11 декабря.
Гагарин вместе с секретарем ЦК ВЛКСМ Павловым вылетел вчера на Северный флот.
Вчера я, Фролов и Язвинский весь день были в ЦПК. Осмотрели строительство жилых домов, заходили в квартиры слушателей-космонавтов, проверили готовность продовольственного магазина. Недоделок по жилому городку еще много. Дал указание к 20 декабря устранить все недоделки, до 25 декабря проверю выполнение.
Учебный корабль «Восход» еще не готов, но на нем полным ходом идут завершающие работы, которые будут полностью закончены через неделю.
Присутствовал на общем партийном собрании Центра. В прениях по докладу Крышкевича выступили 9 человек. Главные предложения собрания:
1. Сформировать при ЦПК авиационный полк.
2. Разрешить космонавтам самостоятельные полеты на современных самолетах.
3. Быстрее устранить недоделки по жилгородку (магазин, дороги, ясли, поликлиника, телефонная связь).
4. Создать при ЦПК вычислительный центр.
Сегодня у меня был Яздовский Владимир Иванович. Уже два года, как он в тени. Он виноват в том, что параллельно с нашим Институтом авиационной и космической медицины создан Институт медико-биологических проблем Минздрава. Виноваты в этом и маршал Руденко, и Королев. Два института не нужны — это дорого и вредно. Сейчас институты дерутся между собой за руководящую роль в медицинском обеспечении космических полетов, а дело стоит. Предстоящий космический полет мы еще можем выполнить и без помощи институтов, силами одного ЦПК, но для осуществления будущих длительных полетов многое надо изучать, испытывать и проверять коллективам институтов. Было бы разумно объединить оба института. Яздовский поддерживает эту идею.
Вершинин и Руденко приступили к работе. Сидят тихо в своих кабинетах их, как и все большое начальство, мало беспокоит наше отставание в космосе. Маршал Руденко — один из главных виновников возникшей путаницы в организации медико-биологических исследований. Все его предложения и действия продиктованы боязнью ответственности за «большой космос» и стремлением неразрывно связать космическую медицину с авиационной.
Стоит небывало теплый декабрь. Уже две недели температура днем и ночью колеблется около нуля, снег весь растаял. Полмесяца я не ходил на лыжах, начинаю полнеть. Больше стал заниматься зарядкой и меньше есть, за неделю сбросил 1,5 килограмма.
13 декабря.
Полет «Джемини-7» продолжается. Вчера должен был взлететь «Джемини-6», но старт не состоялся: двигатели ракеты автоматически (по аварийной команде) выключились через несколько секунд после их запуска. Если сообщение о характере этого происшествия достоверно, то встреча на орбите «Джемини-7» и «Джемини-6» не состоится. Сегодня вечером экипаж «Джемини-7» уже установил новый рекорд продолжительности полета пилотируемого корабля — 9 суток. Пока нет никаких признаков того, что корабль не сможет летать 14–15 дней. Но и то, чего уже добились американцы в этом полете, значительный успех. Мы получили очередную оплеуху, но делаем вид, что все идет так, как мы того хотели.
В субботу сдал анализы на сахар. Сегодня мне сообщили, что результаты анализов очень плохие. Придется начать более строго выдерживать диету и приступить к лечению. Высокое давление и чрезмерно повышенное содержание сахара в крови — это два грозных врага моего здоровья.
Сегодня с Руденко и Вершининым обсуждали вопрос о ЦФ-16 (центрифуга с радиусом плеча 16 метров). Оба маршала согласились добиваться положительного решения о постройке ЦФ-16.
16 декабря.
«Джемини-6» все же взлетел. 15 декабря в 16:37 (по московскому времени) корабль с двумя астронавтами вышел на орбиту. Командир корабля — Уолтер Ширра, второй пилот — Томас Стаффорд. Ширра уже летал на «Сигме-7» (корабль «Меркурий-8» — Ред.), ему 42 года, он женат, имеет двух детей — сына и дочь. Стаффорд — в прошлом летчик-испытатель, ему 35 лет. Итак, в космосе одновременно находятся четверо астронавтов — это уже само по себе рекорд. Оба корабля сходились на расстояние от 60 до 3 метров; совместный полет продолжался в течение трех витков; астронавты хорошо видели друг друга в иллюминаторы. Этот полет — бесспорно, крупный успех астронавтики США.
У нас в верхах царит полное равнодушие к космосу, точнее, не равнодушие, а полная растерянность. Правда, кое-кто начинает понимать, что за наше отставание в освоении космоса могут и строго спросить. Уже ищут виновных. Первым пострадал Олег Генрихович Ивановский, работавший начальником отдела по космосу в аппарате Совета Министров. Во время полета Гагарина он был ведущим инженером «Востока», затем его сразу выдвинули на большую руководящую работу. Ивановский позвонил мне и сказал грустным голосом: «Ухожу, больше вам мешать не буду…сняли…назначили заместителем главного конструктора в ОКБ».
