я 1961 года руководства Государственной комиссии с шестеркой первых космонавтов — Гагариным, Титовым, Нелюбовым, Поповичем, Николаевым и Быковским. В той памятной встрече на берегу Сырдарьи участвовали председатель Госкомиссии К. Н. Руднев, Главный конструктор С. П. Королев, маршал К. С. Москаленко, генералы Ф. А. Агальцов, И. А. Лавренов, начальник Центра подготовки космонавтов Е. А. Карпов и я. За восемь с половиной лет многое изменилось: из собравшихся здесь сегодня 12 космонавтов только один Андриян Николаев — был участником встречи в апреле 1961 года, сейчас тут густой красивый парк, а тогда самые высокие деревья были в рост человека.
Сегодня провели турниры по шахматам, теннису, бильярду и пинг-понгу. Я участвовал только в шахматных баталиях. Королем шахмат 17-й площадки стал космонавт Владислав Волков.
6 октября.
На космодром прилетели сегодня генералы Ефимов, Картаков и Горегляд.
Во второй половине дня Мишин провел техническое руководство, а около 19 часов вместе с Керимовым и группой специалистов (Башкин, Фролов и другие) приехал к нам на 17-ю площадку. При участии Ефимова и Мишина провели беседу с экипажами «Союзов» о программе полета. У космонавтов было несколько уточняющих вопросов, вызванных отсутствием окончательных решений по ряду экспериментов. Очень важный вопрос поднял Владимир Шаталов.
Он просил разрешения выполнить вручную сближение кораблей в том случае, если после выведения на орбиты экипажи «Союза-7» и «Союза-8» будут визуально наблюдать друг друга. Применение такого способа позволит экономить время и топливо на этапе сближения и будет иметь большое значение для отработки способов перехвата спутников противника. Мишин, сославшись главным образом на нежелательность дополнительного риска, ответил на просьбу Шаталова отказом.
Дело в том, что наши космические корабли типа «Союз» рассчитаны в основном на автоматическое управление полетом. На них не установлены приборы для индикации относительной скорости сближения кораблей и расстояния между ними, а визуальный контроль процесса сближения экипажами затруднен плохим обзором (на кораблях имеются только боковые иллюминаторы). И вообще все вопросы пилотирования космических кораблей экипажами разработаны у нас недостаточно: тут есть над чем подумать и конструкторам, и самим космонавтам. Мною уже была поставлена задача перед НИИЦПК о подготовке к выполнению нескольких НИР по вопросам ручного управления полетом и посадкой пилотируемых космических кораблей.
Программа технических (раздел А), научных (Б) и военно-прикладных (В) экспериментов, намечаемых к проведению на кораблях «Союз-6, -7, -8», весьма насыщена (здесь приведены лишь некоторые пункты этой программы. — Ред.):
А-1. Наблюдение и фотографирование процессов сближения, причаливания, стыковки и расстыковки.
А-6. Отработка систем ориентации и управления движением.
А-15. Отработка методов автономной навигации.
Б-1. Наблюдение и фотографирование облаков, циклонов и снежных покровов Земли.
Б-5. Фотографирование геолого-географических объектов земной поверхности.
Б-10. Исследование методов сварки металлов в условиях полета ИСЗ.
Б-13. Наблюдение светящихся частиц.
Б-19. Исследование микрометеорной эрозии поверхности иллюминаторов.
Б-32. Исследование артериального давления до и после физической нагрузки.
В-15. Изучение особенностей наблюдения земной поверхности в условиях светлой и темной стороны.
В-19. Исследование распространения радиоволн среднего диапазона через ионосферу.
В-20. Измерение энергетической плотности излучения факелов двигательных установок.
В-22. Исследование возможности проведения прицельного фотографирования.
Помимо выполнения программы экспериментов экипажам «Союзов» предстоит провести несколько телевизионных передач, знакомящих телезрителей с условиями работы и быта космонавтов в орбитальном полете.
7 октября.
Во второй половине дня был на заседании Госкомиссии. Главные конструкторы и начальники служб доложили о полной готовности ракет, кораблей, космодрома и средств управления полетом. Я доложил о подготовленности к полету экипажей, а генерал Картаков — о готовности службы поиска. Решением Госкомиссии подтверждены даты пусков трех кораблей «Союз», намеченные ранее на заседании 1 октября.
8 октября.
К 8:00 я, Ефимов и Горегляд прибыли на 31-ю площадку, чтобы понаблюдать вывозку на старт состыкованного с ракетой корабля «Союз-6». Я уже десятки раз видел эту процедуру — для меня это обычная деловая операция, но генерал Ефимов с ней еще незнаком, и я рекомендовал ему посмотреть ее.
На вывозке «Союза-6» присутствовали Керимов и Мишин. В телефонном разговоре вчера поздно вечером Мишин пытался убедить меня в необходимости замены Владислава Волкова в экипаже «Союза-7» инженером Георгием Гречко. В принципе это дело Мишина: оба кандидата на полет работают в его конструкторском бюро, и ему решать, кто из них лучше другого. Однако сейчас, за три дня до пуска нет каких-либо оснований и особо веских причин для такой замены (десять дней назад мы направили в ЦК и правительство письмо с предложением о включении Волкова в состав экипажа «Союза-7»). По телефону я высказал Мишину свои соображения по этому поводу, но он тем не менее просил подумать о возможности замены. О нашем ночном разговоре с Мишиным мне удалось предупредить Керимова — он согласился с моими доводами и пообещал отбивать любые попытки изменить состав экипажа. Но сегодня утром Мишин уже не поднимал вопрос о замене Волкова.
