– У меня нет джинсов. – Он опускает взгляд на свои золотые Ролексы и кивает в сторону бара. – Давай уже покончим с этим.
У него нет джинсов. Я качаю головой и слезаю с мотоцикла. Мы с Павлом ровесники, но мне кажется, что ему за пятьдесят.
– Тебе следовало стать банкиром, – фыркаю я.
Как только мы заходим внутрь, все головы поворачиваются в нашу сторону. На пару секунд воцаряется полная тишина, затем комнату наполняет взрыв смеха.
– Приятель, ты местом ошибся! – кричит кто-то. – Бридж-клуб дальше по улице.
Новый взрыв хохота сопровождает нас, пока мы идем к столу, за которым сидит президент мотоклуба. Женщина стоит на коленях между его ног, обхватив ртом член.
– Дрейк. – Я киваю и сажусь напротив него. – Роман сказал, что ты хочешь обсудить сотрудничество.
Он прогоняет девушку, поправляет одежду и оценивающе смотрит на Павла, который садится рядом со мной. За барной стойкой сидят семь членов клуба и группа полураздетых женщин, которые смотрят в нашу сторону и хихикают. Павел игнорирует их, откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди.
– Я не собираюсь ни хрена обсуждать, пока тут сидит эта принцесска. – Дрейк кивает в сторону Павла. – Я думал, что ты серьезный парень, Белов.
– Оу, не позволяй костюму одурачить тебя, Дрейк. Держу пари, что принцесска, – смеюсь я, – может искалечить любого из твоих парней.
– Сергей, – серьезным тоном говорит Павел.
– Что? Это же правда.
– Мы пришли побеседовать, а не в игры играть, – ворчит он.
– Оу, этот последний трус не хочет играть, – заливается смехом Дрейк, затем поворачивается к остальным. – Этот достопочтенный джентльмен только что объявил, что может одолеть любого из вас, – кричит он, указывая большим пальцем на Павла, и зал взрывается смехом.
Павел качает головой, поднимает руку и давит на виски.
– Ты ведешь себя как девятилетний пацан, Сергей.
– Ты что, снова наябедничаешь на меня папочке Роману?
– Ты зарезал нашего покупателя в моем клубе за два часа до открытия. Он бы и так узнал.
– Что ж, похоже, на этот раз звонить пахану придется уже мне. – Я улыбаюсь и киваю в центр комнаты, где, уперев руки в бока, стоит один из байкеров.
– Эй, красавчик! – кричит байкер.
Павел игнорирует его и поворачивается к президенту клуба.
– Можем ли мы обсудить то, ради чего сюда пришли? У меня много дел.
– Вы принимаете в Братву слабаков, Белов? – огрызается Дрейк, затем наклоняется через стол прямо к лицу Павла. – Мы не ведем дела с гребаными трусами. Сказал – докажи!
Павел поворачивает голову в мою сторону, бросает на меня раздраженный взгляд, затем встает и разворачивается к лысому байкеру, стоящему посреди комнаты. Парню за двадцать пять, он под два метра ростом и примерно килограмм на тридцать тяжелее Павла. Я ухмыляюсь, беру со стола миску с арахисом и откидываюсь на спинку стула. Это будет весело.
Очередной взрыв истерического смеха прокатывается по залу, когда Павел снимает часы и начинает методично расстегивать пиджак. Однако, когда он вешает его на спинку стула и разглаживает складки на плечах, толпа сходит с ума. Они даже начинают болеть за него.
Павел подходит к байкеру и останавливается в двух шагах от него. Они представляют собой впечатляющее зрелище: байкер – в джинсах, с лысой головой и кожаным жилетом поверх покрытой татуировками груди; и Павел – с зачесанными назад волосами, в идеально выглаженной белой рубашке и черном жилете.
Дрейк смеется:
– Надеюсь, твой пахан не сильно разозлится, если этот помрет.
– Вовсе нет. – Я бросаю арахис в рот. – Но он говорит, что такая хрень вредит делам. – Я беру еще горсть орешков и кричу: – Паша! Постарайся не убить его. Папочка рассердится.
Байкер выбирает этот момент, чтобы замахнуться кулаком. Лицо излучает уверенность. Он явно думает, что уложит Павла одним ударом. Павел пригибается. Растерянный взгляд байкера бесценен. Павел бьет его в живот, и здоровяк отшатывается назад. Я громко смеюсь. Байкер все еще пытается сориентироваться, когда Павел наносит идеальный удар ногой с разворота. Каблук туфли Павла за тысячу долларов попадает в висок громилы. Парень без сознания падает на пол.
Смех стихает, сменяясь перешептыванием.
– Черт побери, офигенный прием, – бормочу я с набитым ртом и поворачиваюсь к Дрейку. – Теперь мы можем обсудить, что там с наркотиками?
Президент клуба смотрит на меня, сжав губы в тонкую линию.
– Ну ты и дрянь.
– Что? – Я поджигаю сигарету и делаю большую затяжку. – В молодости Паша участвовал в подпольных боях. Я же сказал, что он может справиться с любым из ваших людей.
Низкий гул голосов стихает, и воцаряется полнейшая тишина.
– Ты пришел ко мне, чтобы выставить меня дураком, Белов? – выплевывает Дрейк. – В этом был твой план?
– Нет, Дрейк. Мой план был в том, чтобы посмотреть, насколько серьезно ты относишься к ведению дел. И, судя по тому, что только что произошло, ты, кажется, больше заинтересован в скандалах, нежели в сотрудничестве. – Я тушу сигарету и беру в руку недопитый стакан виски, стоящий на столе. – Меня правда бесит, когда люди тратят мое время впустую.
