– Конечно выйду. – Она улыбается и целует меня.
Внезапно со стороны подъездной дорожки раздается громкий гудок, и Ангелина напрягается в моих объятиях. Скрипя зубами, я смотрю на машину, в которой Феликс продолжает нажимать на гудок.
– Я убью его, – выдавливаю я из себя. Этот зануда только что испортил мое предложение руки и сердца.
– Вы, два влюбленных идиота, придете сюда уже, чтобы мы могли уехать? – кричит Феликс, высовывая голову из окна.
– Ты труп, Альберт! – Говорю я, неся Ангелину к машине.
– Мы все трупы, если не уберемся отсюда прямо сейчас! Я уверен, что сюда едет половина мексиканской полиции и пожарных. Вместе с командой сейсмологов, потому что ты решил перевернуть весь гребаный континент своими взрывами!
– Просто заткнись на хрен и веди машину.
Я открываю заднюю дверь и свистом подзываю Мими, чтобы она села внутрь, затем сажусь сзади, все еще держа Ангелину на руках. В тот момент, когда Феликс заводит машину, я вжимаюсь лицом в ее волосы и вдыхаю аромат.
– Я думал, что сойду с ума, когда ты ушла, – бормочу я ей на ухо.
– Мне так жаль. Обещаю, что все исправлю, как только мы вернемся домой.
– Да, насчет этого… Мы остановимся в отеле на неделю или две, – говорю я и легонько кусаю ее за шею.
– В отеле?
– В доме ремонт.
– О? Почему?
– Сергей разгромил все, что не было прибито к стене, когда ты ушла, вот почему, – бросает Феликс через плечо.
– Может, ты уже заткнешься? – огрызаюсь я. – Она может передумать и сбежать, если ты будешь продолжать болтать о том, какой я ненормальный.
Ангелина кладет руку на мою щеку и поворачивает голову к себе.
– Что я тебе говорила? Ты прекратишь говорить подобное. Хорошо? – Она наклоняется и целует меня. – С тобой все в порядке, малыш.
Я прижимаю ее к себе, снова зарываюсь носом в ее волосы и впервые за много лет чувствую, что, возможно, со мной все в порядке.
Эпилог
– Эй, как насчет того, чтобы заказать жалюзи на окна внизу? – спрашиваю я, входя в спальню. – Мы еще могли бы…
Одетый только в спортивные штаны, Сергей сидит на кровати и смотрит в стену перед собой, его тело неподвижно, а глаза пусты. Черт. Он ни разу не отключался с тех пор, как мы вернулись из Мексики. Я кладу стопку чистых полотенец, которые держу в руках, и медленно подхожу к кровати.
– Эй, малыш. – Я встаю у него между ног и обвиваю руками его шею. – Я тут подумала, может, мы могли бы покрасить гостиную в розовый цвет. Такой девчачий, пастельный оттенок, понял?
Он не двигает ни единым мускулом. Наклонившись, я прижимаюсь губами к его губам и прокладываю дорожку поцелуев от его рта вверх по щеке ко лбу, затем спускаюсь по носу, пока снова не достигаю его рта. На этот раз его губы слегка шевелятся, отвечая на мой поцелуй.
– Феликс и Нана Гваделупе повели Мими на прогулку, – бормочу я, прижимая ладони к его груди и слегка надавливая на нее, пока Сергей не ложится на кровать. – Мне кажется, между этими двумя что-то есть. Они проводят много времени вместе. Как ты думаешь, Феликс изменяет Марлен с моей наной?
– Они с Марлен расстались в прошлые выходные, – говорит Сергей и кладет руку мне на бедро. Он все еще не в себе, но постепенно возвращается.
– Нам нужно провести это время наедине. Что думаешь? – Я обхватываю его за талию и наклоняюсь, чтобы поцеловать в грудь. – Если хочешь, я могу позже сделать массаж со своими маслами.
– Нет, спасибо.
Я опускаю взгляд и вижу, что он смотрит на меня снизу вверх, но его взгляд все еще расфокусирован. Черт, это сильный приступ. Потянув за пояс его спортивных штанов, я снимаю их вместе с боксерами, опускаясь перед ним на колени, затем беру его твердеющий член в руку, наклоняюсь и посасываю кончик. Он дергается, затем твердеет в моей руке, и я не могу сдержать улыбку. Даже отключившись, Сергей все равно реагирует на меня. Я провожу языком по основанию, беру его в рот и посасываю.
Я проделываю те же движения еще несколько раз, прежде чем снова вернуться к его телу и прижаться носом к его носу, когда замечаю, что он еще не полностью вернулся ко мне.
– Займешься со мной любовью, малыш? – Я провожу кончиком пальца по его носу. – Пожалуйста.
Руки Сергея опускаются мне на поясницу, затем скользят вверх по позвоночнику, приподнимая мою футболку. Он сжимает ее нижний край пальцами, и в следующее мгновение комнату наполняет звук рвущейся ткани. Улыбаясь, я снимаю испорченную футболку, проделываю то же самое со своими шортами и трусиками и снова сажусь на него верхом, располагаясь над членом.
– Я люблю тебя, – шепчу я.
Сергей моргает, затем встречается со мной взглядом – его светлые глаза полны желания. Он хватает меня за бедра, насаживая на себя, и я задыхаюсь.
– Я уснул. – Он прижимает меня к своей груди, затем переворачивает нас, и оказывается на мне. – Мне снилось, что Диего тащит тебя обратно в Мексику.