Вчера ознакомился с письмом Пашкова, адресованным Л. В. Смирнову в ВПК. Пашков пишет: «Необходимо поручить министерствам и ведомствам подготовить предложения, чтобы обеспечить наш приоритет в космосе. Надо заказать еще серию «Восходов» на случай возможных задержек с «Союзом»…» Это письмо могло бы быть полезным года 2–3 назад. Пашков пять лет не поддерживал наши аналогичные предложения, и только теперь до него «дошло». Такие предложения сейчас уже вредны. Теперь не надо ничего менять на «Восходах», а все внимание следует уделить «Союзу». Письмо Пашкова — это признак паники и растерянности нашего руководства.
17 декабря.
«Джемини-6» благополучно приводнился в Атлантическом океане, а «Джемини-7» продолжает полет.
Звонил вчера и сегодня Королеву, хотел согласовать с ним нашу позицию по письму Пашкова, но Королев болен. Мне позвонил Цыбин и сообщил печальную весть о смерти Л. А. Воскресенского. Леонид Александрович Воскресенский более десяти лет был заместителем Королева по пускам, он готовил и осуществлял пуски «Востока» и «Востока-2». Вчера нас постигло еще одно несчастье — очень тяжело заболел В. Н. Кобликов, у него сильнейший инфаркт. Генерал Бабийчук считает, что дни Кобликова сочтены. Печальное дело — провожать в небытие близких друзей. С Кобликовым мы только позавчера вместе обедали и очень оживленно беседовали. Он был весел, здоров и далек от мысли, что может заболеть, а сегодня он лежит в тяжелейшем состоянии. Ряды моих старых знакомых и друзей заметно редеют, на некоторых групповых снимках 30-летней давности почти нет «живого места». Но будем держаться до конца: «деревья умирают стоя», а я хотел бы умереть за работой, в походе, на спортплощадке где угодно, только не в постели…
Сейчас только что отправил Беляева и Леонова в Обнинск (первая атомная электростанция). Вместе с ними поехали Гагарин и полковник Черемных. Получил из АПН перевод книги, изданной в США. Некто Ллойд Мэллан пытается доказать, что Леонов не выходил в открытый космос. Эта беспардонная ложь не делает чести Америке.
18 декабря.
«Джемини-7» летает 14-е сутки. Сегодня, по-видимому, он пойдет на посадку. После полетов 7 кораблей «Джемини» у американцев на 1966 год осталось еще 5 кораблей. В будущем году они обязательно осуществят стыковку, доведут продолжительность полета до 20–30 суток и выполнят много военных экспериментов. 1965 год стал для СССР годом потери ведущего положения в космосе. Семь лет мы лидировали в космических исследованиях, но в этом году вперед решительно вырвались США и они будут делать все возможное, чтобы сохранить лидерство.
Позавчера было восьмичасовое заседание Военно-промышленной комиссии. Смирнов проводил очередное «избиение» смежников Королева. Крепко досталось Пилюгину, Рязанову, Северину, Воронину и многим другим главным конструкторам. Результаты этого совещания печальны: пока не видно конкретных сроков готовности «Восходов» и «Союзов». В такой обстановке ответ на письмо Пашкова может быть только один: форсировать строительство «Союза», новых «Восходов» не делать, а 5 кораблей, имеющихся в заделе, использовать для отработки длительных полетов продолжительностью 15–30 суток и проведения военных экспериментов. В этой сложной обстановке многие товарищи из МО, да и из ВВС начинают метаться и выдумывать рискованные номера и рекордные трюки. На путь трюкачества и неоправданного риска склоняются даже некоторые космонавты, в частности, Беляев. Буду охлаждать слишком пылкие головы.
20 декабря.
«Джемини-7» в субботу благополучно приводнился. Американцы выполнили все, что планировали на 1965 год, и даже больше. СССР в этом году произвел в полтора раза больше пусков, чем в предшествующем, но по пилотируемым полетам мы безнадежно отстали: в 1965 году мы запустили только один корабль «Восход-2». Несколько решений Совета Министров и обещания С. П. Королева, что до конца 1965 года будут построены три «Восхода» и несколько «Союзов», остались на бумаге: кораблей у нас пока нет. Последним решением ВПК Королева обязали обеспечить полет двух «Восходов» и двух «Союзов» до 23-го съезда КПСС.
Вчера умер Маврикий Слепнев. Шел по улице, упал и умер. Ему было 69 лет, он никогда не болел и не жаловался на здоровье. Последний раз я встречался с ним в редакции газеты «Правда» в прошлом году. Из семерки первых Героев Советского Союза троих уже нет в живых — Леваневского, Доронина, Слепнева. Осталось четверо: Молоков, Водопьянов, Ляпидевский, Каманин. Молоков — самый старший из нас, ему уже 72 года. Водопьянову нет еще 65, но он очень много пил, и по здоровью, пожалуй, он самый слабый. Ляпидевский — мой ровесник. У Молокова есть все «основания» пережить всех нас, хотя он и старше меня на 13 лет. Молоков вполне может дотянуть до 90 лет, а мне с моим сахаром и давлением трудно будет добраться и до 70.
Говорил по телефону с Королевым. Он просит поддержать его позицию: новых «Восходов» не строить, 4 уже строящихся корабля использовать для длительных полетов, главные силы сосредоточить на ускорении готовности «Союза». В сложившейся обстановке ничего лучшего не придумаешь: можно еще говорить об уточнении программ полетов «Восходов», а по «Союзу» нужно идти только вперед. Появление «Союза» даст нам осуществление стыковки и реальную возможность облета Луны.