– Откуда вы знаете, что он работал с ними?
– Потому что это единственное объяснение.
– Похоже, вы вроде не совсем уверены, – медленно произнесла девушка.
– Я уверен, – ответил Гусеница после короткой паузы.
– Ладно, предположим, что он и вправду это сделал. И что вы выиграете, застрелив его?
«Кто выигрывает?» Вечный вопрос, который они всегда себе задавали. Правда в том, что ничего он не выиграет. Для начала – потеряет шанс добиться от директора признания. Кроме того, это будет плохо выглядеть. Может побудить полицию пойти на штурм. И у них будет на одного заложника меньше.
Он опустил пистолет.
Шляпник фыркнул.
– По-любому не думал, что у тебя хватит пороху.
Гусеница резко развернулся к нему.
– Ты вроде знаешь, что хватит!
– Почему? Потому что ты убил того агента Круга, о чем постоянно твердишь? – Шляпник поднял бровь.
– Да. Именно поэтому. – Он повернулся к директору, который съежился под его пристальным взглядом. – Мне уже приходилось убивать, мистер Белл. Запомните это. И я без колебаний убью снова.
Глава 34
– Не думаю, что тут кто-то есть, – сказал Карвер, заглядывая в окно.
Эбби еще раз нетерпеливо проверила свой телефон. Она делала это каждые несколько минут, пока они ехали по адресу, который дал им Деннис, – домой к Бармаглоту. Постоянно просматривала форум на наличие обновлений и уже видела комментарий Гусеницы, появившийся в одном из постов, – тот яростно крыл кого-то, кто утверждал, будто все это не более чем постановка. В курсе ли Уилл и Тамми, что люди в школе теперь оставляют комментарии на форуме? Используют ли это? Эбби отправила им эту информацию эсэмэской. Она уже начинала злиться на Уилла за то, что не держит ее в курсе дела, хотя и знала, что у него есть на то веские причины – в подобных ситуациях у главного переговорщика слишком много дел и без того, чтобы регулярно информировать перепуганных родителей заложников.
Эбби выплеснула свое раздражение на дверь, врезав по ней кулаком.
– Можно спросить у кого-нибудь из соседей, – предложил Карвер. – Кто-то может знать, когда он обычно возвращается домой. Не исключено, что у них даже есть номер телефона.
– Да, – неуверенно отозвалась Эбби. Что-то было не так с этим домом. Окна забрызганы грязью, в саду полно сухих листьев и сорняков… Конечно, Бармаглот мог быть просто неряхой, хотя все-таки непохоже. Дом явно свежевыкрашен. Темный ряд засохших розовых кустов говорил о том, что не так давно за садом регулярно ухаживали.
Все это запустение… Хозяина нет дома, и нет уже довольно давно. Может, уехал куда-то отдохнуть и до сих пор не вернулся?
Тупик.
– Пойду проверю, – сказал Карвер, отходя от дома.
Эбби мерила шагами темное крыльцо. Как долго Сэм уже в этой школе, запертая там с тремя непредсказуемыми, опасными вооруженными людьми? Каждую минуту гадающая, выберется ли оттуда живой, увидит ли когда-нибудь своих родителей, своего брата, свою собаку… Сыграет ли когда-нибудь на скрипке…
Телефон Эбби завибрировал, и она достала его из кармана и уставилась на экран. Опять сообщение от так называемого Исаака. Человека, которым, как она теперь считала, был Моисей Уилкокс.
Сглотнув, Эбби поводила пальцем по экрану, открывая переписку. Прочла и еще раз перечитала сообщение.
Я знаю про Сэм. Она переживет это, она боец, это у нее в крови – точно так же, как и у тебя. Я могу помочь.
Эти слова казались чем-то невероятным. Откуда он мог знать про Сэм? Конечно, о захвате заложников сообщалось в средствах массовой информации, но имена их не были обнародованы.
Накануне Эбби пробудила его от молчания своим сообщением, привлекла его внимание к себе и своей семье. Затем он узнал о стрельбе в школе. Узнал, что Сэм там учится. Но как?..
Этот долбаный форум Стражей… Должно быть, он каким-то образом узнал о нем и следил за постами, как и полиция. Увидел имя Саманты, и, в отличие от Стражей, его не сбили с толку остальные имена, которые там успели выложить.
Моисей Уилкокс был человеком, который паразитировал на моментах слабости. Он подлавливал людей, когда они были чем-то подавлены, заставлял их думать, что у него есть для них ответы. Заманивал их красивыми словами и чувствами.
И, конечно же, Уилкокс не упустил бы возможность воспользоваться тем, что она переживает сейчас худший опыт в своей жизни.
Если б ее дочери не угрожала опасность, Эбби ответила бы, попыталась разговорить его. Пожалуй, даже назначила встречу. Но она не могла позволить себе отвлекаться на это прямо сейчас. Уилкокс, или кто бы там это ни был, мог подождать.
Эбби отступила от дома, еще раз оглядывая его. Узнать настоящее имя владельца можно по соответствующим каналам или через соседей. Равно как и номер телефона, а может, и адрес электронной почты. Однако все это займет слишком много времени.
Она перевернула ногой коврик у двери. Под ним не нашлось ничего, кроме пыли. Сойдя с крыльца, подошла к ближайшему водосточному желобу и покопалась в нем. Мокрые листья и грязь. Больше ничего. Отвернувшись от него, терпеливо осмотрела передний двор, прищурившись в темноте.