Его рука зарывается в волосы у меня на затылке, сжимая их, в то время как его член выскальзывает наружу. Я хватаю его за плечи, притягиваю к себе и выгибаю спину, пытаясь снова насадиться на него, но Сергей только ухмыляется и тянет свободную руку к моей киске, дразня клитор.
– Что ты делаешь? – стону я.
– Играюсь. – Его рука исчезает, и он входит. Сергей дважды в меня толкается, затем снова выходит. Его палец заменяет член.
Рычание, полное разочарования и желания, срывается с моих губ.
– Сергей!
– Да, детка?
– Ты нужен мне, – выдыхаю я. – Внутри. Сейчас.
– Как сильно? – Палец в моей киске сжимается и касается точки, от чего по моему телу пробегает дрожь. Затем палец исчезает, и мне хочется закричать. Я так близко. Если он продолжит мучить меня, я сойду с ума.
Он пощипывает мой клитор, затем снова вводит палец внутрь.
– Я спросил, как сильно, Ангелина.
– Я прибью тебя, – шепчу я ему на ухо, прижимаюсь губами к его плечу и кусаю его. Сильно.
Низкий рычащий звук срывается с губ Сергея, когда он входит в меня полностью. Рука скользит вниз по моей ноге, пока не достигает колена.
– Ах ты, маленькая плутовка. – Он поднимает мою ногу и отводит в сторону, раскрывая меня шире.
Я улыбаюсь, затем издаю стон, когда он начинает входить в меня, и хватаюсь за его плечи, пытаясь удержаться на кровати. У меня не совсем получается, поэтому я упираюсь руками в изголовье и тяжело дышу, когда его бедра вдалбливают меня в матрас. Он такой большой, что мне немного больно, но это приятная боль. Она напоминает мне, что Сергей здесь и разумом, и телом. Когда дрожь оргазма сотрясает мое тело, я закрываю глаза, но мгновение спустя Сергей хватает меня сзади за шею.
– Смотри на меня! – рявкает он, полностью напрягаясь, его член набухает еще сильнее, когда он достигает своего оргазма.
Я вздыхаю и открываю глаза. Кладя ладонь на его щеку, я вглядываюсь в его глаза.
– Всегда, – шепчу я.
– Мамочка.
Я отрываю глаза от сока, который выжимаю, и улыбаюсь, когда мой взгляд падает на нашего трехлетнего сына, крепко обвившего Мими за шею. С моими темными волосами и светлыми глазами Сергея он идеальное сочетание нас обоих.
– Что такое, Саша?
– Папа снова спит наяву, – говорит он.
Я оставляю апельсин на столе и пересекаю кухню, чтобы присесть перед сыном на корточки.
– Ты пробовал поцеловать его, чтобы разбудить?
– Нет.
– Тогда давай сделаем это вместе. Хорошо?
– Хорошо. – Он берет меня за руку и ведет в гостиную.
Сергей неподвижно стоит перед окном, уставившись на что-то снаружи. Я поднимаю нашего мальчика на руки и встаю перед мужем.
– Готов? – спрашиваю я, и Саша нетерпеливо кивает. – Хорошо, держись крепче на всякий случай.
Когда я наклоняю нашего сына к отцу, он обвивает своими маленькими ручками шею Сергея и целует его в щеку. Сергей мгновенно протягивает руки, обхватывает Сашу за талию и крепко прижимает его к своей груди.
– Прости. – Сергей наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы. – Как долго?
– Не больше пяти минут, – шепчу я ему в губы. – Ты хорошо справляешься, малыш.
За последние пару лет приступы у Сергея значительно уменьшились. Этот был первым за последние три или четыре месяца. Они больше не длятся часами, и ему легче выбраться из них.
– Когда придут Альберт и Гваделупе?
– Почему ты продолжаешь называть его так? – смеюсь я. – Он не живет здесь уже три года.
Сергей ухмыляется.
– Потому что это его бесит. Старый сумасшедший зануда. Слышала, что он купил Гваделупе на их годовщину?
– Нет.
– Дробовик.
– Шикарно. Уверена, ей понравится. Когда они… – Мой взгляд падает на телевизор за спиной Сергея, по которому показывают последние новости. – Ого! Ты это видел?
Я беру пульт и увеличиваю громкость, глядя на видео, показывающее с высоты птичьего полета то, что выглядит как последствия разрушительного пожара. В бегущей строке внизу экрана говорится, что это происходит в Нью-Йорке. Невозможно сказать, каким было здание до пожара: сохранилась лишь общая его форма. Изображение меняется на фото мужчины и женщины, которые предположительно погибли при пожаре. На вид мужчине под сорок, красивый, в костюме. Он похож на бизнесмена. Я перевожу взгляд на другую фотографию. В тексте ниже говорится, что женщине двадцать три года, но из-за черного брючного костюма, отрешенного выражения лица и строгой прически она выглядит старше. Ведущая новостей продолжает говорить на фоне, но я не улавливаю, что она говорит, потому что Сергей рядом со мной разражается смехом.
– Я так и знал. – Он фыркает и качает головой. – Должно быть, кто-то сильно разозлил этого асоциального ублюдка.
Я в замешательстве смотрю на него.
– О чем ты говоришь?
– Об этом. – Он указывает на экран телевизора, на котором снова показывают разрушения, вызванные пожаром. – Видишь, как равномерно и основательно сгорело здание? Этого чрезвычайно трудно добиться. Я знаю только одного человека, который может такое провернуть. – Он снова смеется. – Альберт выйдет из себя, когда я скажу ему, что Аз жив.