– Что происходит? – кричу я, задирая юбку и доставая оружие, но не думаю, что она слышит меня, потому что взрывы продолжаются вокруг нас, каждый с разницей менее чем несколько секунд. Звучит как конец чертова света. Я выглядываю из-под скатерти посмотреть, что происходит, как раз вовремя, чтобы увидеть, как обрушивается пристройка, в которой стоят машины. Гости и охранники бегут через лужайку с поднятым оружием, все выглядят растерянными, и я замечаю, как один из мужчин падает на землю. На мгновение мне кажется, что он, должно быть, споткнулся, но затем я разглядываю большую красную точку в центре его лба.
В короткой паузе между взрывами я слышу очередной свистящий звук и вижу, как падает еще один человек.
– Это снайпер! – кричит кто-то, и люди начинают разбегаться в поисках укрытия.
Двое охранников поворачивают к дому, но вскоре оказываются на земле. Гости, создав дикую давку, бегут к своим припаркованным машинам, и те одна за другой устремляются к открытым воротам, которые теперь свисают с опор, разрушенные одним из взрывов. Большинство людей, оставшихся позади, – это солдаты Диего и его охрана.
Чья-то рука хватается за край скатерти передо мной, и из-под стола появляется голова одного из охранников. Он хватает меня за волосы, вытаскивая наружу, как раз тогда, когда Нана Гваделупе приставляет пистолет к его виску и стреляет. Кровь и мозги разлетаются по всему моему платью, но у меня нет времени на раздумья, потому что еще одна пара рук хватает меня за лодыжку и тянет назад. Я хватаюсь за ножку стола и оборачиваюсь, чтобы увидеть разъяренное лицо Диего.
– Иди сюда, сучка! – рычит он, дергая меня за ногу.
Я направляю пистолет ему в грудь и выпускаю пулю, но она попадает ему в плечо, что только еще больше злит его. Он снова дергает меня за ногу, и пистолет выскальзывает из моей руки.
Мое сердце замирает, а дыхание прерывается. Холодный пот выступает на лбу. Мои глаза расширяются, когда Диего направляет на меня пистолет.
Внезапно огромная масса чего-то черного врезается в бок Диего, и пуля, предназначавшаяся мне, попадает в перевернутый стул, пролетая в нескольких сантиметрах от меня, разбрасывая щепки во все стороны. Я изумленно смотрю на чудовище, которое держит шею Диего в своих челюстях, прислушиваясь к странным булькающим звукам, исходящим из горла человека, который скоро умрет.
– Мими?
Собака оборачивается, не выпуская свою добычу, мотает головой, и кости Диего с хрустом ломаются. Протяжный свист доносится до моих ушей, и голова Мими тут же поворачивается в сторону. Она издает низкое рычание и бросается за убегающим солдатом. Я с широко раскрытыми глазами наблюдаю за тем, как она прыгает ему на спину, валя его на землю. Кровь брызжет во все стороны, когда Мими вонзает клыки в шею мужчины.
Свистящий звук продолжает пронзать воздух каждые пару секунд. Раздается еще один взрыв, за ним еще один, и левая часть дома, где раньше была кухня, обрушивается, облако пыли окутывает все вокруг.
Позади меня раздается звук взводимого курка, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Нана Гваделупе целится в другого солдата. Она стреляет, но промахивается. Мужчина начинает поднимать оружие, но, не успев, замирает и падает на колени, открывая взгляду фигуру в черном, стоящую в нескольких метрах от него с пистолетом в руках. Я моргаю, затем смотрю на его тактические штаны и арсенал оружия, закрепленный на ногах. Я позволяю своему взгляду скользнуть по бронежилету и черной рубашке, чтобы остановиться на лице, скрытом боевой раскраской. Я не могу четко разглядеть черты, но я узнала бы его светлые волосы где угодно.
– Сергей, – шепчу я, и слезы текут по моему лицу. Он пришел за мной.
– В форме твой русский еще красивее, – бормочет Нана Гваделупе рядом со мной.
– Что? – спрашиваю я, не сводя глаз с Сергея, который бежит к припаркованной машине, где прячутся еще двое солдат.
– Прошлой ночью, когда я несла ужин солдатам Диего в казарму, он выскочил из кустов. У меня чуть не случился сердечный приступ.
– Ты знала, что он задумал? Почему ты ничего не сказала?
Сергей останавливается, стреляет в одного из солдат, затем продолжает бежать, перепрыгивая через мертвые тела на земле.
– Он сказал, что это сюрприз, – хихикает она. – Думаю, это романтично.
– Романтично? – Я окидываю взглядом разрушающиеся стены дома моего детства, затем осматриваю лужайку, покрытую кровью и мертвыми телами, останавливаясь на двух крайних зданиях чуть в стороне. Или… на том, что от них осталось.
До меня доносится громкий лай, и я поворачиваю голову к Сергею, который уже почти добрался до машины, где Мими атакует оставшегося солдата. Под грудой обломков, метрах в десяти от Сергея, прячется еще один мужчина. В руке он сжимает винтовку, и я вижу, как он поднимает оружие. Я подбираю с земли свой пистолет, прицеливаюсь и выпускаю в солдата все пули, которые у меня остались. Две пули попадают ему в грудь, и он падает. Нана тоже взводит курок и выпускает в него еще три пули.
– На всякий случай, – говорит она.