Я выплескиваю алкоголь ему на грудь, щелкаю зажигалкой, которую все еще держу в руке, и бросаю в него.
Дрейк кричит, вскакивает со стула и мечется из стороны в сторону, в то время как пламя пожирает его одежду и кожу. Я падаю на пол, перекатываюсь к концу стойки справа от меня и сажусь. Крики и вопли женщин наполняют комнату. Двое байкеров бегут к президенту, держа куртки, чтобы потушить ими пламя. Остальные уже хватаются за оружие. Я достаю пистолет из кобуры на лодыжке, выпрямляюсь и стреляю в троих байкеров, затем пригибаюсь обратно. Когда я снова встаю, то избавляюсь еще от двоих.
Группа женщин с криками прячется под столом в углу. Павла нигде не видно. Его часов и пиджака больше нет на столе. Я покидаю свое укрытие, стреляю в двух последних мужчин, пытающихся потушить пламя, затем прохожу через комнату, стреляя каждому из упавших байкеров в лоб. Кто-то мертв лишь тогда, когда во лбу зияет дыра. Вот мой девиз. Он даже рифмуется.
Когда я выхожу из бара, то вижу, что Павел стоит, прислонившись к капоту своего черного седана и засунув руки в карманы.
– Это было грубо, – говорю я и хватаю свой шлем.
– Это была твоя ошибка. Так что и тебе надо было это разгребать.
– Нет. Это я продумал все заранее. Когда-нибудь они бы обернулись против нас. Дрейк уже тянулся за пистолетом, когда я его подпалил.
– Уверен, что Роман оценит твою предусмотрительность, – говорит Павел, садясь в машину.
– Конечно оценит.
Судя по тому, как часто Роман грозится убить меня, когда я звоню ему час спустя, он не оценил. Мой брат удивительно неблагодарный.
Глава 8
Я выхожу из своей комнаты, или, лучше сказать, из клетки. Мими следует за мной, когда я спускаюсь посмотреть, нет ли на кухне чего-нибудь перекусить.
После шести дней, проведенных в доме Сергея, и еще двух неудачных попыток побега я прихожу к выводу, что мне придется подождать следующего выхода на улицу, чтобы попробовать еще раз. Из-за сигнализации и электронных замков на каждом окне и каждой двери, а также из-за Мими, которая всегда и везде следует за мной, я признаю, что это – надежная тюрьма. Феликс, должно быть, угадал ход моих мыслей, потому что вчера утром он сказал, что мне можно ходить по дому одной. Наверное, потому, что Цербер постоянно следует за мной по пятам.
Сергей здесь почти не бывает. Я узнала из его телефонных разговоров, что у Братвы были какие-то проблемы с итальянцами и ему нужно было работать за тех, кто пострадал при пожаре на каком-то складе. Я не смогла вникнуть во все детали. Так или иначе, я немного скучаю по нему. Может, у меня развивается стокгольмский синдром?
Спустившись на первый этаж, я поворачиваю в сторону кухни, Мими спешит за мной, но звук, доносящийся из гостиной, заставляет меня остановиться и повернуть голову. Весь свет, кроме лампы у входной двери, выключен, поэтому мне требуется несколько секунд, прежде чем я замечаю Сергея. Он стоит у дивана, повернувшись ко мне спиной, и рассматривает что-то на стене напротив.
– Привет, тюремщик, – говорю я и направляюсь к нему.
Он не отвечает, просто продолжает смотреть перед собой и поднимает правую руку. Секундой позже я слышу глухой удар. Я перевожу взгляд туда, куда смотрит Сергей, и мне требуется несколько мгновений, чтобы сфокусироваться на узкой деревянной доске с горизонтальной белой полосой. Она похожа на ту, что висит на стене в комнате, где сплю я. Свет тусклый, но я различаю несколько воткнутых в доску ножей, образующих идеальную прямую линию вдоль полосы. Сергей снова поднимает руку, в которой держит еще один маленький нож, и отправляет его в полет. Тот входит в доску рядом со своими предшественниками, продлевая линию.
Мои глаза расширяются.
– Вау. Это… впечатляюще.
– Спасибо, – говорит Сергей отстраненным голосом, который заставляет меня поднять на него взгляд.
Он стоит совершенно неподвижно. Слишком неподвижно. Так же, как он стоял в ту ночь, когда беспокоился о своем подстреленном друге. Я не вижу его глаз в слабом освещении, но если бы разглядела их, уверена, они оказались бы такими же расфокусированными, как и тогда.
– Сергей? Ты в порядке?
– Да.
Он не звучит так, будто в порядке.
Я должна воспользоваться этой возможностью и удрать. Мими спустилась за мной по лестнице, но, увидев Сергея, исчезла. Феликса здесь нет. И, учитывая нынешнее состояние Сергея, вполне возможно, что он не последует за мной, если я попытаюсь уйти. Сейчас или никогда.
Я делаю шаг назад, поворачиваюсь и направляюсь к двери. Он не следует за мной. От возможной свободы меня отделяет лишь с десяток шагов. На мне пижама, и я босиком, но не могу рисковать, чтобы подняться наверх за обувью. Шесть шагов. Пять. С Сергеем все в порядке, он сам придет в себя. Три шага. Мне следует подумать о себе. У меня больше не будет такой возможности. Один шаг. Я останавливаюсь перед дверью и оглядываюсь через плечо. Сергей все еще стоит на том же месте. Я хватаюсь за ручку.