В 9:30 мы приехали в МИК ракеты Н-1, где нас встретил один из заместителей Мишина — Дорофеев Борис Аркадьевич. Четыре года назад ракета Н-1, два старта для нее и монтажно-испытательный корпус (самое большое здание в Европе) произвели на меня очень сильное впечатление, но позже, когда мне довелось подробнее ознакомиться с Н-1, я понял, что она спроектирована неудачно и вряд ли станет надежным носителем. Я уклонился от участия в работе Государственной комиссии по этой ракете (уговорил Вершинина выдвинуть от ВВС в состав комиссии генерал-полковника Пономарева) и не присутствовал на двух пусках Н-1, состоявшихся в феврале и июле этого года. Оба пуска оказались аварийными, причем в июльском пуске ракета взорвалась прямо над стартом, нанеся ему огромные повреждения. Ракета Н-1 сильно проигрывает в сравнении с американским носителем «Сатурн-5», но другой мощной ракеты, с помощью которой мы могли бы послать людей на Луну, у нас нет. Я знаком с решениями правительства и докладами Афанасьева и Мишина о необходимости доработки Н-1 — намерения «лечить» плохую ракету казались мне ошибочными. Сегодня я поехал в МИК ракеты Н-1 только из желания показать ее генералу Ефимову и посмотреть разрушенный взрывом старт.
В МИКе мы осмотрели раздельно все три ступени и головной блок ракеты. Б. А. Дорофеев рассказал нам о причинах двух аварий Н-1 и мероприятиях по повышению ее живучести. В сопровождении полковника Моисеева мы побывали у ракеты, установленной на старте, поднимались в лифте к головной ее части на высоту 104 метра и осмотрели рабочие отсеки всех трех ступеней. Затем мы очень подробно ознакомились со стартовым комплексом, состоящим из наземных башен обслуживания высотой 120 метров и пятиэтажных подземных сооружений. В результате осмотра ракеты и старта, а также в ходе бесед с Дорофеевым, Моисеевым, Барминым и другими специалистами, хорошо знающими Н-1, я пришел к выводу, что попытки «лечить» ее не столь уж и безрассудны, как мне представлялось раньше. Будем надеяться, что ракета Н-1 все-таки «научится» летать. Без такой надежды наши космические перспективы очень мрачны: 7–8 лет отставания от США в освоении Луны и планет.
Сегодня я выступал с докладом на заседании Госкомиссии по утверждению экипажей «Союзов». Присутствовали: Афанасьев, Мишин, Керимов, Ефимов, Карась, Бармин, Лобов, Курушин, Уткин, Воробьев и другие. По моему докладу комиссия приняла решение о назначении:
1) командиром «Союза-6» — Шонина Г. С., бортинженером — Кубасова В. Н.;
2) командиром «Союза-7» — Филипченко А. В., бортинженером — Волкова В. Н., инженером-исследователем — Горбатко В. В.;
3) командиром «Союза-8» — Шаталова В. А., бортинженером — Елисеева А. С.
Комиссия согласилась также с моим предложением об утверждении полковника Шаталова В. А. командиром группы космических кораблей и начальником орбитальной станции.
9 октября.
Космонавты выполнили заключительную сверку текстов бортжурналов. Я и генерал Курушин еще раз проверили знания Шонина и Кубасова по методике проведения исследований по теме «Свинец» (отработка аппаратуры для засечки взлета ракет по факелам двигательных установок) и убедились, что экипаж «Союза-6» отлично подготовлен к проведению этого эксперимента. Провели встречу экипажей с журналистами, Шаталов и Елисеев держались уверенно и удачно отвечали на все вопросы, а новички несколько смущались и допускали ошибки как по существу ответов, так и в произношении некоторых слов. Полковник Попов официально доложил мне об окончании медицинских обследований космонавтов: ни к одному из одиннадцати никаких претензий по состоянию здоровья не имеется.
Беседовал с Береговым. Крупных промахов в работе у него нет, но нет пока и умения работать со своими ближайшими помощниками (между прочим, такого умения нет и у маршала Кутахова). Береговой недостаточно опирается на Николаева как своего заместителя по космической подготовке и больше полагается на помощь со стороны методистов. Есть у него и другие мелкие недостатки (опоздания, излишняя доверчивость и непостоянство контроля, равнодушное отношение к спорту и т. п.), которые мешают и будут мешать ему стать полноценным наставником космонавтов.
Состоялось решение ЦК о поездке наших космонавтов в США. Мы представляли в ЦК предложение послать в Америку Беляева и Шаталова, но с нами не согласились: решено направить туда Берегового и Феоктистова. Против поездки Берегового у нас нет возражений, но посылать в США Феоктистова по меньшей мере неразумно, хотя бы уже потому, что он женат третьим браком.