Вот оно!
Эбби пересекла двор и присела на корточки возле одного из камней, окаймлявших клумбу с цветами. Если б она не знала, на что обращать внимание, то ничего не заметила бы. Выглядел тот как любой другой камень. Но она уже видела такие камни, и не раз. Это было современное чудо – искусственный камень, который можно купить в магазине и спрятать у него внутри ключ от дома. Проблема с хорошими фальшивыми камнями заключалась в том, что существовало всего несколько моделей. И все камни одной и той же модели были абсолютно идентичны. Многие взломщики знали, как их обнаружить. И некоторые копы тоже.
Она подняла камень и открыла его, достав ключ от входной двери.
То, что Эбби собиралась сделать, на языке полицейских протоколов именовалось незаконным проникновением в жилище, и никаких оправданий подобным действиям не имелось. Она могла потерять работу. Ее могли арестовать.
Но Эбби даже не колебалась.
Подошла к входной двери и отперла ее. В доме было совершенно темно и тихо, как в могиле. Если у нее и имелись какие-то сомнения по поводу того, насколько давно здесь кто-то побывал, то теперь они исчезли. Внутри стоял отчетливый запах запустения, воздух был сырым и затхлым.
Щелкнув выключателем, она огляделась по сторонам. Гостиная была обставлена скудно – один диван, одно кресло и маленький журнальный столик, на котором не нашлось ничего, кроме тонкого слоя пыли. Справа в стене – ниша с небольшим цветочным горшком, растение в котором давно засохло и сморщилось; рядом – полка с тремя фотографиями в рамках. На всех снимках была изображена одна и та же девочка – на первом она, примерно в возрасте Бена, стояла на детской горке, улыбаясь во весь рот. На втором, явно пару лет спустя, склонялась над цветком в поле. На третьем сидела за столиком в каком-то кафе и смотрела в окно. Кто это – дочь Бармаглота?
Эбби прошла в соседнюю комнату, где возле письменного стола возвышался стеллаж с бесконечными рядами книг. Поверхность стола была девственно пуста, за исключением монитора, клавиатуры и мыши. Сам компьютер скрывался в нише письменного стола. Похоже, что у всего в этой комнате было свое место.
Эбби подошла к стеллажу и просмотрела заглавия на корешках. Книги по конспирологии, с названиями вроде «Самый большой секрет» и «Управляемое разрушение», сразу бросались в глаза – все они были составлены вместе. Остальные издания, судя по всему, представляли собой труды по психологии различных направлений, рассчитанные на профессионалов. Имя Зигмунда Фрейда привлекло ее внимание лишь потому, что она сразу узнала его. Похоже, что все книги Фрейда стояли на одной полке. Рядом – множество трудов Карла Юнга. Книги были методично сгруппированы в соответствии с именем автора, а вскоре стало ясно, что еще и в алфавитном порядке.
Эбби повернулась к столу. В нем было три ящика, и она, выдвинув верхний, обнаружила стопку писем, счетов и квитанций. Вытащила ее, пролистала.
Теодор Куинн. Вот как на самом деле звали Бармаглота.
– Господи, Эбби! – Голос Карвера заставил ее вздрогнуть. Она обернулась. Тот стоял в дверях, потрясенно уставившись на нее.
– Мне нужно всего десять минут, – отозвалась она.
– Ты совсем того? А вдруг кто-нибудь видел, как ты вошла? А что, если…
– А что, если я найду что-то, что поможет Уиллу? А что, если это может спасти Сэм? А что, если б я не вошла, и Сэм… – она сглотнула, – пострадала бы?
Карвер молча уставился на нее.
– Десять минут, – повторила Эбби. – Если хочешь, можешь отчитать меня позже. Тебе вовсе не обязательно становиться соучастником.
Она сразу пожалела о сказанном, увидев обиду у него на лице. Но у нее не было времени, чтобы все исправить. Повернувшись обратно к столу, Эбби выдвинула второй ящик. Поверх нескольких блокнотов лежал толстый ежедневник. Теодор Куинн был явно из тех людей, которые подробно и методично заполняют такие ежедневники. Она взяла его и бегло просмотрела. Записей оказалось на удивление мало. Несколько имен с адресами и номерами телефонов… Редкие напоминания о назначенных встречах, списки дел, намеченных на разные дни… Посещения стоматолога и регулярно, раз в две недели, парикмахера… Две пометки «Обед с Джорджией». Несколько встреч с кем-то, записанным как «проф. Лэндсмен».
И затем, 25 мая, в субботу, после совершенно пустой недели, единственная запись: «19:30 – интервью с Гусеницей».
Входная дверь со щелчком закрылась у нее за спиной, и Карвер присоединился к ней. Присел перед столом на корточки и включил компьютер. Эбби покосилась на него, подумав было что-то сказать – например, попросить его подождать снаружи. Но, решив, что сказала достаточно, вернулась к ежедневнику и продолжила методично пролистывать его.
Воскресенье, 9 июня, – опять интервью с Гусеницей. Затем еще одно, три недели спустя. Затем еще, через две недели после этого. Никаких интервью с другими людьми, и то небольшое количество напоминаний о прочих встречах, которые попадались ранее, сократилось чуть ли не до нуля – больше никаких стрижек, никакого профессора Лэндсмена. Встречи с Гусеницей становились все чаще. Каждую неделю, потом даже два раза в неделю, уже не только по выходным. Теперь они даже не были помечены как интервью, а были обозначены просто «Гусени