– Я хочу знать, со сколькими людьми мы имеем дело, – сказала Эбби, просматривая текст. – Кто-то из детей или учителей наверняка их видел.
Задние двери открылись, и внутрь в сопровождении Уилла забрался Карвер.
– Эй, я был тебе нужен? – спросил он.
– Ты сейчас чем-нибудь занят? – спросила Эбби.
– Нет, это не моя территория. Они попросили меня задержаться, чтобы дать показания.
– Можешь сделать доброе дело? Покажи офицеру Саммерс, где находятся учителя и ученики. И пока вы там, попроси замдиректора, чтобы та связалась с каждым из родителей и проинформировала их. Я не могу допустить, чтобы они звонили сюда. – Она поколебалась, чувствуя, как сердце вновь наливается тяжестью. – И не мог бы ты попросить Сэм, чтобы она мне позвонила? Хочу услышать ее голос.
– Конечно, без проблем.
Эбби перевела взгляд на Тамми.
– Возьми показания у всех, кто хоть что-нибудь видел. Описания, все, что захватчики могли сказать или сделать, – сама знаешь, как это делается.
Тамми заодно могла подышать свежим воздухом, выполняя это поручение. Эбби не хотела, чтобы ее сотрудницу стошнило внутри фургона. Судя по выражению облегчения на лице Тамми, подобная мысль явно пришла в голову и ей.
Зазвонил телефон Эбби. Она взглянула на дисплей. Стив. Вот черт… Подняв от него взгляд, она сказала Тамми:
– Дай мне знать, как только у тебя появится что-нибудь стоящее.
Тамми кивнула и двинулась вслед за Карвером к выходу. Глубоко вздохнув, Эбби ответила на звонок.
– Стив?
– Эбби… – Голос у него был напряженным, паническим. – Мне только что звонила мать Дебры, одноклассницы Сэм, – в их школе произошел инцидент со стрельбой. Ты знаешь каких-нибудь…
– Я как раз в этой школе. Мы все еще изучаем обстановку.
– Я пытался дозвониться до Сэм, но звонок переключился на голосовую почту. С ней все в порядке?
Уже третий раз за десять минут у нее спрашивали, в порядке ли Сэм. Но в устах Стива это прозвучало намного хуже. Да, Стив был никудышным мужем, но он был хорошим отцом. И в его голосе Эбби услышала свой собственный гложущий душу страх. Она тоже уже несколько раз пыталась дозвониться до Сэм, но каждый раз попадала на голосовую почту. Эбби продолжала напоминать себе, что дочь наверняка выключила свой телефон на время урока, а в суматохе после стрельбы, должно быть, просто забыла его включить.
– С Сэм все в порядке, – сказала она. – Замдиректора школы сказала мне, что в числе недостающих учеников ее нет. Как только мне удастся поговорить с Сэм, я попрошу ее сразу тебе позвонить. Мне нужно, чтобы ты забрал из школы Бена. Я знаю, что еще рано, но…
– Конечно, я заберу его прямо сейчас… В каком это смысле – как только удастся поговорить? Где сейчас Сэм?
Зазвонил мобильник миссис Прэтчетт, и Эбби перевела на него взгляд. На дисплее высветилось: «Генри Белл – офис». Звонили со стационарного телефона в кабинете директора. Наверняка они. Голос Стива все еще звучал у нее в ушах, и это было последнее, что ей сейчас требовалось.
– Мне надо идти, Стив. Я скажу ей, чтоб позвонила тебе. – Нажав на «отбой», Эбби сунула свой телефон в карман. Повернулась к Уиллу, держа в руках мобильник замдиректора. – Это они.
Секунду никто из них не произносил ни слова. Телефон продолжал звонить.
– В прошлый раз у меня с ним вроде наладился контакт, – сказала наконец Эбби. – Я буду главным переговорщиком. А ты – вторым номером. Мне нужно, чтобы ты послушал.
Она пожалела, что они еще не подключили линию директора к телефону фургона. В таком случае Эбби могла без помех разговаривать, а Уилл слушал бы через наушники, записывая разговор. Но прямо сейчас им пришлось действовать по старинке. Они придвинулись вплотную друг к другу, почти соприкоснувшись головами и прислушиваясь к телефону каждый со своей стороны. Эбби глубоко вздохнула, сердце у нее бешено заколотилось в груди.
– Это Эбби, – произнесла она.
– Я же сказал, уберите от нас этот вертолет! – Голос мужчины был сердитым и испуганным, но все же не настолько, как раньше. Хорошо. Эбби нуждалась в его спокойствии. Ей требовалось, чтобы он считал себя единственным, кто контролирует ситуацию, и что они работают сообща, чтобы благополучно разрешить ее.
– Сожалею, – отозвалась она. Для начала требовалось притушить его гнев. – Как я уже говорила, это может занять некоторое время. Для начала мне нужно убедить руководителя операции, а потом ему придется связаться с теми, кто отвечает за…
– Да мне плевать, просто сделайте это!
– Ну как я могу заставить руководство понять, что это нужно сделать? – Эбби подбавила в свой голос беспомощности, сохраняя при этом спокойствие. Чтобы он думал о ней как о какой-то мелкой полицейской сошке, которая мало чем способна повлиять на свое всемогущее руководство.
Секунда тишины. Собеседник обдумывал ответ, пытаясь решить за нее ее собственную проблему.