Когда я снова смотрю на Сергея, он стоит над телом последнего солдата, с длинного ножа в его руке капает кровь, и он говорит в свой съемный наушник. Он бросает взгляд на человека, которого мы с Наной только что застрелили, затем поворачивается к нам и поднимает вверх большой палец. Да, может, он и немного чокнутый, но я все равно люблю его.
Приближается рокот двигателя, и через пару секунд на подъездной дорожке останавливается машина, а из окна высовывается голова Феликса.
– Поехали! – кричит он.
Я беру Нану за руку, и мы бежим к машине.
Ангелина заталкивает свою нану на пассажирское сиденье, но я пока не могу присоединиться к ним. Возможно, кто-то все еще находится поблизости, и я планирую устранить их прежде, чем они даже подумают о том, чтобы навредить моей девочке. Я не уверен, скольких людей Диего я убил за последние двадцать минут. По грубым подсчетам, где-то от тридцати до сорока.
Я был в не очень ясном сознании и даже не помню, как покончил с половиной из них. Я был до смерти напуган, что кто-нибудь может навредить Ангелине, если я не буду достаточно быстр. Это был адреналин, инстинкты и мышечная память, но я точно уверен, что одолел всех противников. Мими позаботилась о нескольких. И думаю, что нана Ангелины прикончила по меньшей мере троих. Хреново, что у меня не было возможности убить Диего самому, но смерть от разорванного горла должна была быть крайне неприятной. Это обстоятельство делает меня по-настоящему счастливым.
Ангелина захлопывает дверь за Гваделупе, но вместо того, чтобы сесть в машину, она поворачивается ко мне и просто смотрит на меня, прикрыв рот рукой. Ее элегантное платье порвано в нескольких местах, и почти все забрызгано кровью, но это, наверное, ничто по сравнению с тем, как выгляжу я. Мне следовало позволить Гваделупе рассказать о моем плане и не выпускать Ангелину из дома. Возможно, теперь она боится меня еще больше. Быстро прячу руку с ножом, которым убил последнего человека, за спину. Я не решаюсь подойти к Ангелине, потому что не думаю, что смогу вынести, если она отшатнется от меня. Если и есть что-то, чего я не выношу, так это страх Ангелины передо мной. Когда она опускает руку, я вижу, что она плачет, и что-то внутри меня разрывается на части.
Я делаю шаг назад.
Феликс может отвезти их в безопасное место и вернуться за мной позже. Я не буду заставлять ее терпеть мое присутствие или огорчать еще больше. Может быть, мне стоит пройтись и проверить, жив ли еще кто-нибудь из этих ублюдков, и исправить это недоразумение. Да, так я и сделаю. Я отвожу взгляд от Ангелины и направляюсь к ближайшему телу, когда слышу, как она зовет меня по имени. Я оборачиваюсь, и мои глаза округляются, когда она бежит ко мне босиком, держа в руках подол своего испорченного платья.
– Сергей! – снова зовет она, перепрыгивает мертвого солдата и бросается в мои объятия. – Ты пришел за мной.
– Конечно, я пришел за тобой, – говорю я и целую ее так, словно от этого зависит моя жизнь. – Я всегда приду за тобой, детка.
Ангелина стискивает руками мою шею и ногами талию.
– Ты должен мне дом.
– Ага, извини за это. Я немного увлекся.
– Немного? – фыркает она и утыкается лицом в изгиб моей шеи. – Я думала, что больше никогда тебя не увижу.
– Почему ты ничего не сказала? Я бы позаботился о Диего ради тебя, детка.
– Он сказал, что убьет тебя, если я не вернусь. – Ангелина прижимает ладони к моим щекам и заглядывает мне в глаза. – Я бы никогда не стала рисковать твоей жизнью. Не думаю, что когда-нибудь простила бы себя, если бы с тобой что-то случилось из-за меня.
– Ну, я уверен, что никто не будет скучать по мне и моим закидонам.
– Не говори так! – Она сжимает мое лицо в ладонях. – Только попробуй еще раз такое сказать! Феликс скучал бы по тебе. Мими. Твой брат.
– Оу, Роман, наверное, устроил бы вечеринку.
– Это неправда, и ты знаешь это. – Она подается вперед, прижимаясь своими губами к моим, затем отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. – Я бы скучала по тебе.
Мое тело каменеет.
– Почему?
– Потому что я люблю тебя, – шепчет Ангелина и снова целует меня.
Когда она отстраняется, я вглядываюсь в ее лицо.
– Я думал, ты меня боишься. Ты так написала в записке, которую оставила.
– Я никогда не боялась тебя, Сергей. Чего я боялась, так это того, что ты можешь прийти за мной и в итоге погибнуть. Прости, что причинила тебе боль, малыш.
– Так… ты возвращаешься? Со мной?
– Если ты не имеешь ничего против такого плана, то да.
Я смотрю ей в глаза и прижимаю ее к себе.
– Выходи за меня замуж, – выпаливаю я.
Ангелина моргает, оглядывается по сторонам, где разбросано по меньшей мере двадцать тел, затем снова смотрит на меня.
– А ты знаешь, как выбрать время и место, здоровяк.
– Ты выйдешь за меня замуж?
Мне кажется, мое сердце перестает биться, пока я смотрю на нее, не отрывая взгляда от ее губ, ожидая ответа.