться во власть наших чувств. Я смогу сделать тебя счастливее, чем когда-либо сможет Костас, – произнес Арис.
Когда я решила, что он, наконец, собирался уйти, Арис обхватил мою задницу.
Меня охватила паника, прошиб холодный пот, и закружилась голова.
В сознании вспыхнули образы той ночи, когда он прижал меня к комоду и отобрал то, что ему не принадлежало. Мне было трудно сдержать эмоции.
Мои губы задрожали, и я взмолилась, чтобы Костас этого не заметил.
Мне хотелось крикнуть Арису: «Оставь меня в покое!» Оттолкнуть его. Но вокруг было полно людей, и мне не хотелось устраивать сцену на похоронах Норы.
Однако инстинкт победил, я больше ни секунды не могла вынести на себе руки этого монстра. Я отвела взгляд от Костаса и посмотрела на Ариса, руками оторвав его пальцы от моей задницы.
– В чем, черт возьми, твоя проблема? – прошипела я. – Ради бога, мы ведь на похоронах твоей матери.
Арис просто пожал плечами и ухмыльнулся, даже не став спорить. Когда я принялась осматриваться, ища взглядом Костаса и надеясь, что он не видел содеянное братом, обнаружила его стоящим позади Ариса. Он сжал кулаки, прижав их к бедрам, а его взгляд был направлен вниз на мою руку, в которой я по-прежнему сжимала пальцы Ариса.
«О, черт!»
– Костас, – начала я, не зная, как объяснить то, что он увидел. Но Костас не дал мне шанса. Потому что когда Арис обернулся к брату, тот отвел кулак и ударил его в челюсть. Голова Ариса резко мотнулась в сторону, и он отшатнулся. Удар был столь громким, что все обернулись посмотреть, что это за шум.
– Еще раз дотронешься до моей жены, и потеряешь руки, – прорычал Костас, дрожа от ярости.
Арис, ставший инициатором всего этого, лишь рассмеялся и ушел. Словно был рад заработать себе смертный приговор.
– Костас, – я шагнула к нему, – пожалуйста, позволь объяснить.
– Домой, – скомандовал он, его глаза стали холодными. – Увидимся, когда вернусь.
– Но...
– Сейчас же, Талия, – вскипел Костас, и я даже не смогла поспорить.
Я понимающе кивнула и на дрожащих ногах вернулась к лимузину. Боялась, что Арис будет ждать меня там, но, к счастью, его не было. Водитель отвез меня в отель, и я направилась к вилле, чтобы дождаться там Костаса. Не в силах сидеть на месте, я принялась ходить по комнате. Вперед-назад. Репетировать, что скажу ему. Как объясню, что произошло. Я не была уверена, видел ли Костас, как Арис схватил меня за задницу или только то, что мы держались за руки. Если он не заметил, где были пальцы Ариса, то говорить было опасно. Судя по всему дерьму, что Арис мне наговорил, он либо бредил, либо был ужасно хитер. В любом случае, я не хотела служить ему мотиватором и подпитывать силы.
Час спустя дверь со щелчком открылась, и вошел Костас. Я застыла, ожидая, что же он скажет. Его галстук был развязан, несколько верхних пуговиц расстегнуты, а волосы растрепаны, словно Костас раздраженно проводил по ним пальцами.
Он посмотрел на меня, а я быстро оценила, с каким мужчиной имела дело. Его взгляд излучал тепло. Печаль. Нежность. Я облегченно выдохнула. С таким Костасом я могла справиться. Он все поймет.
– Прости меня за произошедшее, – заговорил Костас, ладонями обхватив мои щеки. Должно быть, на моем лице отразилось смущение из-за его извинений, поскольку он тут же добавил: – Арис объяснил, что просто подошел спросить, все ли у тебя в порядке.
Он сказал Костасу, что решил справиться о моем самочувствии? Во что, черт возьми, Арис играл?