– Передайте им, что я расстреляю заложников, если вертолет не улетит.
Серьезная угроза, и ей требовалось, чтобы он взглянул на ситуацию под иным углом. Она переформулировала его требование.
– Вы хотите, чтобы я сказала руководству, что пока здесь не будет вертолета, все будут в безопасности?
– Да, я просто… Послушайте, мы и вправду не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал. Но этот вертолет нас уже конкретно достал, ясно?
– А чем вас так беспокоит этот вертолет? – Эбби и без того знала, о чем он сейчас думает.
– Мы просто не хотим его видеть, ясно?
Он беспокоился, что в вертолете мог находиться снайпер, который застрелит его в любой момент. Самое время снять этот напрягающий вопрос с повестки дня. Лучший способ изгнать страх – это выставить его на открытое пространство. В ярком солнечном свете страх вянет и скукоживается.
– Мы никогда не стали бы рисковать жизнями Генри, Тельмы и Карлоса, сделав что-то опрометчивое.
– Не стали бы? Как будто вы раньше такого не проделывали!
Эбби не сомневалась, что он готов привести ей конкретные примеры, а она не могла позволить себе увязнуть в спорах по принципу «если бы да кабы».
– Похоже, вы беспокоитесь, что мы собираемся в любой момент пойти на штурм. Что заставляет вас так думать?
– Мы знаем, как думают люди, которые руководят этим спектаклем! Их не волнует, что кто-то пострадает или умрет. Они просто хотят подчистить концы.
Похоже, этот парень и вправду верит в параноидальные теории Стражей… Надо срочно дистанцироваться от людей, которых он считает врагами.
– Зато, смотрю, это волнует вас. И меня это тоже волнует. Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.
Эбби отодвинула телефон подальше от головы и частично прикрыла его рукой. Это должно было создать у него впечатление, будто она обращается к окружающим ее людям. Крикнула в пустое пространство:
– Ребята, я же сказала вам держаться подальше! Все сделайте несколько шагов назад! И скажите, чтобы убрали этот вертолет подальше отсюда, – это заставляет всех нервничать!
После короткой паузы она вновь произнесла в трубку:
– Простите… Я хочу, чтобы мы действовали сообща, – тогда все будут оставаться в безопасности.
– Если вы заставите этих людей делать то, что мы говорим, никто не пострадает. – Его голос теперь звучал гораздо спокойнее. Как у человека, который понемногу вновь обретал контроль над собой. Что-то уже начинало получаться.
Эбби подпустила в свой голос чуть больше жизнерадостных ноток. Дружеского участия. Доверительности.
– По-моему, вы нормальный парень… Как же все это произошло?
Глава 19
Гусеница сидел за письменным столом директора, крепко сжимая телефонную трубку, колено у него нервно подрагивало. Весь последний час он почти не моргал, постоянно поворачивая голову то в одну, то в другую сторону в поисках любого движения, любой угрозы. Окно он загородил канцелярским шкафом и закрыл жалюзи, но вряд ли чувствовал себя от этого в большей безопасности. Они по-прежнему могли вломиться сюда. Или проползти через систему вентиляции, или наполнить здание токсичным газом… Круг такое уже не раз проделывал.
– Алло? – донесся из трубки мягкий, спокойный голос. – Вы здесь?
Эта Эбби, решил он, – вряд ли агент Круга. Хотя не то чтобы это имело такое уж большое значение – оставался еще шеф детективов, который наверняка хотел заставить их замолчать. Единственная причина, по которой они до сих пор еще живы, – это потому, что собралось слишком уж много свидетелей. Гусеница уже не раз выглядывал в окно, видел улицу внизу – множество людей снимали происходящее на свои мобильные телефоны. Хорошо – по крайней мере, хоть какая-то гарантия безопасности.
– Мы ничего такого не хотели, – произнес он хриплым голосом.
– Что же такого случилось, что мы оказались в подобной ситуации? – спросила Эбби. В голосе у нее звучало любопытство. Она и вправду хотела это знать.
– Послушайте, мы просто пришли проверить это место, ясно?
– Проверить это место?
– Да. У нас имелась достоверная информация о том, что прямо здесь, в этой школе, осуществляется торговля детьми с целью сексуальной эксплуатации.
Тут какое-то потрескивание на линии. Их кто-то подслушивает? У Круга свои люди во всех телефонных компаниях. Нельзя забывать об осторожности, чтобы случайно не выдать ничего важного.
– Мы собирались поймать их с поличным. Мы не хотели никому причинять вреда; все, что мы делаем, – это спасаем детей.
– Итак, вы пришли в школу, чтобы спасти детей от столь ужасной участи… – Голос Эбби звучал искренне, но ее собеседник по-прежнему вел себя настороженно. Люди, которые употребляют выражение «кредит доверия», зачастую не до конца понимают его смысл. Это ведь и в самом деле кредит, как в банке, – он не дается всем и каждому. Если хочешь доверия, нужно сначала заслужить его.
– Да, все так – мы хотели остановить эту мерзкую торговлю. Эти психи продают детей, понимаете? Вы и понятия не имеете, на что они способны!
– Знаете, я и сама мать, – сказала Эбби. – У меня двое маленьких детей, и мысль о сексуальных хищниках не дает мне спать по ночам. Если б я знала, что дети вот-вот станут жертвами торговцев людьми, я бы сделала все, чтобы помочь им.